Оружейник Кейд

И мысли Кейда снова устремились к тому, что он так любил с детских лет. Как и наставлял молодой Учитель, Оружейник думал о великолепии философии Клейн: как старательно лелеяли и развивали его во всех Конвентах Ордена, во всех городах, во всех дивизионах. Учение укоренилось на Венере, на холодных лунах многих планет, на трех искусственно созданных планетоидах и конечно же Марсе. Так что же случилось с Харро? Почему он так дурно истолковывал философию Клейн? А может учителя на Марсе не потрудились как следует объяснить ему учение? Но ведь даже простой люд, глупый и забитый, слушает проповеди учителей и даже усваивает основы философии. И в то же время Кейд прекрасно знал, что воинское изучение Клейн–дао куда глубже и основательней, чем у любого гражданского.

— …и потому я перехожу к предмету, который вызывает во мне душевную боль.

Кейд заставил себя отбросить посторонние мысли и сосредоточиться на словах учителя. Это была решающая часть речи, которую он ожидал с таким нетерпением.

— Совсем не просто вынашивать в мыслях заранее спланированное злодеяние. Но должен сказать вам, что именно такие черные замыслы наполняют сердце Понтифекса Звезды Маскови. Из надежных источников нашим наставникам удалось узнать, что гордыня и алчность завладели сердцем нашего северного собрата. С сожалением мы все узнали, что Звезда Маскови собирается захватить Алсас–Лоран силами своих Оружейников. С сожалением могу заметить, что весь наш дивизион должен быть готов к любому повороту событий, ибо сегодня Утро Битвы.

Сердце Кейда заколотилось от ярости об одном упоминании гордыни и алчности. Страшнее греха не придумаешь.

— Учение Клейн–дао говорит о таких: “Порочность ходит с вами рука об руку”. И каждый Оружейник должен приложить все усилия, чтобы остановить неправедные, противоправные действия преступников, каким бы рангом они не обладали. Надо противостоять таким монстрам, которые на своем пути сметают все и не останавливаются ни перед чем, пока не достигнут цели. Как видите древнее Учение, созданное еще до эпохи развития электроники было полно метафор и ассоциаций… но это так, к слову. Я говорил вам, что сегодня Утро Битвы, еще до того, как сядет солнце многие из вас могут погибнуть. И потому я повторяю вам, не ведающим, что приготовила им переменчивая Фортуна: продолжайте выполнять свое правое и славное дело без гордыни и сомнений, и помните, что бы с вами не происходило, нет такого человека в Империи, который хотел бы поменяться с вами местами.

Проповедник сошел с трибуны, и Кейд склонил голову, приветствуя учителя. Да, Клейн–дао для Оружейника то же самое, что хороший энергоблок для оружия. Ему нравилось повторять мысленно эту фразу — такая короткая и емкая. В ней — весь смысл его существования, его службы, его философии. И если у Оружейника нет времени вспоминать законы и положения Клейн–дао, стоит только вспомнить эту короткую фразу, и все становится на свои места, словно бы ты вновь прослушал проповедь умудренного опытом учителя.

Кейду хотелось побольше подумать надо всем этим, но тут на трибуну вышел Понтифекс, окруженный Наставниками. Он бросил взгляд на небольшое оконце, в которое пробивались первые утренние лучи, яркими бликами ложившиеся на пол, затем повернулся к аудитории и начал:

— Братья, — произнес он, и в зале мгновенно установилась мертвая тишина, — наша разведывательная служба сообщила, что приблизительно сто Оружейников сейчас уже летят к Алсас–Лоран с неизвестной северной базы. Их задача — захватить Форбак–Саралский треугольник на границе нашего дивизиона. Время прибытия не известно. Могу только сказать: сегодня во второй половине дня, ближе к вечеру. О стратегической важности данной территории говорить не приходится. Она была строго засекречена до тех пор, пока информация о ней не попала в северный дивизион. В этом районе найдены залежи железной руды.

