Страница 45 из 53
Почерк. Типические черты, найденные мной в почерке преступников, особенно убийц, были подтверждены при помощи гипнотических опытов. У молодого студента, под влиянием гипноза вообразившего себя разбойником, почерк стал грубым и неправильным с громадными t, тогда как его обыкновенный почерк отличался изяществом, тонкостью, был почти женским.
Тот же студент под влиянием внушения, что он маленькая девочка, сохранил в детском почерке некоторую грубость разбойничьего почерка.
Жесты. У преступников существует старинный способ передавать свои мысли жестами.
Аве-Лальман описал целую серию жестов германских воров – настоящий язык, исполняемый на пальцах, как у немых.
Видок говорит, что воры, подстерегая жертву, делают знак св. Иоанна, то есть подносят руку к галстуку или просто снимают шляпу.
Особенно важные исследования напечатал по этому поводу Питре.
Он описывает 48 жестов, свойственных преступникам. Такое изобилие объясняется усиленной подвижностью врожденных преступников, сходных в этом отношении с детьми.
Татуировка. Казалось бы, что после великолепных исследований Лакассаня, Марро и моих исследований нельзя сказать ничего нового по поводу этого предмета. А между тем исследования Севена, Луккьяни и Бозелли, произведенные над 4 тысячами новых преступников, дали очень интересные результаты; причем оказалось, что татуированных среди преступников в 8 раз больше, чем среди умалишенных той же страны. Необыкновенная распространенность татуировки среди военных преступников достигает 40 %; среди несовершеннолетних– 33 %; среди женщин лишь 1,6 %, но этот процент возрос бы до 2 %, если сюда включить татуировку в виде мушек наподобие родимых пятен, которые употребительны и среди богатых кокоток.
Кроме большой распространенности, поражает и самый характер содержания татуировок: бесстыдство, хвастовство преступлением и странный контраст дурных страстей наряду с наиболее нежными чувствами.
М. К. – 27 лет, осужденный по крайней мере раз 50 за бунт, драки, нанесение ран и ударов людям и лошадям; он написал историю своих преступлений на собственном теле; здесь, кстати, упомянем, что у гнусной Рони, недавно кончившей самоубийством в Лионе, все тело было покрыто татуировкой с эротическими изображениями: здесь можно было прочесть имена всех ее любовников с обозначением чисел, когда она их покинула.
Ф. С. – ломовик, 26 лет, рецидивист. На груди у него изображено сердце, пронзенное кинжалом (символ мести), на правой руке изображена кафешантанная певица, в которую он был влюблен. Наряду с этим и другими татуировками, которых из приличия нельзя здесь описать, с удивлением замечаешь изображение могильного памятника с надписью: «Моему дорогому отцу». Странные противоречия представляет человеческий ум!
Б. – дезертир, имеет на груди изображение св. Георгия и ордена Почетного Легиона, а на правой руке изображение почти нагой пьющей женщины с надписью: «Смочим немного внутренности».
К. А. – поденщик, много раз осужденный за кражу, изгнанный из Франции и Швейцарии; у него на груди изображены два швейцарских жандарма с надписью: «Vive la république»[42]. На правой руке пронзенное сердце и рядом рыбья голова макро; это означает, что он намерен заколоть сутенера, своего соперника.
У другого вора мы видели на левой руке горшок с лимонным деревом и инициалы Y. G. (vengeance — месть); это на оригинальном наречии преступников означает измену, а затем месть. Он не скрывал, что постоянной его мыслью было отомстить женщине, которая сперва его любила, а затем бросила; он намеревался отрезать ей нос; он даже отказался от услуг брата, который брался совершить эту операцию, чтобы доставить самому себе это удовольствие, когда он будет на свободе.
Из этих немногих примеров видно, что у преступников существует род иероглифического письма, не имеющего ни правил, ни постоянной формы; это письмо обусловлено повседневными явлениями и жаргоном, как это было, по всей вероятности, у первобытных людей.
