Кольца детей Ауле

– Но мы не можем… – начал было эльф.

– Можете. В крайности, вам поможет стража, которой я прикажу вышвырнуть вас отсюда. И не забудьте сказать правителю, что с этого дня эльфам запрещено появляться у нас в городе. Попрошайкам нечего делать в Казад-Думе – пусть клянчат у входа. А если они будут слишком надоедать мне, я прикажу бросить их в застенок.

Дарин сердито вскочил с трона и покинул зал, за ним последовали Гарад с Хъёртом, а несколько мгновений спустя в зале появились стражники. Они окружили растерявшихся эльфов и повели к выходу.

Увидев все это, Горм был потрясен не меньше, чем эльфийские посланники. Он не разбирался в межгосударственных переговорах, но не мог не понимать, что поведение правителя Дарина грозит разрушением давней дружбы гномов и эльфов. И ему было очевидно, что в просьбе эльфов не было ничего, что заслуживало бы такого гнева. Напротив, любой здравомыслящий гном отнесся бы к их словам с глубочайшим вниманием – ведь те сказали, что кольца подверглись дурному колдовству, а гномы осторожничают с любой магией.

Неужели все сказанное эльфами было правдой?! Неужели его лучшие изделия, в которые он вложил столько мастерства и усердия, оказались орудиями дурного замысла?! Его «Гриндель», его «Рагнар», его «Ниглаш» и остальные кольца, посланные гномам Синих гор? Даже мысль о том, что разгневанный Дарин может отозвать из Ост-ин-Эдила учеников-гномов, и то не так ужаснула его. Неужели поколения гномов будут проклинать Горма, сына Орина из рода Ульфрига, создателя чудовищного зла, подчинившего гномьи народы ближайшему помощнику Врага?

Горм выбрался из тронного зала и помчался домой за мешком. Он спешил в Ост-ин-Эдил – ведь учитель вернулся, учитель разгадал коварные замыслы злодея-майара и, конечно, знает, что нужно делать. А что до него самого – он сделает все, чтобы предотвратить нависшее над гномами зло, даже если на это уйдет вся его жизнь.

Оказавшись на безопасном расстоянии, Саурон не сразу покинул окрестности Ост-ин-Эдила. Он сознавал, что эльфийские кольца недоступны для него, но за гномьи еще можно было побороться. Несколько дней он провел в попытках проникнуть сквозь охранную зону, надеясь пробраться к кольцам, а затем похитить эльфийского скакуна, но эльфы так усилили стражу и магические барьеры вокруг города, что майару пришлось отказаться от этого намерения.

Пользуясь невидимостью, он украл коня в ближайшем поселении атани и поехал обратно в Мордор. Было очевидно, что эльфы уничтожат все имеющиеся у них кольца, едва услышав от Келебримбера о кольце всевластья – значит, лучшая половина его замысла потерпела крах. Но у него оставались кольца атани – значит, не все еще пропало. Хотя атани были слабым и недолговечным, не способным к магии народом, у них имелись другие преимущества. Они были энергичны, плодовиты и драчливы, они быстро расселялись по Средиземью, занимая все новые и новые пространства, в отличие от эльфов, привязанных к своим лесам, и гномов, не признававших других мест обитания, кроме подгорных пещер. Если выждать время, достаточное для их расселения, вместе с орками они составят силу, способную опрокинуть эльфов и гномов.

А до тех пор нужно было тщательно отбирать среди них наилучших, достойных носить его кольца. Требовалось только вручить эти кольца подходящим атани, остальное должно было сделать кольцо всевластья – во время его изготовления Саурон позаботился о том, чтобы оно вызывало привязанность кольценосцев к своим кольцам, внушало им мысли, соответствующие его планам и намерениям, а также продляло их бытие и удерживало в мире их души после распада их недолговечных тел. Это было непросто сделать втайне от Келебримбера, зато теперь половина силы майара, заключенная в кольце, работала без его вмешательства.

Кроме того, кольцо позволяло наблюдать за Келебримбером, принимавшим участие в его изготовлении, но когда Саурон снова попытался это сделать, охранная магия Ост-ин-Эдила оказалась неодолимой преградой. Пока мастер находился в городе, это свойство было бесполезным, но могло пригодиться в будущем. К сожалению, мастер чувствовал его взгляд и за ним нельзя было следить незаметно.