Шепоток пронесся по аудитории, и Кейд тоже не удержался от удивленного восклицания. Залежи руды на Земле?! На древней планете, где в течение десяти тысяч лет разрабатывали месторождения? Этого просто не могло быть! Предполагалось, что все ресурсы истощились еще пять тысяч лет назад. Вот почему колонизировали кроваво–красный Марс, вот почему с него уже пять тысяч лет подряд на Землю поставляется железо и другие минералы.

— Спокойно, братья! Спокойно! — Понтифекс вскинул руку, призывая к тишине. — Стратегический план операции совершенно такой же, как при рейде на Аакон в прошлом месяце — две роты боевые, и одна — в резерве. Первая рота под моим началом будет базироваться в Дуизи, примерно в сорока километрах к югу от треугольника. Вторая, под руководством Оружейника Кейда, — в Метсе, в пятидесяти километрах к западу от территории. Третья будет находиться в резерве и располагаться в Нанси, в семидесяти километрах к юго–западу. Все три роты отправятся на места дислокации немедленно после окончания нашего брифинга на двухпилотных флаерах.

Снова по залу пробежал шепоток. Понтифекс на секунду замер, выжидая, когда Оружейники и Воины успокоятся.

— После прибытия на место и установления связи, моя рота и рота Оружейника Кейда вышлют воздушных разведчиков, чтобы прозондировать обстановку в треугольнике. Если с воздуха не будет замечено никакой активности вражеских войск, разведчики десантируют на парашютах и выяснят обстановку непосредственно на земле. Все приказы, которые мне придется отдавать во время боевых действий, будут полностью зависеть от их рапортов. Итак, братья, размещайтесь по скутерам и немедленно поднимайтесь в воздух. Пусть ваши деяния сегодня будут правыми и славными.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Кейд действовал сосредоточенно и спокойно, как всегда в критических ситуациях. Он выскочил из здания Конвента и побежал к летному полю, которое располагалось всего в двухстах метрах от главного корпуса. Он даже не запыхался, когда вскочил в кабину маленького, двухместного скутера, стоявшего наготове. Его пальцы привычно пробежали по панели управления, а взгляд скользнул по многочисленным датчикам и приборам. Он уже давно не полагался на автопилот, когда было необходимо взять на себя управление двенадцатью скуттерами, которые сейчас ждали взлета.

Когда двигатель машины заработал на полную мощность, в кабину впрыгнул напарник Кейда — Амигер Кембл. Не успела его спина коснуться спинки сидения, как Кейд движением руки бросил скутер вместе с эскадрильей вверх, прижав Оружейника к ложементу. Тот едва не крякнул, ощутив свалившуюся на него тяжесть.

Париж под ними стал быстро растворяться в дымке. Прекрасный, старый город, которым Кейд привык любоваться только из окон Конвента. Где‑то далеко внизу под ними проскользнул Рейский собор — единственное, что удалось разглядеть.

Торможение и посадку на площадке в Метсе Кейд провел так же жестко, как и взлет. Он никогда не щадил ни себя, ни другого, если к тому не обязывали обстоятельства. Но Кейд и предположить не мог, что именно этим и славится среди своих собратьев по Ордену.

— Брат, — сухо обратился он к Амигеру, который недовольно потирал спину, — свяжись с ротами, дислоцированными в Дуизи и Нанси.

Кейд с отвращением наблюдал, как Кембл принялся манипулировать картой и приборами. Он словно фокус показывал, выставляя себя этаким мастером собственного дела. Однако у него ушло почти две минуты, чтобы настроить приборы на авангардное подразделение и резервную базу.

Опасная гордыня, раздраженно думал Кейд, с нетерпением ожидая возможности связаться с Понтифексом. И в то же время он ощущал и собственную вину. Гнев на собрата — тоже не меньший грех. Кейд постарался стряхнуть с себя лишние эмоции и сосредоточиться на выполнении предстоящего задания, он внимательно следил, как приземляются остальные машины.

— Брат Кейд, — послышался в интеркоме голос Понтифекса. — Выпускай разведчиков.

— Выпускаю, — откликнулся он, махнув двум скутерам, которые не успели приземлиться.

Те развернулись и улетели. Вскоре с них поступило первое сообщение: