Кольца детей Ауле

Эльф тоже глянул на свои пальцы и увидел, что они дрожат мелкой дрожью.

– Такими руками мы с тобой, пожалуй, наработаем…

– Это дело надо запить. Пошли пропустим по кружечке медовухи, все равно обед скоро.

Они прибрались в камнерезной и покинули мастерские. На улице стояла чудесная погода, теплая и солнечная. Настроение обоих учеников быстро восстановилось до обычного, а затем стало неуклонно подниматься еще выше. Ведь кольца были отданы, работа над сундучком близилась к завершению, и скоро им обоим предстояло насладиться давно заслуженным отдыхом.

Когда они подходили к закусочной для приезжих, им навстречу попались две молодые эльфийки, в одной из которых Фандуил узнал Тинтариэль. Он заметил девушку первым и успел увидеть, как она что-то оживленно рассказывала подруге. Вдруг она тоже увидела Фандуила и запнулась на полуслове. В ее устремленном на него взгляде мелькнуло странное выражение, тут же сменившееся обычным насмешливым лукавством. Девушка небрежно помахала рукой в ответ на его приветствие и продолжила болтовню с подругой.

Фандуил скосил глаза на Горма – конечно же, толстокожий гном ничего не заметил. И хорошо, пусть так, но его самого Тинтариэль уже не сумеет провести, как ей это удавалось до сих пор. Дальше он шел, чему-то улыбаясь втайне от гнома и припоминая выражение радостной растерянности, на долю мгновения промелькнувшее в ее глазах.

Воздух древесного Ост-ин-Эдила был бодрящим и целительным благодаря ароматам дубовой коры и листьев. Пение птиц здесь смолкало только в знойный полдень и в глухую полночь. При свежем ветре верхушки гигантских деревьев раскачивались, словно корабли в далеком плавании или огромные колыбели, баюкающие на себе своих любимцев-эльфов. Отсюда виднелись дальние дали, один только взгляд на которые порождал возвышенные мечты и песни. И если иные наземные головы и закружились бы от такой высоты – пусть их кружатся, не жалко.

С самого высокого дуба открывался бескрайний обзор. На запад тянулись светлые лиственные леса, перемежающиеся широкими луговинами, на востоке виднелся крутой горный хребет, издавна известный как Мглистые горы, среди которых выделялись три вершины – Карадрас, Келебдил и Фануидол. Хребет шел с севера на юг, вдоль его западного склона тянулась широкая полоса векового леса, в которую углублялись горные речки, стекающие со скал. Все они впадали в реку Изморось, отправляясь с ее водами в море.

Если взглянуть на север, сверху было видно место слияния Измороси с Буйной – второй по величине рекой в окрестностях Эрегиона. С такой высоты острому эльфийскому зрению была достижима даже живописная долина Имладрис. В преддверии осени кроны лиственных деревьев уже начинали приобретать едва заметный золотистый оттенок, перемежаясь на севере с темно-зелеными свечками елей, а на юге – с более блеклой, сероватой зеленью сосен.

Помост личных покоев правителя Теркеннера размещался высоко, словно орлиное гнездо. Он был невелик и опирался на первую сверху мутовку ветвей, способную выдержать тяжесть деревянного настила. Свободная половина помоста предназначалась для еды и отдыха на открытом воздухе посреди листвы и птичьего пения. Другую половину занимало легкое деревянное жилье в несколько комнат.

Веранда правителя не слишком отличалась от остальных по размеру и отделке, так как все здесь были большими мастерами в деле украшения своих жилищ, используя для этого и резьбу по дереву, и плетение из прутьев, и посадки из вьющихся растений, и многое другое, до чего могут додуматься только эльфы. К нему вела узкая винтовая лесенка вокруг ствола, проходящая сквозь нижние помосты, на которых жила прислуга.

Одна только необходимость подниматься на такую высоту была способна отпугнуть кого угодно – особенно старого атани, которому и по земле-то ходить нелегко. Тем не менее, правитель сегодня явился к обеду в обществе длиннобородого старца в просторном сером балахоне. Правда, высокий рост и широкие плечи старца говорили о недюжинной силе, но лысина внушительных размеров и выбеленные временем пряди бороды свидетельствовали не менее убедительно, что вся эта сила давно должна была остаться в прошлом.

