Оружейник Кейд

— Засек.

Следующий выстрел из соседнего окна ударил по ногам бегущего. Харро кубарем полетел на землю.

— Засек.

Среди группы нетерпеливых штурмовиков, засевших чуть впереди, за деревьями, пронеслась волна шепота и оживления. Кейд резко и жестко вскинул руку, заставив всех замолчать.

— Он продолжает ползти, — тихо произнес он в наступившей тишине. — Они наверняка попытаются его добить.

Неожиданно из маленького, совершенно безобидного, на первый взгляд, оконца на лестничной клетке полыхнуло пламя.

— Засек.

— Все, Харро выполнил задание, — не без горечи заметил Кейд в пустоту — Пока сохраняется незыблемый порядок, в этом мире будет существовать гармония… Снайперы, готовсь! Штурмовики, готовсь! Снайперы, огонь! Штурмовики, вперед!

Кейд и сам бросился во главе шеренги, на ходу проламывая себе дорогу сквозь кусты. Ему приходилось нырять и пригинаться под прицельным ливнем огня, который смерчем проносился над головой с обоих сторон. Снайперы за спиной зарядов не жалели, буквально пригвоздив вражеских солдат в здании. В несколько секунд бешенный огонь противника был почти подавлен. Почти, потому что еще оставалась парочка снайперов, которая не переставая палила по нападавшим. Им удалось сразить двух штурмовиков прежде, чем отряд во главе с Кейдом миновал открытое пространство, разделявшее ряд домов и лес, и подобрались к зданию.

Вышибив боковую дверь, они вломились в коридор и, как собаки–ищейки, облазили все этажи, добивая раненых врагов. Операция была завершена. Здание захвачено. Кейд мысленно подсчитал: два штурмовика и один марсианский Оружейник.

Остальные члены команды, держа наготове оружие, пробрались сквозь подлесок и вошли в дом.

Кейд распределил людей у нижних окон, а сам поднялся на второй этаж и сел на голый пол, прислонившись спиной к стене. Он чувствовал необходимость немного отдохнуть и сосредоточиться. Как видно, все три населенных пункта придется брать с такими же трудностями. Враг не собирался уступать и надеялся выстоять.

Кейд выглянул в окно и заметил местных жителей, которые нестройной вереницей тянулись по дороге. Они с неохотой пропускали гудящие машины, а водители высовывались из окон и ругались, грозя кого‑нибудь придавить. Грузовики были до отказа забиты домашним скарбом. Хнычущие во все горло детишки. Грязные, оборванные женщины, сгорбленные мужчины без возраста. Казалось, этому потоку не будет конца. Крики, ругань, проклятья. Почти всегда гражданские узнавали о будущих событиях задолго до их начала. Кёйд представления не имел, как это происходит. Но почти всегда, когда им приходилось захватывать населенные пункты, жителей в них уже не было. На сей раз, похоже, их здесь держали силой и теперь, когда явились Оружейники дивизиона Звезда Франции, они поспешили уйти.

Конечно, месторасположение залежей — строжайшая тайна, но когда вражеский дивизион пришел сюда, оказалось, что эту тайну знает даже самый сопливый малыш. Этого было достаточно, чтобы городок стал плацдармом.

Кейд посмотрел на часы. Наступил полдень. Им ничего не оставалось делать, как ждать подхода первого и третьего отделения. Однако, несмотря на заверения Понтифекса, пока рот нигде не было видно. Впрочем, вся эта канитель могла растянуться и на неделю: попробуй‑ка очистить от врага три деревни. Может только если попытаться захватить здание городской мэрии? Это наверняка сломит сопротивление противника. А когда они наконец доберутся до Саррегемины, то найдут в подвале Брата Реймонда…

Мысль о подвале болезненно резанула Кейда. Как же он мог забыть? Неужели на него так действует усталость? Кейд почувствовал укол совести. Ведь так никто и не проверил подвал у этого дома… если, конечно, он есть. И все потому, что там нет окон. А ведь это тоже хорошее убежище для противника.

Кейд устало поднялся на ноги и опустился на первый этаж. Лестница никуда не вела, но неожиданно он заметил проем в стене за пустым старым шкафом. Держа наготове оружие, Кейд отодвинул в сторону шкаф и заглянул в темное отверстие. Ступеньки вели вниз, в подвал, на дне которого мерцал тусклый огонек.

