Страница 4 из 63
Звуки приближающихся голосов вывели Ольгу из задумчивости. Опередив всю группу, стремительно шагали к теллуровой делянке, споря между собой на ходу, Калашник и Смолин.
Глава 3
ДВЕ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ
— Да, да, я продолжаю утверждать! — Калашник говорил запальчиво, но лицо его было спокойным и даже несколько безразличным. — Ваши работы имеют совершенно очевидный теоретический интерес. Но для практики они абсолютно бесперспективны! И вы ничем меня не разубедите.
— Хорошо. Можете оставаться при вашем убеждении, — с легким раздражением отвечал Смолин. — Но что вы скажете об этих растениях?
Они остановились у теллуровой делянки. Калашник мрачно, исподлобья посмотрел на Ольгу маленькими серыми глазами, неуклюже поклонился, тряхнув шапкой лохматых светлых волос, и отвернулся.
— Ну, что мне сказать? Я же ничего о них не знаю, — Калашник постучал по ближайшей к нему ветке. — Скажу, что и эти растения вы изменили так, что их родная мать не узнает. На это вы мастер. Но что их способность к накоплению каких-либо элементов может заинтересовать промышленность — извините меня — в это я не поверю.
— Постойте, уважаемый скептик! — Смолин положил руку на рукав Калашника, видимо борясь с накипающим раздражением. — Скажите мне, знаете ли вы методы извлечения теллура из породы, если содержание этого элемента в минерале не больше тысячной процента, то есть десять граммов на тонну?
— Ну, допустим, не знаю. Но уверен, что методы найдутся, если только добыча таких ничтожных количеств экономически будет оправдана.
— Хорошо, — сказал торжествуя Смолин, — а я берусь с помощью этого растения, которое вы так пренебрежительно щелкаете, извлекать до пятидесяти килограммов теллура с гектара, если почва содержит его не более десяти граммов на тонну, и до центнера с гектара, если в почве хотя бы тридцать граммов на тонну.
— А вы сперва найдите такую почву! — свирепо огрызнулся Калашник. — Тогда, может быть, и без вас отыщут методы добычи.
Смолин стиснул зубы и замолчал. К ним подошли отставшие экскурсанты. Спор, очевидно, утомил Смолина, и он продолжал демонстрацию уже без воодушевления. Оживился он только, подходя к разборочной. На ступеньках крыльца сидел пригорюнясь скучающий Крушинский. Он медленно поднялся навстречу гостям.
— Позвольте представить вам моего сотрудника, гидрофитолога[2] доктора Крушинского, — сказал Смолин. — Показывайте, Николай Карлович.
— Здесь, в этом пруду, — начал Крушинский, — культивируется выведенная нами раса пресноводной водоросли кладофоры. Исходный материал — хорошо известный вид Cladophora sauteri — накопитель брома. Увеличивает концентрацию брома в восемьдесят тысяч раз. У выведенных нами растений эта способность усилена в миллион раз.
— Путем селекции? — спросил Симпсон.
— Да, путем скрещивания и воспитания в богатых бромом средах. Прошу вас убедиться.
Крушинский вытащил из большого кристаллизатора щепотку спутанных буро-зеленых нитей и растер между пальцами. В воздухе потянуло удушливым запахом брома.
— Словом, накапливает до пяти килограммов брома с гектара. Вас это не устраивает? — шутливо обратился Смолин к Калашнику.
— Промышленность получает бром в достаточных количествах и без ваших кладофор, — сердито проворчал Калашник.
— Хорошо, — коротко отозвался Смолин. — Идемте дальше. Прошу всех в помещение.
Крушинский распахнул дверь разборочной. Гости, вполголоса переговариваясь, довольные спором, оживившим экскурсию, заполнили просторную лабораторию. Из ее широких окон был виден пруд и бесконечные, уходящие к самому лесу опытные делянки.
