Одностороннее движение

- Какой «такой»? Жесткий? Непреклонный? Несгибаемый? Грубый? Да, сколько себя помню.

- И даже в школе?

- В школе все эти черты характера у него начали как раз проявляться. Понимаешь, он же жил с матерью, отец женился на другой и уехал, когда Андрюхе было всего девять лет. А мать у него… как бы так выразиться… не подарок. Она его сильно била всем, что попадало под руку: шлангом от стиральной машинки, ремнем, кипятильником… Мы, естественно, этого ничего не знали, пока сами не увидели это всё своими глазами. Сначала мы ужаснулись его синякам, а затем в один из дней увидели, как она его порет ремнем за то, что он задержался в школе. Она отлично знала, что он всегда после школы остается на тренировку, но, не смотря на это, все равно сорвалась на нем. Знаешь, Мил, что самое интересное? За все те годы, пока она была жива и вот так вот его лупила, он ни разу не обмолвился, что хочет уехать к отцу. Только когда она умерла! Вот мы так полагаем, что он стал таким, какой он есть из-за этих всех побоев. Хотя… кто его знает, что за тараканы у него в голове!

- А когда он вырос… ну, когда он уже школу окончил?

- Нет, тогда уже его мать болела. Сомневаюсь, что она в таком состоянии..

Мысли о том, что Андрея в детстве били, меня просто выбила из колеи. Почему он мне ничего не рассказывал? Боже, о чем я говорю? Какой парень в этом сознается?

- Черт. Мила! Новый Год как-никак! Что за негатив? Давай лучше о другом поговорим! О веселом! Я вот столько раз уже смотрю, как ты танцуешь, и поражаюсь, почему же ты бросила танцы? Неужели не жалела?

- Жалела, конечно! До сих пор бывает, жалею. Но! Я бросила это ремесло и занялась другим, не менее любимым и увлекательным!

- Скажи, есть что-то такое, что ты запомнилось больше всего из танцевальной жизни?

- О, да, Стас! – я откинулась головой о спинку и в моей памяти сразу вспыхнули картинки самого незабываемого вечера моего тщеславия. – Однажды, у нас были показательные выступления, а мне мой преподаватель предложила не совсем традиционное исполнение танго. Я тогда была в десятом классе, и это был, можно сказать, последний мой танец в этой школе. Так вот, когда она мне рассказала о своей идее, я просто сидела с открытым ртом. Я не знала, что получится из этого: во-первых, я переживала, что не справлюсь, во-вторых, боялась, что публике подобное исполнение не понравится. Но, когда мы оказались в итоге на сцене, после всех репетиций, это было так умопомрачительно. Ты даже не представляешь! Я просто задыхалась, но не от волнения… от счастья… Мой последний танец в этой школе стал феерическим, его постоянно показывали как пример последующим танцорам танго. Знаешь в чем особенность была? – я повернула голову в сторону Стаса, который внимательно меня слушал и пожирал глазами. Меня его взгляд, конечно же, смутил. – Эм… У меня был не один партнер, а восемь. Я танцевала с восемью танцорами. Это было шикарно! Вот… – Я усмехнулась, и опустила голову на свои пальцы, которые скрепила в замок и от ностальгического наплыва начала их заламывать.

Разговорившись со Стасом, я даже и не заметила, как мы успели напиться и, меняя темы, просто сидели как давние друзья и смеялись, причем в какие-то моменты пытаясь перекричать друг друга. В какой-то миг, я даже не успела сообразить, что происходит, как Стас схватил меня за руку и повел из комнаты.

- Ты куда, Стас? Боже, у меня голова кругом.

- Праздник скоро закончится, а мы даже медленный танец не станцевали!

- Новогодние праздники обычно заканчиваются числа восьмого января, так что у нас будет еще время.

- Я хочу сейчас! Пойдем, один танец. Всё!

Отказать ему я не могла, так как я уже стояли на сцене, а Стас направился к ди-джею, которому заказывал песню. Вернувшись ко мне, он взял снова мою руку и повел к центру, не отрывая от меня глаз.

- Один танец и всё! И едем домой. Хорошо?

Я кивнула, и когда заиграла песня Maxim «Знаешь ли ты», я положила руки на плечи Стасу, а он прижал меня к себе, кладя свои ладони на поясницу.

