Счастливый мезальянс

— До чего мы дошли, слушать противно — пенсии «страдающим» от онанизма! Да это же смех один — нашли страдальцев! Так, может, и я всё детство «страдал» от того же, да и сейчас, порой, «страдаю», значит, мне пенсию подавай! Позор, да и только!

Смех в зале, с трудом поясняют «нашему», что нанизм — это не онанизм, а лилипутия. «Так бы сразу и сказали, а то простому человеку непонятно!» — проворчал «наш» депутат и сел на место.

А вскоре и ушёл он из депутатов — разбогател, квартиру получил, приватизировал её тут же, автомобиль «Волгу» дали в собственность. Чего ходить — позориться! Ушел с депутатов, но и в зале не стал появляться. Не депутатское это, дескать, дело — тяжести самому поднимать. Прикажу — поднимут!Но рассказ мой совсем не о депутатах и не о «лёликах-боликах» (так называли у нас в зале, да, наверное, и в других залах, любителей анаболиков), а о моём самом интересном и «долгоиграющем», по крайней мере, до сих пор, знакомстве, перешедшем в дружбу. Эта дружба сыграла огромную роль в жизни не только моего приятеля-спортсмена, по имени Дмитрий, но и двух других людей. А именно — сказочно красивой, и, как оказалось, весьма сообразительной девушки по имени Анастасия, а также очень богатого и влиятельного человека, лет на десять моложе меня, очень располагающей, и я бы даже сказал, привлекательной внешности, которого звали Валентином.

Дмитрий

Дмитрий, или как его все звали — Дима, появился в зале что-то в году девяностом, когда ему было лет тридцать. Зашёл посмотреть, что это у нас так звонко грохочет — а, оказывается, так падающая на помост штанга звенит.

Тогда у нас были ещё старые «олимпийские» штанги с цельнометаллическими хромированными блинами. Как я любил этот завораживающий звук падающей штанги! Кровь мигом приливала к голове, сердце начинало стучать чаще, мышцы сжимались в бронзовые слитки… Штангисты моего поколения хорошо поймут меня! Потом эти прекрасные снаряды заменили на бесшумные — тренеры, видите ли, глохнуть стали! Там большие блины были покрыты толстым слоем уродливой разноцветной резины — зелёной, красной или бежевой, что соответствовало весу блина в 50, 20 и 15 килограммов. Малые блины, не достававшие до помоста, либо также покрывались бежевой резиной, либо оставались хромированными. Такие штанги падали глухо, неинтересно и как-то неспортивно. Мне глубоко противны эти глухие «мёртвые» удары штанги о помост. К тому же, резина часто отдиралась от металлического диска и висела на нём уродливыми клочьями. Всё это образно напоминало увядание тяжёлой атлетики как спорта у нас в стране, а, по-видимому, и во всём мире. Были даже попытки исключить этот вид спорта из числа олимпийских, притом, как туда вводятся кёрлинг и другие смехотворные виды «спорта»!

Я связываю всё это с отменой первого движения классического троеборья — жима стоя. Это движение требовало от спортсмена силы мышц плеч и предплечий — дельтовидных, трапециевидных, трицепсов, а также мышц брюшного пресса.

Фигура спортсмена становилась по-настоящему мужской, стройной и красивой. Недаром штангисты часто занимали первые места по красоте тела — «мистер Универсул» и «мистер Мир». Например, как мой кумир Томми Коно, которому я стремился подражать во всём, даже выступал как он — в очках! И вот — из-за трудности судейства отменяют жим. Остаются рывок и толчок — темповые движения, требующие, в основном, силы ног, ну и спины. Подтянул — подсел — встал (рывок), или, подтолкнул — подсел — встал (толчок). Вот и выродились красавцы штангисты (уж извините меня, коллеги по спорту!) в этакие «пенёчки» с толстенными бёдрами (квдрицепсами бедра) и почти без талии из-за развитых поясничных мышц. И по «закону подлости» выродилась и сама по себе штанга как снаряд — из блестящей красивой, с чарующим перезвоном блинов, она превратилась в глухое уродливое орудие, часто со свисающими с блинов клочьями рваной резиновой «шкуры». Прости меня, Господи, но мои ровесники — штангисты тех лет, поймут меня и посочувствуют мне! Но, прочь стенания по прошлому, есть и положительное в смене времен!

