Страница 3 из 9
— Наверное, так тоже бывает. Наука…
— А что же нам теперь делать? — спросила Валя.
— Не знаю, — честно признался Андрей.
— А кто же знает? — рассердилась Валя. Андрей пожал плечами и чуть не отлетел в сторону — его подхватил Витя. Теперь он держал одной рукой Валю, а другой Андрея.
— Я ничего не понимаю, — сказал он, глубоко вздохнул и задумался. — Но раз мы дышим, то, значит, вокруг есть воздух. А наука говорит, что в космосе воздуха нет. Там — безвоздушное пространство.
— Точно! — сразу согласился Андрей. — Ты правильно говоришь. — И, подумав, поощрительно добавил: — Говори, говори, приводи примерчики.
Но примерчиков у Вити не было. И он замолк. Тогда спросила Валя:
— А это хорошо или плохо, что есть воздух?
— Н-не знаю, — ответил Витя. — С одной стороны, как будто хорошо. Мы ведь дышим. А с другой — плохо. Если мы летим в космосе и в то же время в воздухе, значит, мы сгорим.
— А зачем это мы будем сгорать? — опять рассердилась Валя, выдернула из Витиных рук подол своей юбки и поплыла к стенке розовой бутылки.
— Потому что по радио говорили, что ракетоносители, входя в околоземное воздушное пространство, обязательно сгорают! — прокричал ей вслед Витя и бросился ее ловить, таща за собой, как на буксире, Андрея.
— Правильно! Сгорают! — обрадовался Андрей. — Но ведь мы же не в околоземном пространстве, а в космосе. Значит, порядок! Значит, мы будем дышать и не сгорим.
Витя с большим трудом поймал Валю за косичку, легко подтянул к себе. Она и в самом деле ничего не весила. Общая невесомость…
— Надо нам связаться, — сурово сказал Витя. Он начинал понимать, что ему придется стать командиром. А становиться командиром ему не хотелось. Дело это хлопотное. И он сердито хмурился. — А то вы начнете разлетаться в разные стороны, а мне вас лови. Но чем связаться?
— Верно. Чем?
Ничего, чем можно было бы связаться, под руками не оказалось.
— А давайте волосами, — предложила Валя. — Невесомость же…
— Как это… волосами? — растерялся Андрей и погладил свою круглую голову с короткими волосами.
— А я сейчас сделаю, — сказала Валя. — Ты держи меня, а я из своих волос сплету веревочки.
Она не стала ждать общего решения и, морщась от боли, начала выдирать из косичек длинные волоски. Это значило, что в космосе и при невесомости человек ощущает боль так же, как и на Земле.
Ребята летели, разговаривали и осматривались. Валя плела веревочки из своих волос.
Странная, исчерченная полосками, серо-буро-малиновая планета уплыла куда-то в сторону, и Андрей отметил:
— По-моему, это был Марс.
— Какой Марс?
— Ну планета такая… На нее еще наши аппараты высаживались. «Марс-3», «Марс-4» и так далее. На ней тоже есть что-то вроде каналов-черточек. Да! По радио говорили. Сам слышал.
— Ты, как всегда, все слышал, — капризно сказала Валя. — Или читал. Или тебе брат рассказал.
— Правильно говоришь! — рассмеялся Андрей. — А что? Разве плохо?
— Ну, если ты все знаешь, так куда мы летим и что с нами случилось?
— Не знаю, — весело пожал плечами Андрей и отлетел в сторону — Витя едва поймал его. — Ясно, что случилось необыкновенное. А раз необыкновенное, значит, и прилетим куда-нибудь в необыкновенное. Так что придется ждать.
Розовая невесомая бутыль опять изогнулась и пронеслась мимо второй не то планеты, не то солнца.
Теперь все как будто стало на свои места. Лица у ребят стали нормальными, в теле уже не чувствовалось страшной тяжести. Валя сплела наконец первую веревочку и передала ее Вите. Тот привязал ногу неспокойного Андрея к своей ноге, вздохнул и произнес, кажется, самую длинную речь в своей жизни:
— Конечно, с нами произошло нечто совершенно необыкновенное. И конечно, мы находимся в космосе. Как и каким образом мы в нем очутились, еще не ясно. Но раз мы в космосе, нужно жить по-космически. На космических кораблях у всех свои обязанности. Давайте сделаем так, чтобы и у нас были свои. Ты, Андрей, наблюдай влево по курсу, а ты. Валя, вправо. А я буду смотреть вперед и назад. И все, что заметим, доложим друг другу.