Поэтому молодые эльфийки, в чьи обязанности входило накрывать на стол, с удивлением уставились на старика-атани, поднявшегося сюда по лестнице с легкостью горного козла. Увидев их изумленные личики, старик довольно усмехнулся. Затем он повесил свой плащ на сук и нахлобучил туда же синюю остроконечную шляпу с полями, подходившую разве что бродячему фокуснику. Затем он удобно устроился в кресле для почетных гостей и прислонил свой посох к стволу, под которым стоял обеденный стол.

Девушки расставили по столу содержимое подносов – нежные тушеные бобы, горячие пирожки со всевозможными фруктовыми начинками, вазочки с вареньем и засахаренными цукатами, графины с легкими эльфийскими винами и ароматными напитками. Одна из них осталась, чтобы прислуживать во время обеда, но Теркеннер выслал ее на нижний помост, сказав, что позвонит в колокольчик, если ему что-то понадобится.

– Полагаю, ты не в претензии, Олорин, что я отослал их, – обратился он к гостю, когда девушки ушли. – Я в состоянии сам себе положить еды в тарелку, ты, насколько мне известны твои привычки – тоже. Этикет этикетом, но сегодня я предпочел бы иметь возможность говорить свободно.

– Да, сегодня нам это понадобится. – Старик потянулся к фарфоровой миске и щедро зачерпнул оттуда тушеных бобов себе в тарелку. – Наш вчерашний разговор, как я понял, остался незаконченным.

– Я не вполне понимаю, о чем тут пререкаться. Ты же сам сказал, что тебе все объяснил Гил-Гэлад. Это решение принято на Общем Совете эльфов и гномов, причем почти единогласно. Стоило ли тащиться в такую даль, чтобы увидеть эти кольца собственными глазами?! Неужели ты не доверяешь решению Совета? Или моему двоюродному брату?

– Совету я доверяю, но мне не нравится, что вся эта идея исходила от Саурона. В связи с этим я сомневаюсь даже, насколько можно доверять Келебримберу. Как я слышал, теперь они – неразлучная пара?

– Это – преувеличение. Феанарэ ценит мастерство этого майара, но я не сказал бы, что они дружны. Он как раз был не в восторге от этой идеи, но Совет обязал его, и он не стал пререкаться. Я доверяю брату, как себе – мы были неразлучными друзьями еще в Валиноре, мы бок о бок ушли оттуда, а затем вместе осваивали земли Белерианда. Мы защищали друг друга в годы Войны Гнева и выжили в ней, хотя тогда многих не осталось. После той войны он помогал мне в поисках отца, а затем мы ушли сюда, взяв с собой всех, кто пожелал идти с нами. Мы с ним строили и Ост-ин-Эдил, и отношения с местными гномами, эльфами и атани. Теперь поселок процветает, местные народы торгуют с нами, их мастера обучаются у нас – да ты сегодня и сам их видел. И все это сделали мы вдвоем – я и Феанарэ. Как я могу не доверять ему?

Маг задумался, незаметно для себя размазывая бобы по краю тарелки.

– Келебримбер уехал с Сауроном, не поставив тебя в известность, – неодобрительно заметил он. – Одно только это может насторожить кого угодно.

– Нет, было не совсем так. Несколько дней назад брат говорил мне, что Саурон просит его помощи в изготовлении какого-то изделия и для этого нужно съездить на юг. Этот майар давно помогает нам только за то, что мы, в отличие от остальных, не гоним его прочь, поэтому было бы несправедливо отказать ему в просьбе. Видимо, перед самым отъездом брат узнал, что просьба Саурона связана с поручением Совета, но не нашел это настолько важным, чтобы сообщить мне – другого объяснения я просто не вижу.

Признаться, Олорин видел этому множество объяснений, одно другого хуже, но все они были только непроверенными домыслами. Поэтому он оставил их про себя, задав вместо этого вопрос:

– Всем известно, что в Первую Эпоху Саурон был правой рукой Врага – и именно поэтому теперь все гонят его прочь. Все, кроме вас. Почему вы приняли его?

– Почему? Неужели это непонятно, Олорин? Мы – внуки Феанора, которого все Средиземье поминает чуть ли не наравне с Мелькором. Наш дед причинил немало бедствий этому миру, но в нем не было зла и он был неправ далеко не во всем. Не ошибается только тот, кто не живет, но у малых душ малые ошибки, а у великих – великие. Мы, его потомки, восхищаемся его свершениями и глубоко скорбим об его ошибках. Точно так же и Саурон следовал за Отступником, как мы за своим дедом, и он тоже понял ошибки своего учителя. Его точно так же попрекают Мелькором, как нас дедом, но это не значит, что он точно такой же, каким был Мелькор. Кому это понимать, как не нам?