Страница 2 из 15
В дом тот вошел, не разувшись, даже ноги не вытер, оставляя на половичках грязные рубчатые следы. Гочу, который держал жилище в чистоте, это покоробило. Но какой ни есть этот Азат, а он гость. В конце концов, половички и постирать нетрудно…
– А чачу? У меня чача хорошая…
– И чачу не пью. Еще вопросы есть?
У Гочи было много вопросов. И зачем сюда приехал недружелюбный незнакомец, и сколько дней собирается тут прожить, и почему он один: обычно приезжают компаниями – веселей, и расходов на машины да проводников меньше… Да и вообще, когда в горы попадают люди с равнины, с ними интересно поговорить: тут ведь телевизор не показывает, и радиоприемник плохо работает, вокруг одни и те же лица, а у свежего человека все новости и выспросишь…
– Нет вопросов, дорогой! Проходи в свою комнату, отдыхай, я на стол приготовлю…
Гоча не смог бы объяснить, почему не стал расспрашивать гостя. Но это решение было очень мудрым и правильным. Потому что тот, кто представился как Азат, неукоснительно следовал правилу: убивать всякого, кто задал больше трех вопросов. Даже таких обыденных и невинных, как те, что хотел задать хозяин. И хотя об этом Гоча тоже не знал, но когда решил ни о чем не спрашивать, неизвестно почему испытал огромное облегчение.
Приезжий ему не понравился. Не только недружелюбием и грубостью. От него исходила ощущаемая на биологическом уровне угроза, как от ощерившегося волка. И вид у него был волчий – хищник в человеческом обличье. Холодный, беспощадный взгляд, жесткая линия губ, плохо скрытая агрессия… Абрек – вот на кого он похож! В молодости Гоча водил контрабандистов через перевалы и повидал много таких типов… Но зачем он забрался сюда? Может, охотиться на занесенных в Красную книгу снежных барсов? Вон, в длинном брезентовом свертке у него что? Ясно, что не удочки…
Гоча спустился в подвал за продуктами. На запасенном с зимы льду лежали слепленные вчера хинкали, мясо зарезанного позавчера барашка, на крюках под потолком висел свежий сыр… Когда он с полным подносом поднялся по скрипучей лестнице, оказалось, что его поджидает Сандро. Сосед неловко переминался с ноги на ногу.
– Мои гости хотят к тебе на обед прийти, – сказал он, глядя в сторону.
– Что?! – не поверил Гоча.
Это был большой позор. Значит, хозяин плохо кормит постояльцев, если они просятся к другому… Но Сандро не был замечен в таких делах. Да и никто из сельчан – тоже.
– Я бы и цену снизил, и вообще… – Сандро удрученно развел руками. – Не могу понять, в чем дело…
– А зачем ты их у меня перехватил? – не удержавшись, спросил Гоча. – Я только зашел козу подоить, а ты сразу и выскочил навстречу!
– Да никуда я не выскакивал, – сосед недоуменно покачал головой. – Они сами прямо к дому подъехали… Сказали – знакомые у меня жили…
Похоже, Сандро не врал.
– Ну, ладно, – махнул рукой Гоча. – Проехали… А насчет обеда… – Он почесал затылок. – Раз хотят, пусть приходят. Только ты мне помоги шашлык пожарить. Я на троих не рассчитывал…
– Конечно, помогу! – обрадовался Сандро. – Всё сделаю!
Через час трое приезжих сидели за накрытым столом, с аппетитом ели шашлык, сыр, лаваш и, хотя только что познакомились, оживленно разговаривали. Вопреки подозрениям Гочи, постояльцы Сандро не напоминали тех немцев. Здоровые грузинские мужики, с грубыми лицами, классическими орлиными носами и холодными глазами под широкими сросшимися бровями… Манерами и волчьими повадками они скорее походили на Азата. Тоже абреки, только рангом пониже. И держались они, как подчиненные. Когда хозяин входил со свежим шашлыком, разговор прекращался, и все трое бросали на него недобрые взгляды.
Но Гоча их не боялся. По характеру тушинец – почти хевсур, или сван, а с ними, как хорошо известно, лучше не связываться – люди жесткие, бесстрашные. Всё ведь от силы духа зависит. Даже поговорка такая есть: «Если сердце из железа, и деревянный кинжал хорош!» А под телогрейкой у Гочи висел самый настоящий родовой кинжал, который не заржавел за сто пятьдесят лет, потому что время от времени пил кровь врагов. Хотя в последние десятилетия этим не хвастались.