Ключ очень часто означает у воров сохранение тайны, а мертвая голова – месть. Иногда фигуры заменяются точками; один преступник, подвергшийся наказанию, имел 17 точек, что означало, по его объяснению, что он 17 раз оскорбит своего врага, если тот попадется ему на глаза.
Неаполитанские татуированные преступники обыкновенно делают себе длинные надписи, но слова заменяют начальными буквами. Многие из неаполитанских каморристов имеют татуировку, изображающую решетку, за которой находится заключенный, а под нею инициалы: Q. F. Q. Р. М., то есть Quandofinira
У других имеются инициалы: C. G. P. Y. и т. д., то есть Courage, galériens, pour voler et piller nous devons tout mettre á sang et á feu. (Смелее, каторжники, чтобы воровать и грабить, надо все подвергнуть огню и мечу!)
Уже из этих примеров видно, что татуировка употребительна в различных преступных сообществах и служит знаком принадлежности к ним.
В Баварии и в Южной Германии все воры, составляющие одну шайку, узнают друг друга по татуировке Т und L, то есть Thal und Land[43]; этими словами они обмениваются при встречах; в противном случае они сами доносят полиции друг на друга.
Р. – вор, имеющий на правой руке изображение двух скрещенных рук, с надписью «Union», окруженной гирляндой из цветов, рассказал нам, что эта татуировка принята многими злоумышленниками и членами преступных сообществ Южной Франции.
По объяснению, данному известными каморристами, пять точек на правой руке, ящерица или змея означают первую степень, занимаемую в этом опасном сообществе.
Прохожу молчанием, и не без основания, татуировки всех прочих частей тела.
Саллильяс обнародовал превосходный очерк татуировки испанских преступников. По его мнению, этот обычай очень распространен среди убийц, причем преобладает религиозный характер, но всегда с отпечатком наглого цинизма, замечаемого, впрочем, и у других преступников.
Недавно мне представился случай убедиться, до какой степени атавистична наклонность преступников к этой странной операции.
Один из неисправимейших воров, имеющий шесть братьев, татуированных также, и тело которого почти наполовину было уже покрыто татуировкой самого циничного содержания, просил меня, однако, отыскать для него татуировщика, чтобы закончить то, что можно бы назвать отделкой его кожи. «Забавная, занимающая все тело, татуировка, – рассказывал он, – для нас, воров, то же, что фрак с орденами. Чем более мы татуированы, тем большим значением пользуемся среди товарищей. Наоборот, нетатуированный не пользуется никаким влиянием; его не считают за порядочного мошенника, и он не пользуется уважением шайки».
Другой мне рассказывал: «Очень часто, когда мы отправляемся к публичным женщинам, они, видя богатство нашей татуировки, осыпают нас подарками и предлагают нам деньги, взамен того, чтобы брать с нас».
Если все это не признаки атавизма, то атавизма не существует в науке.
Конечно, татуировку, как и другие типические черты преступников, можно встретить и у нормальных людей; но среди нормальных людей нет такого громадного процента, нет той распространенности, напряженности этого явления. У нормального человека не замечается специфического оттенка, особенного отпечатка цинизма, беспорядочного, неразумного тщеславия преступлением.
Но нам возразят, что все это не касается психологии, а лишь с помощью психологии возможно нарисовать настоящие черты преступного человека.
Я мог бы ответить, что татуировка представляет настоящее психологическое явление; я мог бы присовокупить, что Ферри в предисловии к своему сочинению об убийцах дал нам вместе с настоящей статистической психологией анализ всех преступных наклонностей и описал состояние преступника до и после совершения преступления; так, например, среди прирожденных преступников 42 % всегда отрицают совершение ими преступления; а из случайных преступников, особенно преступников против телесной неприкосновенности, запираются всего лишь 21 %; из первых 1 %, а из вторых 2 % признаются со слезами, и прочее.
42
«Да здравствует республика» (фр.).
43
Земля и горы (нем.).