Страница 35 из 39
– Сережа, ты как думаешь, сколько у генерала Деникина было народу в Добровольческой армии?
– Не знаю! – удивился я вопросу. – Много, наверное… Армия!
– Три тысячи бойцов. И под моим началом была армия офицеров. Сто тысяч в сапогах. Повидал я и героев, прохвостов, умниц, садистов, идиотов, звонких карьеристов и тихих трудяг…
– И что?
– А то, что ты разных и всяких знаешь, а я – всех. Я ведь выруливаю на финиш жизненной гонки – с ярмарки на погост. Оттого знаю смысл, закон и цель службы…
– Алексей Кузьмич, больно уж круто вы меня умыли!
– Нет, Сережа, я дело говорю. Сыщицкая работа – дело молодое. Только молодой человек делает ее по-настоящему.
– Почему?
– Для настоящего сыщика нет грани между этим смертельным делом и детской игрой в казаки-разбойники. Вся эта беготня, прыжки, стрельба, засады, агентурные прокрутки, азарт ловли живых людей. И все это за нищенские деньги…
– Ну, с деньгами милиция явочно решила вопрос – все взятки берут!
– А что поделаешь? – развел руками Сафонов. – Берут. Они ведь не ангелы. Люди. И часто не самые лучшие. Страха нет, стыд не мучает, бедность замудохала. Берут…
– Все правильно, Алексей Кузьмич. Я за эти годы полмира объехал. Везде полно нищих полицейских, живут в нужде. Но есть менты, которые берут, а есть – которые не возьмут никогда!
Я смотрел на мчащийся по улице бешеный табун фыркающих машин, сполохи разноцветных огней, нарядных прохожих с хмурыми лицами, вечернюю жизнь, изо всех сил старающуюся выглядеть беззаботно праздничной, и думал с испугом – что-то непоправимо сломалось.
– Чертовщина какая-то! Времена настали – стыдно вслух сказать, что я взяток не беру! Звучишь, как врун или пафосный дурак… – сказал я растерянно.
Сафонов долго внимательно смотрел на меня, наклонился вплотную и задушевно спросил:
– Тебе когда-нибудь миллион баксов предлагали?
– Нет, Господь избавил.
Сафонов с удовольствием отпил холодного пива и заметил:
– Вот как предложат, тогда потолкуем…
Помолчали. Я поставил на стол свой бокал.
– Алексей Кузьмич!
– А?
– А вам предлагали?
Сафонов показал официанту два пальца – еще пива! – и невозмутимо сообщил:
– Было дело…
– А вы?
– Так тебе все сразу и расскажи! Тем более при посторонних… – И показал глазами на идущего к нам оперативника из их службы безопасности: – Садись, орел, докладывай!
Запыхавшийся парень присел за стол, я подвинул ему свежий бокал пива. Он сделал огромный жадный глоток, благодарно приложил руку к сердцу и приступил к докладу:
– Наружное наблюдение осуществлялось ими из трех машин, и мы засекли пять патрулирующих наблюдателей. Нами осуществлены качественная видеозапись, аудиомониторинг и фотосъемка с помощью объективов-телевиков. Вышедший на встречу человек идентифицирован нами как Юрий Николаевич Павлюченко – шеф охранно-сыскного агентства «Конус», подполковник запаса КГБ, сорок семь лет, женат, двое детей, проживает… Уже начали выяснять характер связей с «Бетимпексом».
– Ну что? – повернулся Сафонов ко мне.
– Потрясем эти деревья, глянем – какие с них падают фрукты…
Кот Бойко:
КОНТАКТ ЕСТЬ!
Я набрал этот так памятный мне телефонный номер – когда-то я звонил сюда тысячи раз. Терпеливо ждал, пока гулкие звонки бродили где-то там, далеко, по старой квартире, в которой я провел столько времени, узнал так много, а теперь ушел оттуда навсегда. А может быть, оттуда уже ушли все, кого я когда-то любил. Наверное, там пусто. Тишина перед открытием мемориального музея.
Собрался положить трубку, но в ней раздался щелчок, и знакомый надтреснутый голос сказал:
– Слушаю вас…
Жива моя дорогая бабка! Молодец! Ты сделала мне так много хорошего! Сослужи дружбу – сделай еще одно дело, не подведи, пожалуйста!
– Мне нужна Нина Степановна Серебровская.
– Это я, я вас слушаю.
– Вот как хорошо! Это из районного отдела социального обеспечения. Моя фамилия Пронин… Инспектор Пронин. Извините, что так поздно, я вам днем звонил, но никого не застал.
