Оружейник Кейд

Патриотизм?

Он устало разглядывал марсиан, расположившихся рядом с ним. Какой‑то круглолицый коротышка распевал песенку про Марс. Другие громко переговаривались и фальшиво смеялись. И Кейд нисколько не осуждал их: сейчас им нужна была определенная разрядка после такого долгого напряжения. Однако большинство сидели хмурые, обмениваясь между собой лишь короткими репликами:

— Да, конечно, — услышал Кейд, — они бежали. Но что, если они вернутся? Их наверняка будет еще больше.

— Нас тоже будет больше, — охотно откликнулся худощавый мужчина, — у меня, например, есть пять братьев, и все они готовы…

— Да! — тут же подхватила пожилая женщина, сидевшая прямо на земле, прислонясь спиной к валуну. — А у меня сыновья, и все такие рослые и крепкие для своего возраста…

— Они убили Мэнли, — угрюмо вставил щупленький парнишка, — даже не знаю, что я скажу его жене.

— Ничего, о нас обязательно позаботятся, — успокоил его мужчина, похлопав по плечу. — И о ней позаботятся тоже.

Кейд нервно расхаживал по краю холма. Еще несколько минут назад вся эта территория принадлежала войскам Верховного Правителя. Здесь стояли Гвардейцы, уверенные в собственной силе и мощи.

Патриотизм! В следующий раз, когда членов Ордена отправят сражаться против взбунтовавшихся марсиан, они будут значительно более осторожны. Легко представить с какой уверенностью они сажали истребители, а затем пятьсот с лишним воинов занимали наиболее удобные позиции по гребням холмов. Они по привычке, согласно воинскому искусству, выбирали точки обстрелов и места для организации командных пунктов. Они считали, что прибыли сюда для проведения показательной усмирительной акции, и так бы, вероятно, и произошло, если бы ни одно маленькое но. Мещане приняли решение сражаться. И когда Оружейники обнаружили, что их ряды прорваны мощной фронтальной атакой и один за другим пали несколько командных пунктов, они наконец сообразили, что бой идет нешуточный. Что эти самые мещане, к которым они относились с таким презрением — впрочем, как и сам Кейд — оказались куда более умелыми и ловкими воинами, чем можно было предположить. И тогда они предприняли перегруппировку, надеясь выиграть время и сражение. А когда мещанами был захвачен штабной пост…

В обычных условиях подобный факт не играет никакой роли. Командование передается совершенно автоматически следующему по рангу. В обычном бою этого бы никто даже не заметил из рядовых Оружейников. Но для этой ошарашенной гвардии, которая не ожидала даже элементарного возмущения собственным произволом, разгром штаба, должно быть, стал последней каплей, в нагромождении невероятных событий. Слишком уж неожиданно все это произошло.

Скорее всего именно неверие в возможность сопротивления сыграло роль в сокрушительном разгроме. Когда марсиане взобрались на эту скалу, Оружейники потеряли инициативу боя и уже заранее проиграли сражение. Так это они — члены Ордена: Оружейники, Наставники, Понтифексы, и даже сам Верховный Правитель.

И им никогда не выиграть сражения, пока марсиане настроены решительно сражаться за свой идеалы. Кейд вспомнил только что слышанный разговор: “…у меня, например, есть пять братьев, и все они готовы… а у меня сыновья, и все такие рослые и крепкие для своего возраста…” Им действительно никогда не выиграть этого сражения, потому что, если Земля пришлет сюда целое войско, то на защиту поднимется весь Марс.

Но теперь Верховный Правитель мертв. И значит Император не станет противостоять изменениям, которые грядут в ближайшем будущем. Если он сам был заинтересован в этом заговоре, то вряд ли станет принимать участие в войне против Марса. Он сам сделал возможной эту битву, он и его…

Сердце колотнулось в груди и замерло. За все время сражения Кейд не позволял себе думать о Джослин. Во–первых, это могло помешать ему выполнить до конца поставленную перед ним задачу. А во–вторых, он просто боялся расспрашивать кого‑либо. Он боялся, что услышит в ответ страшную весть. И потому он гнал от себя мысли о ней, которые теперь нахлынули с новой силой. Он уже собрался идти на ее поиски, как Джослин неожиданно сама вынырнула из‑за камня и подошла к нему.