Вино и чача остались нетронутыми. Гоча отметил, что гости Сандро были бы не против выпить, но Азат им запретил. Или просто не одобрил, а они его послушались. Вообще, Гоче показалось, что все трое были раньше знакомы. Или у них был общий знакомый и общие дела.
Краем уха он услышал, что упоминали о каком-то вертолете, который должен прилететь за этими двумя. Не похожи они, правда, на тех, за которыми вертолеты прилетают. И лица простецкие, и куртки дешевые, камуфляжные, и свитера крупной домашней вязки… Только ботинки дорогие – высокие, на шнуровке, как у Азата… Хотя кто их сейчас разберет – у богатых свои причуды. Да и какая Гоче разница? Они ведь не у него живут…
Неожиданно Азат вежливо подозвал его, поблагодарил за вкусный обед, поинтересовался: когда закрываются дороги, много ли народу остается зимовать наверху? И его сотрапезники спрятали недобрые взгляды, даже улыбались. Но они не перестали быть волками: просто натянули овечьи шкуры, а суть осталась прежняя, и исходящая от всей троицы угроза никуда не делась, может, только чуть снизилась.
– В конце сентября уже пойдет снег, а с октября по июнь дороги закрыты, – обстоятельно рассказал Гоча. – У нас многие остаются, а в Шенако только две семьи. В Дартло и вовсе один Арсен зимует…
Гости переглянулись.
– А правда, что в здешних краях свои обычаи, не такие, как на равнине? – спросил Азат.
Гоча понял, что тот просто заговаривает зубы, отвлекает. Только не понял – зачем?
– Правда. Мы православные христиане, но свинину в Тушетию ввозить запрещено, хотя внизу мы ее едим, – также обстоятельно ответил хозяин. – Здесь есть святые места, куда женщинам нет входа. Например, в нашу православную церковь женщин не пускают – таковы заветы предков.
– Спасибо, отец. – Азат встал, давая понять, что обед закончен.
Сандро увел своих гостей, Азат почти сразу ушел спать. И Гоча тоже лег, но привязал дверь веревкой, а под подушку положил «харбук» – большой однозарядный пистолет, стреляющий самодельным патроном из обрезанной винтовочной гильзы с шариком от подшипника на мощном пороховом заряде. Такой пробивает человека навылет.
Ночь прошла спокойно. Следующие три дня шел дождь. Азат никуда, кроме туалета, не выходил. В еде он был непривередлив, довольствуясь хинкали, мамалыгой, сыром. Гости Сандро больше обедать не приходили.
На четвертый день дождь перестал, тучи рассеялись, горные хребты вновь проявились во всей своей красоте и величии. После завтрака Азат сообщил, что он сегодня улетает в Тбилиси. Что ж, улетает так улетает – у Гочи как гора с плеч свалилась, и он с нетерпением ждал этого момента, то и дело поглядывая на часы и даже поднося их к заросшему седой щетиной уху. Наконец, вскоре после полудня, раздался мощный гул вертолетного двигателя.
Как и положено, хозяева проводили своих гостей, благо поле аэродрома находилось совсем рядом, прямо за домом Сандро. Тяжелый багаж постояльцы тащили сами, никому не доверяя. Тушинцы обратили внимание на притороченные к рюкзакам ледорубы: на альпинистов их постояльцы были мало похожи…
Прощание было коротким и, мягко говоря, прохладным – Азат небрежно кивнул, а те двое даже головы не повернули. Гоча и Сандро молча смотрели, как странная троица грузилась в вертолет. Один залез внутрь, ему передали большие рюкзаки и длинные свертки, потом в металлическое чрево забрались остальные, люк захлопнулся, лопасти начали раскручиваться. Через минуту «Ми-8» защитного цвета косо взлетел и взял курс на Тбилиси.
Соседи проводили его взглядами, синхронно перекрестились и тут же вопросительно уставились друг на друга.
– Значит, с радостью гостей провожаешь, друг? – поинтересовался Гоча.
– Еще с какой! – Сандро распахнул овчинную куртку, показав заткнутый за пояс старый, с потертым воронением, наган. – Сегодня хоть спокойно спать буду…
Гоча понимающе кивнул и тем же жестом распахнул телогрейку, продемонстрировав свой «харбук».