Страница 8 из 38
Впрочем, как я поняла из дальнейшего пространного рассказа, нелюбимая невестка сама неплохо зарабатывала. Она подвизалась компьютерным художником в небольшой рижской газете, вполне могла себя прокормить. Но полгода назад девушка, на свою беду, встретила непризнанного гения — тридцатилетнего сынка приветливой бабуси. Этот милый мальчик до сих пор учился на курсах при Академии художеств, изредка выставляя парочку-другую картин в рижских галереях. Естественно, полотна неизвестного художника никто не покупал, а продавать их на улицах, как делали другие художники, сыночку не позволяла гордость. Более или менее сносно его кормил фотоаппарат. «Художественные снимки» парня публиковало несколько газет, а вот в штат брать нигде не хотели. Видимо, и фотохудожник из него был не ахти.
Жена подбивала его писать красивые пейзажи специально для продажи. Так делали многие, а реализовывали картины на вокзале обычные торговцы. Но за эти попытки свекровь Евдокия Федоровна возненавидела девушку еще яростнее: «Хочет, чтобы мой Илюша на улицах торговал, как бездарный мазилка!»
В общем, в результате войны двух хозяек вся семья жила на зарплату невестки, поскольку свекровь свою небольшую пенсию тратила исключительно на себя. Более того, если до женитьбы сына она брала на себя половину квартплаты, то теперь отказалась давать «этой мерзавке на проживание» даже, копейку. И при этом спокойно требовала, чтобы обеды невестка готовила и на ее долю!
На месте бедной девчонки я просто сбежала куда глаза глядят, бросив сладкую парочку на произвол судьбы. Но, возможно, несчастной действительно негде было жить или она слишком любила непутевого муженька. В любом случае, наша золушка безропотно стряпала на всю семью, обстирывала суженого и слушала попреки свекрови. А недавно даже подарила ей абонемент в бассейн.
«Думала подчеркнуть свое превосходство. Дескать, немочь ты старая, куда тебе плавать. А потом себе бы забрала бассейн! А вот на тебе, выкуси!»
Бабка так и брызгала ядовитой слюной. Я поежилась: казалось, вода в бассейне превращается в серную кислоту. Но интереснее всего, что Лена слушала бабку, раскрыв рот, и в редких паузах оживленно поддакивала. Небось, сама к роли свекрови готовится! Как раз через пару месяцев мальчика родит. То-то будущей невестке повезет!
Через некоторое время мне надоело слушать бабкины причитания и я поплыла от сплетниц прочь, в глубину. Поплескалась, поныряла всласть, а когда, наконец, посмотрела на мелководье, где только что болтали, как закадычные подруги, беременная Лена с чужой свекровью, там уже никого не было.
От изумления я чуть не пошла ко дну. Вынырнув и выплюнув попавшую в рот воду, еще долго протирала глаза. Вот только что, буквально минуту назад, обе вяло колыхались у бортика, словно серые медузы. А сейчас никаких следов! А ведь одна старая, другая — «глубоко беременная», особую скорость развивать, вроде, не могут.
Я выскочила из воды, стремглав бросилась в раздевалку. Никого! Пометавшись по извилистым коридорам, даже заглянув в парочку служебных помещений, я наткнулась на кафе. «Красотки», молодая и старая, были там.
Увидев меня, Лена расцвела ехидной улыбкой. И, не успела я сесть, заявила будто ужасно устала и очень просит меня, если я уже наплавалась, немедленно проводить ее домой. После чего вежливо попрощалась с разомлевшей бабулей, и мы ушли.
По дороге домой я не удержалась и спросила Лену, куда мы отправимся развлекаться в следующий раз. Может, попрыгаем с парашютом? Или на дельтаплане в Швецию махнем? А еще лучше экстремальным спортом заняться, к примеру, горные лыжи Лене сейчас в самый раз подойдут! Беременная невинно таращила на меня глазки, глуповато хихикая в ответ на мои «шпильки». А у самого дома так же наивно произнесла:
— Конечно, Полечка, мы скоро опять куда-нибудь сходим. Я тебе на днях позвоню.
И с видом победительницы она величаво вплыла в свой подъезд.
ГЛАВА 6
В родной подвальчик я входила с некоторой опаской: что еще придумает засевший у нас психотерапевт? За две недели он уже трижды обрызгал свой кабинет снаружи «дихлофосом». Но клиентов у странного доктора от всех его пакостей, естественно, не прибавлялось, и злился Сумкин пуще прежнего. Никто не мог предсказать, насколько далеко зайдут его фантазия и жажда мести.