Кейд так и замер на месте, не веря собственным глазам, Да, она была жива, и ее даже не ранило. От радости и ликования он ничего не видел перед собой, только ее измученное, усталое лицо. Такое любимое… дорогое…

Она подняла на него взгляд полный благодарности и восхищения.

— Спасибо тебе, Оружейник Кейд! Спасибо от моего имени и имени моего дяди.

Она говорила совершенно официально, холодным, сухим тоном, но за ним ощущалось столько чувств, что Кейд все понял. Он хотел бы ей как‑то ответить, но слов не находил. Да и не существовало таких слов, которыми бы он мог выразить свою радость. Большее всего на свете он боялся потерять ее, и вот теперь опасность миновала, они снова были вместе. Ему хотелось обнять ее, прижать к себе, ощутить ее всем телом… его руки и губы сказали бы ей куда больше, чем простые слова признания. Но вместо этого он холодно произнес:

— Ты должна благодарить не меня, а саму себя и своих братьев.

И в этот момент их взгляды встретились. Им ничего не нужно было говорить друг другу. Они понимали все и без слов.

— Эй. Оружейник! — окликнул Такер, бесцеремонно подходя к ним. — Я собираю всех своих людей здесь, внизу. Как ты думаешь, может нам выставить охрану? — он испытующе уставился на парочку, переводя взгляд с Кейда на Джослин, и обратно.

— Зачем? — нервно поинтересовался Кейд, чувству определенную неловкость. Он едва смог заставить себя вернуться к привычным насущным делам, требовавшим немедленного решения. — Твои люди могут взять еще немного дополнительного груза? Кое‑что из этого оборудования не мешало бы прихватить.

Такер ткнул носком порванного ботинка мусор штабного поста.

— Вот это что ли?

— Я посмотрю и скажу, — Кейд повернулся к Джослин. — Могу я сначала поговорить с тобой? Несколько слов…

— Конечно, — она ухватилась за его руку, и он помог ей спуститься в небольшое укромное местечко между двумя огромными камнями. Они сели рядом прямо на землю.

— И что теперь? — просто спросил он, неловко покосившись на девушку.

— Теперь? К Главе марсианского Дивизиона, к его двору. Потом… может, нам и удастся вернуться. Верховный Правитель не успел назначить своего приемника, поэтому возвращение на Землю может оказаться для нас вполне безопасным. Наверняка там сейчас страшное замешательство, никто не знает, как поступить в дальнейшем. Этим можно было бы воспользоваться, но… — она помедлила. — Глава марсианского Дивизиона наверняка захочет поставить тебя во главе своей армии.

Последние слова повисли в воздухе, наступила секундная тишина.

— А ты? — смущенно выдохнул Кейд.

— Не знаю, — она легкомысленно пожала плечами. — Может, и для меня найдется задание. Ты же сам понимаешь, я не привыкла бездельничать.

— Знаешь, мне бы не хотелось быть Верховным Понтифексом здесь, на Марсе, — медленно произнес Кейд. — Мне кажется, что когда‑нибудь я вдруг надумаю жениться…

— Ой, Кейд! — неожиданно весело выпалила Джослин, и в ее глазах загорелись искорки насмешки. — Это же тебе не Земля. Здесь никогда не будет своего Ордена в том представлении, которое привычно для тебя. Многие из твоих Оружейников, если, конечно, ты так назовешь их, будут женаты. У многих и сейчас есть семья, не могут же они отказаться от своих родных.

Это простая истина неожиданно поразила Кейда. Действительно, разве семья в сущности может помешать человеку любить Императора и быть примерным Оружейником? Теперь ему казалось: наоборот. Если Оружейнику будет что защищать, он станет настоящим патриотом, как эти самоотверженные марсиане.

— Ты права, — сказал он, коротко кивнул. — Мне как‑то не приходило в голову такое. Старые привычки… Джослин, я… — ну как ему сказать ей об этом? — Ты ведь родственница Императора! — выпалил он, краснея.

— Император, — сказала она, положив ладонь ему на колено. — тоже человек. Мудрый человек, да к тому же женатый.