Страница 18 из 74
Книга Спинозы необычна по форме изложения, поскольку при изложении своей этической доктрины философ применяет геометрический метод. Здесь нашла свое воплощение абсолютизация математического знания в его элементарной форме, восходящая к Евклидовым «Началам». Если открытие подлинных истин, выражаемых общими понятиями, происходит, как считал Спиноза вслед за Галилеем и Декартом, при , помощи аналитического метода, разлагающего исследуемый объект на простые элементы, то воссоздание целостной картины осуществляется синтетическим методом, который автор «Этики» именует геометрическим. Он как бы стремится придать провозглашенной им истине такую же объективность и неуязвимую достоверность, какой обладают математические истины.
«Этика» делится на пять разделов, из которых первые два являются как бы вступительными, а остальные посвящены собственно этике. В первом разделе излагается учение о субстанции, или Боге; здесь изложена метафизика Спинозы, во многом базирующаяся на идеях Декарта. Второй раздел посвящен теории по- знания. В третьем разделе говорится о природе и происхождении человеческих страстей. Четвертый посвящен могуществу страстей и средствам их преодоления. Наконец, в заключительном, пятом разделе обсуждается возможность человеческой свободы, заключающейся в осуществлении истинной добродетели как выс- шей цели жизни. Таким образом, в этом труде Спиноза излагает свои основополагающие метафизические идеи и одновременно свое учение о пути спасения человека.
«Этика» Спинозы — это не сборник поучений и утверждений, но в первую очередь живое и практически ориентированное руководство для души читателя на пути осмысления опыта бытия в мире. На то, чтобы сформировать такую установку, в которой человек спасает сам себя, нацелено и его учение о страстях и их преодолении силой разума. Это книга для спасения человека, а не просто метафизическая теория понятий. Для Спинозы этика — это не учение о нормах человеческого поведения, а некая техника очищения души и сердца для познания Бога.
Как определяет Спиноза место человека в мире и природу его духа? Человек для него — это существо, состоящее из известных модусов Божественных атрибутов и отражающее в определенной степени Божественную природу. Человеческий дух есть образ бесконечно- го мышления, человеческое тело есть образ бесконечного протяжения. Первый есть идея, второй — предмет этой идеи. Единственное, в чем проявляется сущность духа, есть мышление или деятельность разума, состоящая в образовании понятий и идей. Ее целью является истина и, сосредоточив все свои стремления на ней, дух охраняет свое блаженство.
Созданная природа с ее разнообразием возникновения и исчезновения вечного бытия, изменением конечных вещей, является ареной страстей и в то же время миром воображения. Мы можем возвыситься от невнятного мышления до истинного познания только благодаря присущей нашему духу способности рассматривать вещи в их необходимости и законосообразности и, таким образом, сосредоточить свои стремления на вечном. Так как сущность нашего ума заключается в познании, первоначалом и основой которого является Бог, то сохранение нашей духовной индивидуальности или свободы нашего духа получает истинное удовлетворение, когда его стремления обращаются к Богу или духовному началу.
Одной из главных проблем для Спинозы является человеческая свобода. В чем же она заключается, если все действия человека предопределены? Понятие человеческой свободы у него проистекает из понятия о человеческой природе вообще. Человек воспринимает внешние влияния и впечатления и претерпевает их, то есть страдает. Страдать — значит быть подверженным могуществу природы. Могущество это ставит перед че- ловеком на каждом шагу препятствия, постоянно напоминает ему о его бессилии, о его ограниченности. Уничтожить окружающие предметы он не властен и вынужден смиряться с их существованием. Но человек может освободиться от напора внешнего мира с помощью своей способности мыслить. В торжестве разума над страстями философ видит истинную свободу духа.
