Седой капитан

Серо–зеленая продолговатая машина качнулась и медленно начала подниматься прямо вверх, как воздушный шар, который постепенно отпускали. Вот просвет между колесами «Люцифера» и поверхностью увеличился до двух метров… до двух с половиной…

— Остановите его! Остановите! – Хрипло крикнул Карло Кабанерос, хватая Мигеля Хуанеса за руку. Голос его сорвался от пугливого возбуждения. Что такое? Кого остановить? Не с ума ли сошел начальник полиции, приказывая остановить «Люцифер»?..

Нет, не о машине Седого Капитана кричал Карло Кабанерос. Его дрожащая рука указывала на другое. Теперь Хуанес, увидел.

Из противоположного угла двора выбежал Хосе Фрэнко. Он направлялся к эшафоту. В руке он держал одну из своих пластмассовых гранат и на ходу замахивался ею вверх. Он хочет бросить гранату? В «Люцифер»? Несмотря на угрожающее предупреждение Седого капитана?..

Со всех сторон раздались возбужденные предостерегающие крики:

— Стой!

— Остановите его!

— Он погубит нас всех!

Но Хосе Фрэнко не слышал ничего. Он решил бросить свою гранату и приблизился с ней к «Люциферу», пользуясь тем, что из окон машины его уже нельзя было увидеть.

Что случилось с помощником Мигеля Хуанеса? Неожиданное проявление смелости и отваги? Внезапное решения пожертвовать собой для того, чтобы уничтожить, наконец, «Люцифер»?

Ни то и ни другое.

Хосе Фрэнко рассуждал просто, на это его натолкнули мысли о безопасном месте за эшафотом. Если он сможет бросить гранату снизу в носовую часть «Люцифера», то она, скорее всего, значительно повредит машин, возможно, даже, ее управление. Бросив гранату, он упадет за каменный эшафот. Пусть тогда Седой Капитан применяет свое оружие. Ему, Хосе Фрэнко, оно будет не страшно, он будет лежать за каменным укрытием, как в надежной тени. А что произойдет с другими во дворе, безразлично. Пусть погибнут, черт их побери, все эти начальники. Он, Хосе Фрэнко, останется в живых, это наверняка. И тогда уже его, а не кого‑то другого щедро наградит каудильо!

— Стой!

— Остановись, Фрэнко!

— Стой !

Поздно! Широко размахнувшись, Хосе Фрэнко бросил свою пластмассовую гранату вверх, прямо под передние колеса «Люцифера», который успел подняться лишь на три–три с половиной метра. Пока граната летела вверх, Хосе Фрэнко прыгнул в сторону, ища защиты за эшафотом. И вдруг он обомлел. Ошибка, случилась страшная ошибка!

С другой стороны эшафота, где он рассчитывал спрятаться за отвесной каменной стеной, была вторая лестница, которую он не увидел с противоположного конца двора. Места для того, чтобы спрятаться, не было!

С пронзительным, отчаянным визгом Хосе Фрэнко бросился назад, ничего уже не соображая от внезапно напавшего животного страха. Он не видел, как брошенная им граната пролетела у самых колес машины, перевернулась в воздухе… Отбросит ли ее электромагнитная защита «Люцифера», как отбрасывала перед этим другие гранаты и пули?..

Нет!

Громкий взрыв потряс воздух. Из‑под передних колес «Люцифера» вырвалось пламя и черный дым. Что‑то просвистело в воздухе. Еще, еще…

Раздался стон. Хосе Фрэнко лежал на земле с разбитой головой, большой кусок оторванной взрывом обшивки машины догнал его и врезался в череп.

Другие куски летели в разные стороны. Кто‑то возле Мигеля Хуанеса упал, крича:

— Убили! Убили!

Может, это был Карло Кабанерос? Хуанес не знал, оглядываться не было времени.

Мигель Хуанес видел, как огромный корпус «Люцифера» резко вздрогнул, будто кто‑то подтолкнул его снизу. На блестящей поверхности между передними колесами появилась большая темная дыра, с краев которой свисали рваные куски обшивки. Оттуда показалось облачко серого дыма, и блеснули яркие голубые искры, как при коротком замыкании проводов.

