Гавань разбитых ракушек

— Ладно, замяли тему, — сказала Ольга. — Пока я никого не усыновляю. Ни черного, ни белого.

— Вот! — Аленка подошла к ней и чмокнула в щеку. — Рожай своего лучше!

— Бывает, рожают и бросают, — задумчиво сказала Ольга, вглядываясь в пузырьки чая около стенок фарфоровой кружки.

— Ну, в нашей семье таких стерв не водилось отродясь, — уверенно сказала Аленка и открыла коробку бельгийских шоколадных конфет.

Ольга не смотрела ни на кого. А когда она подняла глаза, ей не удалось понять, о чем думает отец. Продолжать тему она не стала.

Георгий Юрьевич вызвался проводить Ольгу на следующий день. Она согласилась — кураж куражом, а приятно, когда кто-то родной и близкий пожелает тебе счастливого пути. Они крепко обнялись. Осталось сложное, глубокое и многоуровневое чувство, что позади остается не пустой город с чужими людьми, а любящие люди. Семья. Это вдруг стало важным.

Глава 11

Все позади. Сборы, проводы. Все позади, и она была этому даже рада. Ждать так долго нового витка и наконец очутиться в нем оказалось волнующим ощущением, сдобренным перчинкой страха ожидания неизвестного и грусти по оставленному за спиной. Все прошло, как ей и обещали. Она заполнила анкету-заявку и отправила ее на предложенную Михаилом Алексеевичем позицию. Не сказать, чтобы она на сто процентов подходила под обозначенные требования, все же опыт работы у нее был несколько в другой области, но в общем ее стаж в «Здоровом поколении» оказался как нельзя кстати. Через неделю ей позвонили для проведения интервью, а еще через три дня сообщили, что она принята и должна приехать в Амстердам для недельной подготовки. А потом — Брюссель — Дакар — Банжул. В Гамбии в Банжульском аэропорту ее должны встретить и отвезти в офис, расположенный в деревне Маракунда, на границе Сенегала и Гамбии. Там сконцентрировались группы беженцев из сенегальской провинции Касаманс, спасающиеся от солдат армии сепаратистов.

Панова ничего не знала ни о Гамбии, ни о Сенегале, разве что слышала о ралли Париж — Дакар. Позиция, на которую ее взяли, на бумаге выглядела весьма привлекательно — координатор проекта. Проект принадлежал фонду поддержки развивающимся странам Африки — ФПРСА. Их штаб-квартира располагалась в Амстердаме, но донорами были очень многие страны, даже Россия кое-что на образование давала. Цели у Фонда были самые разные и менялись в зависимости от нужд страны. В данный момент деньги направлялись на организацию базовой медицинской помощи для групп беженцев. Ольга везла кипу документов с подробностями проекта, но самое главное она ожидала услышать от прежнего координатора, временно работающего там до приезда постоянного персонала.

Перелет из Брюсселя в Дакар оказался утомительным. Рейс по сниженным ценам, рассчитанный на поток туристов не самого высокого класса, был забит до отказа. Узкие сиденья, плотно спрессованные в длинные ряды, орущий ребенок, пинающий спинку кресла, в котором сидела Ольга, превратили полет в череду подсчетов оставшихся до приземления минут. В Дакаре самолет выгрузился частично и тут же заполнился новыми туристами. Одеты, как в униформу. Футболки, шорты цвета хаки и тряпичные сандалии делали туристов похожими на сошедших с конвейера клонов. Перелет в Гамбию для европейцев был куда более дешевый, чем, к примеру, до стран Юго-Восточной Азии, часовой пояс равнялся Гринвичскому, климат — прекрасный, отели довольно дешевы и расположены прямо на берегу Атлантического океана. В совокупности такой отдых был очень привлекателен для людей с малым бюджетом, желающих отдохнуть у моря в теплой стране.

Ольга смотрела бортовой рекламный журнал и попыталась прикинуть, будет ли у нее время посещать красивые отели и рестораны, описанные в проспектах. И будет ли вообще время хотя бы к пляжу выезжать. Пока у нее не было никаких идей насчет распорядка дня и прочего. Как жили экспаты[2] в «Здоровом поколении» в Москве, она имела представление, но, похоже, ее миссия несколько отличалась и по целям, и по месту действия. Даже офис находился не в столице Гамбии, а в глуши, куда только беженцам и интересно наведываться.