Итак, Дима заглянул к нам в зал, привлеченный вышеописанным перезвоном блинов на штанге. Сам он работал в охране соседнего предприятия и ему хорошо был слышен магический перезвон наших блинов. Диме этот перезвон настолько понравился (по-видимому, и вид спорта тоже!), что он, договорившись с тренером, а фактически и негласным хозяином зала, перешел к нам на работу. Кроме зала, находившегося в подвальном помещении, у нас на первом этаже был большой игровой зал (не подумайте, что в «рулетку» — в спортивные игры!) и разные подсобные помещения. Сюда входили — сауна, раздевалки, туалеты, хранилища инвентаря, и даже помещение, сдаваемое в аренду музыкантам. И, конечно же, требовался работник по охране всего этого хозяйства и уходу за ним. Зарплата Димы с этим переходом повысилась слегка, но главное — он получал возможность бесплатно тренироваться в зале и посещать сауну. Дима мечтал о приобретении красивой, стройной и мускулистой фигуры, что теперь можно было осуществить. Данные у Димы были неплохие — рост 180 сантиметров, широкие плечи, тонкая талия — не хватало только сильных и рельефных мышц. Я полагал, что Дима готовит себя к карьере донжуана, или, что почти одно и то же — ловеласа, и оказался почти прав.

Кстати, кто такой был Дон Жуан или Дон Хуан, мы достаточно хорошо знаем, а вот про Ловеласа, наверное, только слышали что-то из пушкинского Евгения Онегина. Дескать, покоритель женских сердец он, красавчик, и тому подобное! Да педофил он, хулиган и убийца! Всю правду о нём написал Ричардсон (тоже известный из Евгения Онегина!) в своём романе «Кларисса». Так вот этот Ловелас, или по английский — Лавлэйс, похитил из семьи несовершеннолетнюю Клариссу, избив при этом её брата, напоил её снотворным и изнасиловал, отчего бедная девочка погибла. Затем этот педофил и насильник бежал из Англии на материк, где и был застрелен на дуэли! А народ сделал из него чуть ли ни героя, в аптеках даже таблетки продают для повышения мужской силы под названием «Ловелас»! Пушкин ещё когда писал: «Ловласов обветшала слава…». А ведь ни чуточки, даже, скорее, наоборот! «О, времена, о, нравы!» — нисколько не «обветшали» за тысячелетия вечные укоризненные слова Цицерона.

Но это моё отступление было скорее в шутку, чем всерьёз. Разумеется, Дима готовил себя не к карьере насильника и педофила, но особенности в его сексуальной ориентации были, к счастью не такие пагубные, как у сэра Роберта Лавлэйса. Но об этом подробнее потом. А пока о тренировках в нашем зале.

Чисто тяжелой атлетикой там уже никто не занимался — как я уже говорил, после отмены жима она потеряла популярность. Но, если быть справедливыми, то потеряла она её только для мужчин, женщины, фактически только тогда и начали ею заниматься. Рывок и толчок созданы как будто специально для женщин — у «прекрасной половины» сила ног и спины почти равна мужской, а рук — намного меньше. Женщины имеют хорошее равновесие, что очень важно для рывка, и у них правильно «включаются» локтевые суставы, что важно для толчка. Им не нужны широкие плечи и могучие руки, а крепкие и красивые бедра и таз — не помешают! Рывок и толчок дамы, правда, не очень тяжелой весовой категории, выполняют очень красиво и, я бы даже сказал, сексуально!

Итак, только начав тренировки, Дима сразу же уловил, чьи советы помогут ему «выстроить» красивую и сексуальную мужскую фигуру, ну и приобрести недюжинную силу. Поэтому он пристроил график своих тренировок к моим, и фактически повторял мои упражнения.Теперь о сауне. До прихода Димы ею пользовался фактически я один — посещение её было платным и недешёвым. Теперь же для Димы оно стало бесплатным как для сотрудника. К тому же, Дима старался подольше быть рядом со мной — я заметил его дружескую привязанность ко мне, и она оказалась взаимной. Я тут же признался Диме, что, грешным делом, выпиваю в сауне, причем не только пиво («пиво без водки — деньги на ветер!»), а уж его дело — присоединяться здесь ко мне или нет. Как я и ожидал, Дима с энтузиазмом присоединился. Мне понравилось, что выпивал Дима осторожно, не перебирая, но становился при этом весьма разговорчивым и откровенным.