Уверенный, что эльфийские и гномьи кольца пропали, Саурон все-таки развел костер, надел кольцо на кончик кинжала и сунул в огонь. Когда оно накалилось, майар заглянул на внутреннюю поверхность золотого ободка, ожидая увидеть там два потухших знака. Но оркская руна «семь» по-прежнему поблескивала живым огоньком рядом с надписью, сообщая, что все гномьи кольца целы и подчиняются кольцу всевластья.

Пока кольцо остывало на кончике кинжала, Саурон глядел на руну и гадал, что бы это значило. Ему было ясно, что эльфы не могли сделать подобную ошибку – тогда почему гномьи кольца еще не уничтожены? Что это – ловушка?

Когда надпись погасла, он надел кольцо на палец. Хотя его взгляд не проникал сквозь магическую ограду Ост-ин-Эдила, в котором оставались гномьи кольца, Саурон сосредоточился на одном из них, «Рагнаре», надеясь увидеть хоть что-нибудь. К его удивлению, доступ к кольцу оказался превосходным, словно и не было никакой преграды. «Рагнар» был надет на средний палец широкой и крепкой ладони – несомненно, гномьей – а его обладатель находился в просторной комнате без окон, с каменными стенами, богато украшенными резьбой с золотой и каменной отделкой.

Впервые после отъезда из Мордора Саурон удовлетворенно усмехнулся. Выходит, эти глупцы-эльфы успели разослать кольца, не посчитавшись с просьбой Келебримбера задержать их до его возвращения. Великая Бездна, как хорошо, что на свете есть несметное количество дураков, которых можно брать голыми руками!

Он проверил кольца одно за другим. Все они были у гномьих вождей – значит, можно было приказывать.

Горм дошел до Ост-ин-Эдила благополучно, если не считать эльфийского патруля, который остановил его на подходе к городу. Ему оставалось пройти пол-лиги, когда группа эльфов бесшумно выступила из-за придорожных кустов и окружила его, преграждая путь. После долгих расспросов они пропустили гнома в город, но не одного, а с провожатым. Такое случилось впервые на памяти Горма за все шестнадцать лет его обучения у Келебримбера.

Дозорный эльф отпустил его не сразу. Хотя ночь давно перевалила за половину, он потребовал найти кого-нибудь, кто засвидетельствует личность гнома. Тот поднял среди ночи Фандуила, который подтвердил, что это и есть тот самый ученик Келебримбера, за которым послал правитель Теркеннер.

Охранник вернулся в лес, а друзья остались вдвоем. Обоим было не до сна, и они проговорили до утра, пересказывая друг другу тревожные события последних дней. Не самым последним потрясением для Горма было узнать, что к правителю нужно подниматься на верхний помост самого высокого дерева в дубраве, и Фандуил посоветовал ему сначала встретиться с учителем.

Наутро они отправились разыскивать Келебримбера. Не найдя его в мастерских, оба друга пошли в древесный Ост-ин-Эдил. Там Фандуил поднялся на помост, где жил мастер, и постучался в тонкую деревянную дверцу легкого навесного сооружения, по самую крышу увитого плющом и украшенного искуснейшей резьбой.

Мастер выглядел усталым и печальным. Когда Фандуил объяснил ему, что внизу дожидается Горм, который прибыл по требованию правителя, но боится влезать на деревья, он накинул куртку и вместе с учеником спустился к подножию дуба.

Увидев, как изменился учитель, гном в ужасе уставился на него, не в силах произнести ни слова. Келебримбер смотрел на него молча и огорченно, словно на безнадежно испорченную заготовку.

– Фандуил уже рассказал нам все, что нас интересовало, – ровным голосом сказал он. – Позавчера мы были слишком взволнованы, поэтому поторопились и напрасно побеспокоили тебя. Ты свободен, Горм, и можешь располагать собой, как тебе угодно. – С точно таким же молчаливым огорчением он посмотрел и на эльфа-авари. – И ты тоже, Фандуил. Вы оба свободны.

Оба ученика тревожно переглянулись и вопросительно посмотрели на мастера.