- Стас, ты такой хороший… Ты знаешь? – я понимала, что несу полный бред, но мне было так приятно от того, что он смог мне поднять настроение и вернуть к нормальной жизни. – И глаза… красивые… – я подняла руку и указательным пальцем провела по его щеке… – карие! Я раньше даже не замечала, что у тебя карие глаза.

- Ты многого не замечаешь!

- Нет, правда, Стас. А ты в курсе, что кареглазые люди очень темпераментны и влюбчивы? Не знал? А я знаю! Но эта влюбчивость также быстро у них угасает, как и возникает…

- Ты это сейчас к чему?

- Не знаю. – Отпустила руку и положила на грудь Стаса. – Я, по-моему, пьяна.

- По-моему тоже! Поехали-ка лучше домой. Хорошо? – я кивнула в ответ и мы, поднявшись и попрощавшись со всеми, вызвали такси, в котором я благополучно уснула.

- Мила, Мил, просыпайся… – услышала я тихий голос Стаса. Я открыла глаза и поняла, что лежу на его плече. Подняв голову и посмотрев сквозь окно автомобиля я поняла, что мы уже приехали.

- Извини, я уснула.

- Ничего. Пошли. – Стас сначала сам вышел из такси, а затем подал руку мне. Мы молча поднялись на мой этаж, и, облокотившись плечом о стену, подала сумочку Стасу.

- Блин, так устала. Найди сам ключи. – Стас усмехнулся, достал ключи, которыми открыл дверь квартиры и, пропустив меня вперед, рукой уперся в косяк.

- Надеюсь, до кровати тебя провожать не надо?

- Нет, спасибо тебе за всё! – Стас кивнул головой.

- Пожалуйста, ладно, закрывайся, давай! Пока. – И прикрыл дверь, скрывшись за ней. Я подошла к двери и открыла её, Стас как раз уже поднимался по лестнице.

- Стас! – он обернулся и замер. – С Новым Годом! – Его губы медленно расплылись в обворожительной улыбке.

- С Новым Годом, Мил! – подмигнул и продолжил свой путь.

Я прошла в квартиру, скидывая по пути сапоги, а шубу бросая на тумбу, случайно задев вазу, стоявшую на ней, которая в мгновение ока упала на пол, создавая оглушительный шум в пустой квартире и море осколков. Черт! Я присела рядом с битым стеклом, и начала его собирать. Что ж за невезение то, взять и разбить вазу в первый день нового года? «На счастье» – проговорила я про себя, вспомнив примету.

Вот, черт! Порезалась! Ладно, потом соберу… веником. Поднялась и направилась в душ, но, остановившись на полпути, посмотрела на часы, которые показывали уже пять часов утра. Не знаю почему, но пришла в голову мысль позвонить Андрею, так как у него уже десять часов, а спать, я знаю, он не любит до позднего часа. Даже если он поздно лег, то уже в любом случае бодрствует. Мне так хотелось услышать его голос, и даже показалось, что если сейчас не услышу, то просто умру. Я легла на кровать и набрала его номер. После нескольких гудков трубку подняли…

- Алло?

Но, засомневавшись в правильном выборе абонента, я глянула на экран. Нет, я правильно набрала. Тогда какого черта трубку Свиридова поднимает женщина в десять часов утра?

- Эм… Простите, я, наверно, ошиблась…

-Нет, нет, Мил, ты не ошиблась!

Боже, меня словно пнули в живот, когда я поняла, с кем сейчас говорю.

- Ира?

- Да.

- Где Андрей?

- Он в душе! – новый удар, только теперь в грудь. – Позвать?

Боже, я поднялась с кровати и побрела на кухню, не зная даже зачем.

- Нет! Что ты у него делаешь?

- Я? Ничего. Это он остался после праздника у меня!

Я прикрыла рот рукой, чтобы она не дай Бог услышала, как я начинаю рыдать, потому что до рыданий было совсем не далеко. Я еле сдерживала рвущиеся наружу всхлипы вместе со слезами.

- Так что? Позвать Андрея?

- Нет! Не надо! – я чувствовала, как мои щеки обжигают горячие слезы.

- Пф! Боже, Мила! Что я там не видела?

- Знаю… Ты видела уже всё… Пока!

Я сбросила вызов и телефон выпил у меня из рук. Я подошла к окну и, прикрыв рот рукой, начала тихо всхлипывать, как будто боялась, что меня кто-то услышит. Затем мой бесшумный плач перерос в животный рев, я начали оседать на пол, руками цепляясь за радиаторы.