— Мы в лаборатории, где подвергается первичной обработке наш опытный материал, пояснил Смолин. — Помещение это расположено, так сказать, на демаркационной линии, которая разделяет наши поля на две части. Мы с вами прошли сейчас по территории, где культивируются выведенные нами растения — накопители элементов с устойчивым ядром. По эту сторону, — Смолин указал рукой на окна, — посадки растений, концентрирующих элементы с неустойчивым ядром, — радиоактивные элементы.
В группе гостей возникло движение. Слова профессора Смолина, видимо, сразу повысили внимание утомленных экскурсантов. Смолин продолжал, словно не замечая впечатления, произведенного его словами:
— Факты накопления живыми существами радиоактивных веществ общеизвестны. За последние годы в этой области нашими учеными сделано немало. Доказано, что радий в определенных количествах необходим для нормальной жизнедеятельности растений. Правда, количества эти ничтожны. Но потребность растений в радии оказалась таким свойством, которым можно пользоваться для селекции организмов — концентраторов радия. Надо сказать, что в природных условиях накопление радия растениями едва уловимо. В почве и в воде морей и рек радия стотриллионные доли процента. В живом веществе растений можно обнаружить уже триллионные доли процента значит, концентрация радия увеличивается примерно в сто раз. Но обнаружены растения и с более высокой способностью к концентрации радия. К ним принадлежит, в частности, самая обыкновенная пресноводная ряска, засоряющая наши пруды. Она концентрирует радий в тысячу раз. С ней-то мы и начали работать, поставив целью усиление этого ее свойства. Ну, Николай Карлович, показывайте.
Крушинский подошел к столу, на котором стояли приборы.
— Селекция такого растения, как ряска, чрезвычайно трудна, — начал он. — Размножается ряска простым почкованием, цветение происходит очень редко… Но все же некоторых успехов мы добились. Вот в этом кристаллизаторе, — он поднял со стола стеклянный сосуд с множеством крошечных круглых пластинок ряски, — последняя выведенная нами раса, воспитанная в среде с содержанием радия до одной тысячной процента. Эти растения культивируются теперь в обычной среде, где радия не больше триллионных долей процента. И они концентрируют радий в своем живом веществе в сто тысяч раз. Наличие радия в этих растениях отчетливо регистрируется обычными счетчиками нейтронов.
Крушинский раскрыл свинцовую коробку прибора, пинцетом вытащил из кристаллизатора пластинку ряски и положил на предметное стекло. Гости наблюдали за его движениями с напряженным вниманием. Крушинский вставил стекло в камеру, закрыл коробку и включил ток. Мигнул и загорелся зеленый глазок. Ольга с замирающим сердцем ждала момента, когда заработает счетчик, хотя десятки раз до этого наблюдала действие прибора.
Крушинский покрутил рычаги… И стрелка на круглом, как часы, циферблате, подрагивая, пришла в движение. 5… 10… 15… 25… — с характерным пощелкиванием отмечал счетчик. Гости опять дружно зааплодировали.
— Это растение, — сказал невозмутимо Крушинский, — накапливает до пятидесяти миллиграммов радия на тонну живого веса.
— А в пруде площадью в один гектар, — добавил Смолин, посмотрев с усмешкой на хмурое лицо Калашника, — в течение лета обыкновенная ряска образует до ста тонн зеленой массы.
— Значит, пять граммов радия на гектар? — подсчитал кто-то из гостей.
Смолин кивнул утвердительно головой.
— Что же вы скажете, Григорий Харитонович? — обратился он к Калашнику. — Ваш скептицизм и теперь не заколебался?
Калашник зарычал, прочищая горло.
— Что говорить. Конечно, нельзя не отдать должного вашему исследовательскому умению, — ответил он неохотно. — Может быть, в этой области… где добыча исчисляется не тоннами, а килограммами. Может быть, может быть… Но возражения своего пока снять не могу. Чтобы добывать радий по вашему способу при содержании его в породе в триллионных долях процента… нет, ничего не выйдет. А из пород, содержащих радий в высоких концентрациях, промышленность умеет добывать его и без живых организмов… если не считать самого человека, который занимается добычей.
2
Гидрофитология — наука о водных растениях.