— А кто будет командиром корабля? — спросил Андрей.
— По-моему, — ответила Валя, — командир у нас уже есть. Это Витя. Пусть он и командует.
— Ладно. Значит, я наблюдаю вправо…
— Нет, Андрей. Ты наблюдаешь влево, а Валя вправо. Все вместе мы будем лететь и думать. Если что-нибудь придумаем, расскажем друг другу. Если будут вопросы — тоже спросим друг у друга. Ну а потом…
Он смолк, потому что все обязанности оказались распределенными. А что произойдет потом, он не знал.
Путешествие продолжалось.
Глава вторая
В космических безднах
До сих пор никто так и не узнал, сколько времени и каким курсом летела компания ребят из нашего дома — экипаж непонятного, еще никем не виданного космического корабля.
Все так же впереди маячил раскаленный шар. Он рассекал пространство и время, и, подчиняясь каким-то своим, особым законам и распоряжениям, поворачивал то вправо, то влево. Иногда от него отрывались блестящие пузырьки и скользили по розовым стеклам назад. Всё назад и назад. Иногда этих пузырьков становилось больше. Это случалось в те минуты, когда небо за стенами неуловимо бледнело и зеленело. Огненный шар словно натыкался на полосу света далекой звезды и вздрагивал, как машина на ухабе. И от этого ребятам становилось не столько страшно, сколько неуютно. На мгновение казалось, что огненный шар врежется в полосу света и рассыплется на миллионы блестящих пузырьков. Тогда рухнут такие непрочные розовые стены и ребята останутся совсем одни в неприютной космической бездне, в которой неизвестно, где верх, где низ, где право, а где лево.
В такие секунды становилось особенно тоскливо еще и потому, что очень хотелось знать, куда же они летят и почему.
Но встреч со светом было не так уж много, а все вокруг так часто менялось, что каждому приходилось думать только о своих обязанностях — наблюдать. На то, чтобы думать о своей судьбе, оставалось совсем немного времени, и, наверное, поэтому никто из ребят не расплакался, не загрустил — просто им было некогда.
— У меня тут что-то странное, — робко сказала Валя, и все посмотрели направо.
На Валиной стороне действительно творилось нечто непонятное. Далеко, насколько виделось глазу, расползался призрачный мерцающий серебристый свет. В нем виднелись обрывки слоистых облаков или газов, а между ними вспыхивали блестки маленьких метеоритов.
Корабль-бутыль стремительно летел мимо этих обрывков. Свет становился все ярче, и в то же время его полоса все время сужалась, пока впереди не показался почти такой же, как и у ребят, светящийся шар. Но этот попутный шар был не оранжево-голубой, а белый и тоже серебристый. Он сверкал, словно кусок льда на ярком солнце, — в нем, кроме серебристости, проступали и зеленоватость, и легкая голубоватость.
— Почти как у нас, — сказал Андрей.
— Да… — протянул Витя. — Это, кажется, комета.
— Правильно! — обрадовался Андрей. — Конечно комета! Вот здорово — она летит и мы летим. Может, мы и прилетим вместе?
— Нет, — сказала Валя. — Вместе мы не прилетим.
— Верно! — согласился Андрей. — Мы летим быстрее.
И в самом деле они летели гораздо быстрее кометы, потому что вскоре она осталась далеко позади, а потом и вовсе пропала в фиолетово-черном мраке космоса.
Потом они увидели далеко в стороне странные, вращающиеся не то планеты, не то их обломки — они казались угловатыми и жуткими. Иногда вдалеке проплывали огромные темные шары. Это, конечно, были необитаемые мертвые планеты или остывшие звезды. А раза два в невообразимой дали разгоралось зарево ясного, чистого света. Вероятно, там светили настоящие солнца. Может быть, даже больше и горячее, чем то, вокруг которого вращалась Земля.
И каждый раз, прежде чем увидеть этих космических скитальцев, ребята замечали, что их светящийся шар начинал вздрагивать, часто менять направление, как щепочка в потоке ручья, когда ее тянет то к одному берегу, то к другому, а она то отойдет в сторонку от главной струи — стрежня и покрутится в маленькой заводи, то стремительно вылетит на стрежень и понесется вдаль по своему, нужному ей пути.