Могущество Бога есть сама его сущность. Бог сам причина всех вещей, их сущности и их существования. От Него мы получили наши разум и волю, а поскольку между созданным и создателем есть существенная разница, то Божественные разум и воля совершенно от- личны от наших разума и воли. Наш разум стремится к знанию и приобретает его. Наша воля проявляется в принимаемых нами решениях. Для Бога же не существует никаких решений, поскольку Его могущество будет действовать вечно.
Последним произведением Спинозы стал «Политический трактат», выступающий как бы дополнением и к его «Этике», и к «Богословско-политическому трактату». Здесь философ склоняется в пользу демократического устройства общества, которое считает наиболее соответствующим естественной природе человека. Он дает свое определение естественного права: «Под именем естественного права я подразумеваю не что иное, как собственные законы и собственное могущество природы. Поэтому во всей природе, а следовательно, и во всех отдельных существах, естественное право простирается настолько, насколько простирается ее могущество, поэтому все, что человек совершает в силу своих естественных законов, он совершает с величайшим природным правом и его право на природу измеряется его силой». Спиноза говорит, что природа имеет верховное право вообще на все, что находится в ее власти. До учреждения государства не может быть и речи о справедливости или несправедливости, о добре или зле. Но такое состояние не может продолжаться долго, потому что никто не хочет жить в постоянном страхе, окруженный ненавистью и неистовством страстей. Если люди, лишенные взаимной помощи, не управляемые разумом, по необходимости ведут жалкую и несчастную жизнь, то ясно, что, для того чтобы вести счастливую и безопасную жизнь, они должны будут согласиться между собой жить так, чтобы всем вместе обладать тем примитивным правом на вещи, которым был наделен от природы каждый из них.
Государство, по Спинозе, — это результат взаимного соглашения, сделки. Значение же любой сделки измеряется пользой, которая из нее вытекает. Как только какой-либо договор перестает приносить пользу, он теряет силу. Поэтому глупо связывать кого-либо еловом на вечные времена, если одновременно не позаботиться о том, чтобы нарушение договора приносило нарушителю гораздо больше вреда, нежели пользы. Средством к соблюдению каждым общественного договора служит неограниченная власть государства, которая может быть сосредоточена в руках одного, нескольких или многих. Но какой бы ни была форма государственного устройства, в основе его всегда лежит одна идея — власть законов и повиновение им со стороны граждан. Никакое государство не может существовать без соблюдения этого условия.
Идеал государства для Спинозы — это политическое равенство граждан и рядом с ним естественная свобода личности, спокойствие и безопасность общества и рядом с ними независимость внутреннего человека. Как учреждение, имеющее целью общественное благо, государство может требовать от каждого индивидуума лишь столько, сколько нужно для сохранения целого. Внутренние же проявления человеческой природы должны жить своей отдельной жизнью. «Безопасность есть добродетель государства, свобода духа есть частная добродетель», — пишет философ.
Освобождение людей от тирании страха — один из лейтмотивов в размышлениях Спинозы: «Человек свободный ни о чем так мало не думает, как о смерти, и его мудрость состоит в размышлении не о смерти, а о жизни». Похоже, он сам жил в соответствии с этим принципом. Даже в последний день своей жизни он был совершенно спокоен, встречался и беседовал с друзьями. Спиноза давно был болен чахоткой, но смерть его для всех стала полной неожиданностью. На похоронах Спинозы присутствовало много знатных и известных людей, за его гробом двигалось шесть карет. Для его друзей и поклонников преждевременная смерть Спинозы была трагедией. Враги же его торжествовали. Один из биографов Спинозы писал: «Смерть философа должна почитаться им немалым счастьем, так как благодаря ей он спасся от бури, которую готовили против него враги. Они подняли против Спинозы толпу, потому что он указал средство для различения между лицемерием и истинной справедливостью, для опровержения всяких глупых верований. Счастлив наш философ не только благодаря славе, которую приобрел при жизни, но и образом своей смерти. Он ветретил ее с открытыми глазами, не выражая никакого страха, словно был рад пожертвовать собой для своих вра- гов, что обрекли бы себя на вечное проклятие, убив его».