Страница 43 из 63
«Что, ну что ты партизана тут изображаешь? — прошипел Олежек, схватив его за подбородок. — Ты оглянись вокруг, посмотри получше, умник! Видишь, до чего доигрался?»
«Это ты доигрался, — произнес Тимофей. — Вернее, заигрался. Детство золотое, наверное, вспомнил. Ты, наверное, когда в «казаков-разбойников» играл, любил мальчиков-девочек пытать. Опыт чувствуется».
«Тебе крышка, идиот! Крышка, ты это понимаешь? — захлебываясь от злости, судорожно цедил слова Олежек. — Тебя ведь просили сделать все правильно! Просили!»
Тимофей сидел с закрытыми глазами, но слышал, как он вышагивает по подсобке. Спустя минуту Олежек приблизился к нему и яростно проговорил:
«Ты знаешь, о каких деньгах идет речь? Ты себе этого даже не представляешь, дурачок недоношенный! В этом деле интерес имеют БОЛЬШИЕ ЛЮДИ! Понял? И теперь вообрази, что с тобой сделают эти люди, если денег не будет».
«Каких денег?» — решил не выдавать свою осведомленность Тимофей.
Олег растерялся.
«А разве ты сделал работу в Лондоне?»
«А почему ты решил, что не сделал?»
«Ты не мог! Тебя не было в их офисе!»
«Кто сказал? Ваш дядя из обслуживающего персонала? — едко спросил Тимофей. — Ему-то откуда знать, был я там или нет? Он передал мне конверт, и все. Его дело сторона. Или я чего-то не знаю об этом вашем заграничном шпиене?»
«Тогда почему деньги не поступают на счета?»
«Программе надо время, чтобы собрать значительную сумму, кретин. Она не станет отсылать вам каждый раз по пенни. Только вот не пойму, о каких деньгах ты мне тут лепечешь? «Салями» соберет вам 10–20 тысяч фунтов. И то хорошо, если через месяц. Не бог весть какие «бабки». Что-то вы со Стариком мелочиться стали».
«Заткнись! Помолчи немного!»
Олежек снова заходил по узкой подсобке. Судя по всему, он усиленно думал.
Тимофей настороженно выжидал.
Конечно, Бархатов — напыщенный, самовлюбленный и недалекий молодой человек. До встречи со Стариком он только и делал, что переезжал из одного модного клуба в другой и о жизни вне тусовки таких же бездельников мало что знал. Но если дело касалось его интересов, то тут Олежека Бархатова нельзя было недооценивать.
Мысль его, хоть и со скрипом, но работала. И Тимофею очень хотелось, чтобы она у него работала в нужном направлении, иначе… Иначе все могло действительно плохо закончиться. Следовало признать, что за время общения со Стариком Олежек превратился в игрока со своей манерой, своими приемами и со своими целями. И то, что с Тимофеем в данный момент говорил не сам Старик, только подтверждало наличие у Олежека своих резонов. Боялся ли Бархатов того, что Старик узнает, как он сплоховал с охраной своей «Органа-Сервис»? Или просто хотел заполучить с помощью Тимофея какие-то дополнительные козыри в большой игре Старика? Нет, все-таки трудно искать ответы на любые вопросы, будучи прикованным к батарее парового отопления.
Но главное, что следовало сделать, — убедить Олежека, будто лондонский вояж состоялся, программа «салями» запущена на сервер и все идет так, как задумано. Иначе будет плохо и самому Тимофею, и тому пацану, которого они решили подставить. Старик всегда исполнял обещания. Особенно если это касалось дела.
«Что ты делал в моем офисе?»
Олежек задал именно «не тот» вопрос! Да, он ничего не понимает в технических деталях компьютерного взлома, но нюх-то у него уже натаскан Стариком!
Отвлечь! Во что бы то ни стало отвлечь!
«Тебя решил проведать. Считаешь, что нам не о чем было бы поговорить? Лично я хотел поговорить об оплате».
Черт! Грубо сляпано! Грубо!
«Ты же сказал Ирине, что тебе ничего не надо».
«Принципы принципами, а кушать хочется три раза в день. И желательно не докторскую колбасу».
«Зачем тогда весь этот маскарад?»
Логично. Действительно незачем. А если Олежек последует за логикой дальше, то обнаружит, что Тимофей просто не мог не знать, что он в это время должен был находиться в Москве.