— Тебе, конечно, хочется передохнуть, но ехать нам всего часа три, так что поедем сразу в нашу родную Маракунду.

Нестор Мертц подхватил сумку Ольги и свистнул носильщикам, чтобы взяли чемоданы. Носильщики наперегонки бросились к ним, толкая перед собой тележки, словно на гоночной трассе. Нестор обладал внешностью мулата, его кожа была достаточно смуглой, что выдало африканские корни, но черты лица не обладали характерной выпуклостью и округлостью. Среднего роста, коренастый, с мускулистыми руками и крупными зубами, он широко улыбался и разговаривал голосом джазового певца.

— Да я не очень устала, — попыталась бодриться Ольга, зевая при этом в ладонь.

— Приедем, отдохнешь. У нас тут рабочий распорядок не как в столицах, это провинция, на все делается скидка, у нас свой режим, тем более мы в Африке.

— И что это меняет?

— Увидишь! Думаю, тебе понравится.

Нестор засмеялся.

Ольга с любопытством разглядывала людей. Она никогда еще не была среди такого количества чернокожих. Было все необычно: разноцветные одежды, тюрбаны на головах, длинные платья-кафтаны на мужчинах, украшенные непривычными кружевами, и на фоне этого — девушки с осиными талиями в обтягивающих джинсах и кофточках, трещащих по швам на округлых грудях. Небольшая группа туристов в широких футболках, шортах и кепках ожидала своего рейса. Дети, привязанные к спинам матерей. Ольга словно смотрела в окошко калейдоскопа, не успевая запоминать детали меняющихся картинок. Нестор усадил ее в белый «Лендровер» и сам сел за руль.

— Решил не звать сегодня водителя, чтобы по дороге спокойно поговорить.

— А что, при водителе не поговоришь?

— Не обо всем.

Первый час Ольга внимательно слушала рассказы о проекте, о жизни в деревне, смотрела в окно, но толком ничего не видела, потому что было уже темно. По ее мнению, спокойнее было бы переночевать в гостинице, а уж утром ехать в деревню. Но у Нестора, по всей видимости, были свои соображения на этот счет. Первые минут сорок дорога хорошо освещалась частыми фонарями, потом фонари стали появляться реже, а потом освещение и вовсе пропало. Нестор включил дальний свет, как и все машины, и сбавил скорость. Тем не менее дорога была весьма ровной, что ее удивило. Ту часть, что оказалась с рытвинами, она уже не заметила по причине того, что крепко уснула. Она проснулась только тогда, когда машина остановилась.

— Мы приехали?

— Да, уже на месте.

Она потянулась. На месте. Это место станет ей домом на целых два года. Жаль, что почти ничего не видно.

— Я сейчас включу генератор, и ты сможешь осмотреться. Света здесь нет, обещают открыть новый генератор на весь регион, но пока еще ничего не сделано, и мы пользуемся маленькими частными генераторами.

— А это чей дом?

— Его наш офис снял для меня, для тебя есть другой, но я подумал, что в первую ночь тебе будет легче не одной, у меня и еда есть свежая. Если, конечно, тебя не смущает, что… Ну что…

— Не смущает, — ответила она с улыбкой.

Хоть это он продумал разумно. Еще бы отослали ее сейчас спать одну невесть куда. Генератор монотонно гудел, снабжая дом мерцающим светом и выпуская в воздух клубы дизельного дыма. Дом был простым, с минимальным набором мебели. Тихая местная девушка молча внесла в комнату блюдо с жареной курицей и рисом, чай, батон хлеба и так же тихо удалилась.

— Руки можно помыть там, — указал на боковую дверь Нестор.

Еда оказалась вкусной, хотя и немного жирноватой. Но Ольга была так голодна после долгого перелета и самолетной кухни, что опустошила свою тарелку очень быстро.

— Эта девочка — твоя домработница?

2

Экспат, экспатриант — иностранец.