Страница 155 из 172
— Мне кажется, — произнес кто-то за спиной Гросвенфа, — что нам пора возвращаться домой.
Никто не прореагировал на эти слова. Все сидели в глубокой задумчивости. Лишь директор Кент что-то выискивал в ночном пространстве, не отрываясь от глазка телескопа.
Гросвенф поворачивал встроенный в кресло манипулятор коммуникатора, и теперь тоже наблюдал размытое пятно, привлекающее внимание Кента и Гюнли Лестера. Постепенно он забыл о соседях и весь ушел в экран, где царствовала космическая ночь. Корабль находился вблизи границ целой галактической системы. И все же ближайшие звезды были еще так далеко, что телескоп едва мог показать мириады блестящих точек, оставляющих спиральную туманность М-33 Андромеды.
Гросвенф отвел взгляд от экрана одновременно с Лестером.
— То, что мы сейчас наблюдали, кажется невероятным, — заявил астроном. — Вибрация, которую мы ощущаем, распространяется от галактики с биллионами солнц. — Немного помолчав, он прибавил: — Директор, я думаю, что решение этой проблемы не в сфере астрономии.
Кент оторвался от глазка телескопа и заметил:
— Все, что случается в галактике, подходит под категорию астрономического явления, или вы можете назвать другую науку, которая этим займется?
Поколебавшись, Лестер медленно ответил:
— Показание шкалы просто фантастическое. Я не думаю, что нам следует пользоваться галактическим телескопом. Этот барьер может рассеиваться от луча, сконцентрированного на нашем корабле.
Кент повернулся к ученым, не сводившим глаз с контрольной панели.
— Что вы по этому поводу думаете?
Гросвенф оглянулся, надеясь отыскать того человека, что предложил возвращаться домой. Может быть он сейчас разъяснит свое неожиданное предложение.
Несомненно, люди уже не осмеливались выступать так свободно, как при Мортоне, когда тот вел собрание. Так или иначе, Кент весьма ясно давал понять, что считается только с мнением тех, кто возглавляет отдел. Было также очевидно, что некзиальный отдел у него на правах пасынка. Вот уже несколько месяцев он и Гросвенф вежливы друг с другом, но стараются видеться как можно реже. Всякий раз, когда есть возможность, Кент выпячивает работу своего отдела, внедряет свои методы, стараясь замолчать удачи ученых других отраслей.
Соревноваться Гросвенф мог только с другим некзиалистом. Его работа была так индивидуальна, и так отличалась от того, что делали другие, что важность его открытий никто не мог по достоинству оценить. Он не собирался протестовать, хотя и понимал, что успехи других умалчиваются и, больше того, деятельность других ограничивается.
Из контрольной первым отозвался на слова Кента биолог Скит. Он сухо заметил:
— Я вижу, что мистер Гросвенф вертится на своем стуле. Может быть, он вежливо ждет, пока выскажутся более старшие. Мистер Гросвенф, что у вас на уме?
Гросвенф подождал, пока его коллеги перестанут хихикать. Кент смотрел на него раздраженно и поторопил:
— Мы вас слушаем, мистер Гросвенф…
— Несколько минут назад кто-то предложил нам повернуть домой. Я бы хотел, чтобы этот человек мотивировал свое предложение.
Ответа не последовало. Гросвенф видел, что Кент нахмурился. Действительно, казалось странным, что есть человек, не желающий подтвердить свое мнение, в какой бы форме оно не было высказано. Все с удивлением переглядывались.
В конце концов снова заговорил Скит:
— Когда было сделано это предложение? Я не слышал его.
— И я! — эхом отозвались несколько голосов.
Глаза Кента блеснули. Гросвенф решил, что сейчас он ринется в спор, как человек, жаждущий личной победы.
— Позвольте мне прояснить этот вопрос, — нахмурился Кент. — Было такое утверждение или нет? Кто еще его слышал? Прошу поднять руки.
Все руки остались опущенными.
— Мистер Гросвенф, уточните, что вы слышали? — злобно процедил Кент.