Дряхлое, старое лицо, заскорузлое, морщинистое и уродливое, уставилось на из полутьмы.

— Выходи, гражданин, — приказал Кейд. — Я хочу взглянуть на тебя.

— Не могу, сэр, — скрипуче пропищало лицо старушечьим голосом. — Не могу. К моему стыду, моя дочь, ленивая неряха, бросила меня и моего брата здесь, внизу. Когда пришли военные, она так и заявила, что ни она сама, ни ее жирный боров–муженек не станут о нас заботиться. Им, видишь ли, своя жизнь дорога. А я не могу подняться к вам, сэр. К моему стыду, ноги у меня совсем не ходят.

Кейд нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Он сунул за пояс оружие, понимая, что никакой опасности нет. Да и какую опасность могла представлять собой старая развалюха грязная и вонючая.

— Тогда пусть твой брат подойдет ко мне, — бросил Кейд, скорее больше для собственного успокоения.

— Ах, сэр, — пищала старая карга, не закрывая морщинистый рот ни на мгновение. — Мой дорогой братец вряд ли теперь вообще когда‑нибудь поднимется. Уж такое горе… И все моя ленивая неряха–дочь и ее жирный боров–муженек. все они виноваты: не оставили ему приличной пищи… а он у меня человек болезненный, желудок у него больной, ему надо кушать только ливерное мясо, а какое тут ливерное мясо… сами ведь понимаете… вот он и умер. А вы ведь Воин, правда?

Старая карга тарахтела без умолку, и Кейда уже начало это раздражать.

— Я — Оружейник, гражданка, из дивизиона Звезда Франции, — недовольно огрызнулся он. Ему не нравилась болтливость старухи и то, что она понизила его в звании. — А у тебя, как я понял, здесь и пища имеется? — спросил он, неожиданно почувствовав голод.

Уже прошло несколько часов с тех пор, как он ел последний раз. Прошло слишком много событий, во время боя он совершенно забыл о еде, а теперь вот при первом же упоминании вспомнил.

— Есть, сэр, правда, не слишком хорошая… не такая, какую кушал мой дорогой братец. У пища в бутылочках и коробочках… ну, сами знаете, а еще сладкие пирожки, — шамкала старуха разогревая аппетит. — Вы спуститесь ко мне, Воин?

Кейд нахмурился, но пропустил мимо ушей ее обращение. Хотелось есть, и он не видел ничего зазорного, если возьмет немного еды у этой гражданской. В конце концов, местное население должно поддерживать родной дивизион.

Он стал осторожно спускаться по полуистертым, крутым ступенькам, погружаясь в темноту Подвал был довольно большой, он вел вперед широким коридором, а потом сворачивал налево. Старуха шаркала рядом, освещая дорогу чадящей свечой. Кейд ожидал увидеть стол или кладовую, но тусклый свет выхватил из темноты лишь полуистлевшие останки мужчины, небрежно прислоненные к стене. Кейд с отвращением поморщился, ощутив трупный запах.

— Пожалуйста побыстрее, гражданка, — поторопил ее Кейд, видя, как старуха шарит рукой в складках юбки. — Я возьму пищу и поем наверху.

— О, сэр, это не такое скорое дело. Мне надо отпереть три замка у этой двери, — и старая карга махнула свечой в темноту, едва не загасив пламя. — У меня вся пища заперта… а вы же сами понимаете, руки у меня старческие, медлительные, едва двигаются, это вот у вас, как я посмотрю, у молодых, все делается быстро. Но если хотите, я могу дать вам немного выпить. А вы в самом деле Воин?

Кейд пропустил мимо ушей ее вопрос. Ему не терпелось взять еду и подняться наверх. В любую минуту могло поступить сообщение от Понтифекса, а он тут, в подвале, тратит время со старухой полоумной и назойливой,

Старая карга взяла с пола кувшин и принялась наливать в жестяную кружку сидр.

— А это у вас за поясом что, сэр? Оружие, да? — не переставала пищать она. — А это правда, что стоит им только коснуться человека, и он тут же сморщивается и обугливается?

Кейд молча кивнул, с трудом сдерживая раздражение. Она была стара и глупа, но собиралась накормить его.

— А правда, что обугленный мертвый гражданский ничем не отличается от обугленного Воина?