Ах, как же все-таки иногда логика бывает некстати! Особенно если дело касается жизни. Или смерти.
«Я же клоун. Люблю повеселиться. Твои сотрудницы, оказывается, терпеть не могут тараканов. Удивительное бессердечие! И это в то время, когда Гринпис из кожи вон лезет, чтобы защитить фауну и флору».
Олежек молчал. Тимофей наблюдал за ним и видел его колебания. Бархатову явно не давал покоя тот факт, что Тимофей работал с компьютерами его «Органа-Сервис». И все время ждал чего-то. Вполне возможно, информации от своих умных мальчиков — Очкастого и Болтуна (Рыжего в расчет принимать не стоило). Кое-какие следы Тимофею удалось замести, но кое-какие просто не успел. Плохо, если так. Ребятки у него достаточно умные. Поймут, что к чему.
«Я хочу поговорить со Стариком», — сказал Тимофей.
«Зачем?» — немедленно последовал встречный настороженный вопрос.
«Спросить, свободен ли от обвинений пацан, которого вы подставили».
«Пока нет, такие дела сразу на тормозах не спускаются. Ты ведь знаешь».
Если чувство опасности у Тимофея до сих пор молчало, то теперь, глядя на шныряющие глазки Бархатова, оно заговорило в полный голос. Он почти читал его мысли: дело сделано, в Тимофее нет надобности, я Тимофея ненавижу, почему бы ему не исчезнуть с лица земли?
Соблазн осуществить свою давнюю мечту искажал его лицо странными гримасами, в которых без труда угадывались и удовольствие, и колебание, и страх перед неясными пока для него последствиями. Ни дать ни взять живое воплощение одного из героев Достоевского. Бархатов ощутил вкус близкой победы над врагом. Этот сладко-ядовитый вкус не мог перебить даже оставшийся без ответа маленький вопрос: что Тимофей делал в компьютерной системе «Органа-Сервис»? И еще не известно, что было хуже для Тимофея — чтобы Бархатов узнал ответ или остался в этом же нетерпеливом состоянии со сверкающими наполеоновскими глазами, в которых пряталось убийство.
В дверь подсобки неожиданно постучали. Нет, даже не постучали, а яростно прогрохотали по обитой жестью двери.
Три мучителя настороженно переглянулись. Потом Олежек брезгливо стряхнул что-то с рукава пальто и выскользнул за дверь. Что происходило в коридоре, Тимофей не слышал, но замер в тревоге. Это вполне могли быть Болтун и Очкастый, прибежавшие доложить о результатах расследования, проведенного с компьютерами фирмы.
Два гестаповца Олежека тихо переговаривались между собой. Тимофей слушал их краем уха, не отмечая ничего интересного.
Через несколько минут в кармане одного из драчунов, обожавших избивать скованных наручниками людей, сотовый телефон сыграл кусочек американского гимна. Односложно ответив несколько раз «да» и «не вопрос», драчун отключил телефон и пошептался с товарищем. Потом оба подошли к Тимофею.
Тимофей уже начал было прикидывать, как бы половчее наподдать этим двоим, если только они освободят ему руки, но сзади на его голову обрушилось нечто невидимое и тяжелое.
«Это и в самом деле больно», — подумал он и потерял сознание.
И вот Тимофей каким-то образом оказался в безопасности, хотя все могло закончиться более чем плачевно. Ныли саднящие раны. Голова продолжала болеть и кружиться, но исчезло чувство тревоги. С этой мыслью он спокойно уснул.
После совместного ужина Витек выложил на стол несколько предметов.
— Это его? — спросила Вера, кивнув в сторону комнаты, где лежал избитый незнакомец.
— Его, — подтвердил Витек.
— Как не стыдно рыться в чужих карманах!
— Не стыдно. Я же его грабить не собираюсь, — пожал плечами Витек.
Колька приподнял связку ключей, на которой болтался фирменный фордовский брелок, и сделал ответственное заключение:
— У него есть машина.
— Ну и что? — спросила Вера.
— По машине можно узнать имя владельца.
— Ты проявляешь чудеса сообразительности! — съехидничала Вера. — Только где мы найдем его машину?
— Я просто сказал, — надулся Колька и бросил ключи обратно на стол.