Сегодня Дайга сама кинулась мне навстречу:
— Этот вонючка в свой кабинет сейчас бабу провел, по виду — прямо с панели подобрал! Ну, ты понимаешь, у самого из сумки бутыль шампанского торчит, из себя весь такой… как будто голову вымыл. А ну, дуй за «дихлофосом»! Вот, бери деньги, живей, пока они шампанское распивают!
Я побежала через дорогу в магазин бытовой химии, недоумевая в душе: ну хорошо, побрызгаем мы сейчас на дверь Сумгаита, отомстим ему, а сами? Этим же дышать будем! Вернувшись, вручила Дайге баллончик, сдачу и задала терзающий меня вопрос.
— Не волнуйся, гадалок я уже отпустила, а всем клиентам сказала во второй половине дня приходить. Ты вовремя подоспела! Я сейчас характерный хлопок слышала, они как раз шампанское открыли. Вот сейчас разольют его по бокалам, первый тост произнесут… тут я и начну. А ты тоже пойди погуляй. Я уж помучаюсь, ничего, не впервой. Зато этот придурок в кои-то веки ответит за свои выходки.
Она решительно взяла в руки баллончик и начала обрабатывать коридор и дверь психотерапевта. Я не торопилась уходить. Ничего, три дня этой гадостью дышала и жива пока (тьфу, тьфу, тьфу). Авось ничего мне не сделается, если еще полчаса потерплю.
Я уселась прямо на стойку, заинтересованно следя за манипуляциями Дайги. Через пару минут дверь распахнулась и показалась голова Сумкина:
— Чем тут пахнет? — ошарашено проговорил он. И тут увидел нашу администраторшу с баллончиком. — Да вы что себе позволяете?! Да вы…
— Сами виноваты, господин Сумкин, — с изысканной прибалтийской любезностью ответила Дайга, кажется, даже слегка поклонившись. — Вы так часто проводили у себя дезинфекцию, что все ваши тараканы перебежали к нам. Вот их мы и будем теперь травить!
— Ах ты… — возопил Сумкин, пригнулся и с разбегу врезался Дайге головой в живот.
Надо заметить, что сложением наша администраторша отличалась атлетическим, к тому же была значительно выше Сумкина. Но от неожиданности она не удержалась на ногах: пошатнулась и налетела на стойку, скинув меня на пол. После чего с грациозностью слона спикировала сверху. Через секунду в нашу кучу малу приземлился и Сумкин. Я истошно заорала, пытаясь сбросить с себя два трепыхающихся тела. Наконец Дайга вскочила и рывком подняла Сумкина за шиворот. На сей раз прибалтийская вежливость отказала администраторше! Нехорошо выражаясь, Дайга принялась колотить горе-психиатра баллончиком по голове. При этом она цепко держала доктора за воротник, не позволяя упасть. Психотерапевт болтался у нее в руках, как мешок картошки, и отчаянно верещал, пытаясь вырваться из недружественных объятий. Стоящие у стены четыре хлипкие стульчика рухнули набок, деревянный пол ходил ходуном. Отчаянная вонь расплывалась по салону. В довершение ко всему из кабинета Сумкина выглянула девица:
— Виктор Борисович, что с вами? Вам нехорошо?
Психотерапевту, судя по всему, и впрямь было совсем нехорошо. А девица, кстати, выглядела вполне прилично. Несмотря на джинсовую мини-юбочку и коротенький синий топик, она напоминала не столько проститутку, сколько юную студентку. При виде визжащего психотерапевта ее и без того большие зеленые глаза стали походить на антоновские яблоки, рот открывался все шире, пока не раздалось нечто похожее на заунывный звук сирены.
Мои нервы сдали! Все еще лежа на полу, я начала громко смеяться. У самой головы грохотали, падая, стулья, психотерапевт скулил, девица выла, Дайга материлась, а я каталась полу, хохотала все громче, почему-то ожидая, что вот-вот послышится рев «скорой помощи» и нас всех увезут в «дурку». Если та, конечно, еще не обанкротилась.
Сколько продолжался этот кошмар, не знаю. Почему-то ни Дайга, ни девица, ни Сумкин не сорвали голос, напротив, кричали все громче и пронзительнее. «Вот луженые глотки!»[2] — мелькнуло в моем бедном мозгу.
2
Говорится о тех, кто обладает способностью громко и долго кричать, ругаться и т. п.