– Ничего страшного, я поздно ложусь. Но я сегодня была дома – никто не звонил…
– Ну вы же знаете, как работают сейчас телефоны. Я вот по какому поводу… У вас ведь полный преподавательский стаж?
– Я проработала педагогом тридцать восемь лет и семь месяцев, – как всегда обстоятельно, спокойно и достойно сказала бабка.
– Ага, тридцать восемь с половиной лет… У меня на руках ваше дело, я так себе это и представлял. Значит, вышло постановление Лужкова о доплате к пенсии учителям со стажем больше двадцати пяти лет…
– Вот удивительный человек! – вздохнула бабка. – Сколько доброго он делает для людей.
– Да, дай ему Бог здоровья. Но есть проблема… Чтобы успеть оформить вам доплату с 1-го числа, нужно, чтобы вы завтра утром подошли в собес к десяти часам. Мне надо получить от вас некоторые сведения, я их сразу внесу в ваше пенсионное дело и завтра же отправлю в финотдел на оплату. Вам ведь пенсию на Сбербанк перечисляют?
– Да, конечно. Я вам так признательна за внимание, сейчас так редко встречаешься с этим…
– Да не стоит благодарности. Я вас завтра жду в десять утра. Пронин моя фамилия, шестая комната, не забудьте…
– Спасибо, господин Пронин, я в десять буду у вас.
– Очень хорошо… Всего доброго. До свидания, я вас жду.
Я облегченно вздохнул и положил трубку. Лора с интересом спросила меня:
– Поделись, мой бойкий Кот, – зачем тебе понадобилась мать Серебровского?
– О чем ты спрашиваешь, птичка моя певчая? Как это – зачем? Забота о социально незащищенных – стариках и детях – моя первейшая обязанность теперь! Можно сказать, гуманитарный долг! Проживу остаток дней добрым самаритянином!
– А где ты взял ее телефон, добрый самаритянин с ружьем? – спросила Лора с напором.
– Где взял, где взял! Помню, – пожал я плечами. – Они прожили в этой вонючей квартире всю жизнь.
Лора восхищенно поразилась:
– И что, ты помнишь все телефоны из записной книжки?
– У меня никогда не было записных книжек, – рассмеялся я. – Все, что нужно, я и так помню. А что забыл – значит, судьба, не пригодилось. Кстати, у меня к тебе просьба. Завтра купи мне в городе два сотовых телефона. Один – системы «Би-лайн», второй – «МТС». Не забудешь?
– Не забуду, – кивнула Лора. – А зачем тебе два телефона?
– Для надежности. Представь – я лежу в койке с «Би-лайном», а ты, на кухне, с «МТСом». Надумал я чаю попить или факинг учинить – сразу звоню тебе, через горы, через расстояния. Ты чего это так смотришь на меня?
Лора недоверчиво-задумчиво качала головой:
– Мне пугающе везет. Ты – человек-событие! Мужчина-праздник! Не мужик, а фестиваль искусств! Снимает кино, пишет философские романы, устраивает сафари на бронтозавров!.. Сам с собой по двум телефонам разговаривает. А теперь еще, оказывается, самаритянин – друг стариков и детей…
– Лора, жизнь заставляет! Обеспечу сытую старость старушке Серебровской – и все дела! Ты не представляешь, какая это радость – творить добро! Вот уже сейчас ощущаю – стихла к ночи моя гражданская боль, оставили наконец муки сострадания! Можно ужинать, отдыхать и факаться!
Лора засмеялась и простодушно спросила:
– А что, учителям действительно увеличивают пенсии?
– Откуда я знаю? – искренне удивился я. – Скорее всего вряд ли, а точнее говоря – нет.
Лора отправилась на кухню, в дверях обернулась и спросила:
– А зачем матери миллионера Серебровского нужна грошовая добавка?
– Ну, наверное, лишний припас спину не сломит, – предположил я. – Все хотят словить довесок. А может быть, бабка тоже грезит о независимости…
Сергей Ордынцев:
АЗБУКА ЦИФИРИ
Я сидел у себя в кабинете, читал газету и дожидался звонка от Пита Флэнагана. Газета тошнотворная – кажется, журналюги забыли все части речи, кроме числительных. За ненадобностью отказались от букв, слова рассыпались, и вся газета состояла из цифр – количество убитых, сколько взяли заложников в Чечне, сколько украли чиновники, сколько голосов в Думе будет теперь у Жириновского, сколько денег у красноярца Быкова и сколько шансов у Лебедя, сколько кредитов вырвет премьер Кириенко у МВФ, курс доллара к рублю, счет на футбольном матче и температура на завтра. Все.