«Люцифер» замер. Передняя его часть опустилась ниже задней, будто раненая, бессильная. Громкое шипение усилилось. «Люцифер» подрагивал. Из темной дыры между колесами появлялись одно за другим облака дыма, пронизанные искрами. Потом, отдельные искры слились в голубое пламя, ослепительное и жаркое, которое вырывалось из пробоины.

Вдруг «Люцифер» резко поднялся вверх, будто прыгнул сразу на несколько метров. И опять замер. Может он потерял управление, стал беспомощным?..

Нет, «Люцифер» начал вновь медленно подниматься. И одновременно он медленно разворачивался, нацеливая нос в сторону охваченной возобновившейся паникой человеческой толпы на тюремном дворе. Правда, это были не такие уверенные и четкие движения, как раньше, корпус машины все еще ​​вздрагивал, ему было тяжело, как раненые человеку. Но «Люцифер», всем корпусом настойчиво поворачивался так, чтобы передняя часть его смотрела прямо на толпу во дворе.

И тогда раздался громкий голос Седого Капитана. Он был совсем не такой, как прежде. Несдерживаемое раздражение, гнев и ярость звенели в угрожающем голосе.

— Вы осмелились повредить мой «Люцифер»? Несмотря на мое предупреждение? Ладно! Вы навлекли на себя смерть. Готовьтесь встретить ее!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

1. Мы летим, Марта!

Все, что происходило этой бурной, полной невероятных событий ночью, и на рассвете, трудно собрать во что‑то целое, представить себе как нечто реальное. Словно это был какой‑то длинный сложный сон, в котором всплывали какие‑то причудливые видения, неожиданные и враждебные. Каждое из них было неоспоримым фактом, хоть этот факт и вызывал предельное удивление, поражал. Но, всего этого было слишком много, – как будто время до предела спрессовалось, и поэтому одна ночь вместила в себя столько событий, что сознание отказывалась принимать их как реальность.

Алесь, правду говоря, и не пытался тогда задумываться над тем, что происходило вокруг него и с ним самим. Не только потому, что на это у него не оставалось времени, а еще и потому, что каждый раз то или иное событие как бы втягивало его в себя, делало непосредственным участником, поражало, угнетало или наоборот, захватывало.

Взволнованный рассказ Марты о ночной встрече Седого Капитана с Фредо Виктуре, окончательно прояснил заносчивую и самонадеянную позицию Эрнана Рамиро, который отказался от любого союза с патриотами–республиканцами и решил действовать самостоятельно; решительно и жестоко…

Приказ Капитана об удалении Олеся и Марты с «Люцифера», хоть и временно… это говорило о том, что Эрнан Рамиро хорошо осознавал себе опасность, которой он подвергал и себя, и своих помощников, выходя на отчаянный бой с фалангистами. Он не хотел рисковать жизнью юноши и девушки, которые были непричастны к его замыслам и поступкам, это так. Но это же говорило и о том, что Рамиро был внутренне не так уверен в своей непобедимости, как это показывал в своих речах…

Гнетущее путешествие с Валенто Клаудо к одинокой ферме Кристобаля Гомеца, где они с Мартой должны были остаться, и неожиданная, поразительная перемена в отношении этого человека к своему давнему другу Валенто… Как повлияло это на Валенто Клаудо, который, наверное, с тяжелой внутренней болью почувствовал, как начинают отворачиваться от него те, кого он любил и уважал, с кем был связан дружбой всю свою жизнь!

Ужасное объявление полиции о казни Педро Дорильо, которое Валенто читал вслух при лунном свете, о казни, которая должна была состояться на следующее утро, рыдания Марты… и внезапное решение Валенто Клаудо немедленно возвращаться, бежать к «Люциферу», чтобы рассказать об этом Капитану, его уверенность в том, что еще можно успеть спасти Педро Дорильо, хоть это и звучало неправдоподобно, просто невероятно.

Возвращение на «Люцифер», короткий доклад Валенто Клаудо помрачневшему Капитану, который он сделал, задыхаясь после безудержного, отчаянного бега каменистыми тропами, едва освещенными последними лучами заходящей луны…

Суровое и решительное выражение лица Капитана, когда он молча слушал Валенто Клаудо, не сводя с него пристального взгляда прищуренных серых глаз, и короткая, властная команда Эрнана Рамиро, его решение, которого так напряженно ждала Марта, ждала с горячими слезами на глазах…