Гросвенф четко произнес:
— Насколько я помню, слова были следующие: «Мне кажется, что нам пора возвращаться домой», — он умолк. Наступила тишина. А Эллиот продолжил: — Вполне возможно это галлюцинация. Я мог услышать это в двух случаях. Или это было сказано. Но тогда услышали бы и вы. Или кто-то стимулирует слуховые центры моего мозга. Кто-то испытывает сильнейшее желание отправить нас домой, и я уловил биотоки, направленные на наш корабль. Я, конечно, не претендую на то, что это истина в последней инстанции. Но голос был, и я готов поклясться, что слышал его.
Кент недовольно заметил:
— Интересно было бы узнать — почему это именно вы, мистер Гросвенф, а не кто другой, уловил желание каких-то духов.
И снова Гросвенф не обратил внимания на то, как грубо с ним разговаривают.
— Я и сам об этом думаю. — Спокойно сказал он. — И вот что мне кажется. Помните, когда мы имели дело с культурой Риим, именно мою нервную систему особенно тщательно подвергали стимуляции. Вполне возможно, что теперь я более чувствителен к подобным связям. — Тут ему пришло в голову, что потому он и услышал шепот в своих изолированных экранами комнатах. Но говорить об этом не стал.
Гросвенфа не удивило то, что Кент в который раз брезгливо нахмурился. Химик показывал таким образом, что не желает вести разговоры о птичьем народе и о том, что его представители проделали с коллективным сознанием членов экспедиции. Итак, Кент нахмурился и холодно сказал:
— Я уже имел удовольствие слышать рассказы о вашем участии в том инциденте. Если не ошибаюсь, вы утверждали, что выиграли психологическую войну с Риим потому, что члену одной расы трудно контролировать нервную систему представителя другой формы жизни, совершенно ему незнакомой. Как же вы тогда объясните то, что чья-то мысль догнала наш корабль, проникла в ваше сознание и стимулирует с удивительной точностью те участки вашего мозга, которые восприняли слова, только что повторенные вами.
Гросвенфу показалось, что тон Кента, его самодовольство, произвели на всех неприятное впечатление.
— Директор, а не кажется ли вам, что пославший сигнал знает, как войти в контакт с нервной системой пришельца. Я не хочу сказать, что он говорит на нашем языке. На уровне подсознания язык неважен. Однако сейчас не это главное. Почему голос услышал только я? Все это второстепенно. Мы должны обсуждать не то, почему информацию получил я, а не, скажем, вы. Нас сейчас должно интересовать, каким путем я ее получил? Кто ее послал?
Глава отдела геологии Дональд Мак-Кен откашлялся и сказал:
— Гросвенф прав. Я полагаю, джентльмены, нам следует подумать вот о чем — видимо, мы вторглись на чью-то территорию. И этот кто-то — высокоразвитое существо.
Кент поджал губы, собираясь заговорить, но передумал. Немного помолчав, он все же высказался:
— Я считаю, нам следует быть осторожными и не спешить с выводами. Фактов для того, чтобы что-то предпринимать, пока что недостаточно. Если Гросвенф окажется прав, а я в этом пока что очень сомневаюсь — перед нами интеллект, во много раз превышающий человеческий. Передавать мысль целенаправленно, выборочно на огромное расстояние, облекать ее в форму слова неизвестного языка — с таким мы еще не сталкивались. Однако думаю все это не так серьезно. Мы устали. Нам может кое-что и почудиться. Не будем же из-за этого комкать программу полета. А кроме того, нас никто не выгоняет. С нами ищут общение, что ж, это не плохо.
На контрольном пункте установилась тишина. Гросвенф заметил, что люди приободрились. Их губы сжались тверже, глаза смотрели уверенней.
Социолог Келли мягко произнес:
— Я рад… э… тому, что никто не выказывает желания повернуть назад Отлично! Мы служим нашему правительству и нашей расе, и наш долг — исследовать возможности новой галактики, особенно сейчас, когда доминирующая здесь форма жизни знает о нашем существовании. Заметьте, пожалуйста, что я одобряю предложение директора Кента и говорю так, как если бы мы действительно вынуждены были вступить в контакт с существами на высшей стадии развития. Их способность воздействовать на наш мозг и стимулировать его означает то, что они наблюдают за нами и многое о нас знают. Мы не можем позволить себе, чтобы эти знания были односторонними.