Геннадий Зюганов

Годы работы в комсомоле Геннадий Андреевич считает самым счастливым периодом в своей жизни. Не только потому, что большинство людей в молодости более ярко и эмоционально, нежели в зрелом возрасте, воспринимают окружающий мир. Несмотря на сумасшедшую круговерть дел, как любой человек, сознающий, что он оказался на своем месте, Зюганов получал удовлетворение от того, чем занимался, видел реальную отдачу от своего труда. Было и ощущение собственного профессионального роста.

Кто-то из журналистов, не пылающих особой любовью к советскому прошлому, однажды с иронией заметил: «Комсомольские работники — это те, кому в молодости давали порулить». Такое замечание, безусловно, имеет право на жизнь, но к нему необходимо сделать добавление: во-первых, их и обучали этому, а во-вторых, право «на вождение» приходилось постоянно подтверждать. Для того чтобы успешно «рулить» во главе горкома комсомола, Геннадию Зюганову пришлось основательно вникать в целый комплекс проблем промышленных предприятий и строительных организаций — от технологических процессов до специфики управления, осваивать инфраструктуру городского хозяйства, изучать социальные, культурные и бытовые аспекты жизни города. То, что он с этим успешно справлялся, подтверждает его последующее избрание первым секретарем обкома ВЛКСМ.

Некоторым журналистам комсомол до сих пор представляется в виде кормушки, на которой взращивался партийный резерв. «Партэлита, обладающая для утоления всевозможных своих потребностей кучей всяческих заведений с приставкой „спец“ — поликлиниками, санаториями, магазинами, — о братьях „меньших“ из ВЛКСМ не забывала» — это утверждение в духе «демократических» традиций принадлежит газете «Московский комсомолец», которая в день 85-летия ВЛКСМ не смогла предложить читателям более достойной темы. Поражает живучесть порядком заезженного мифа о сказочных привилегиях и уровне материального благосостояния «партийных бонз» и их комсомольской смены. А ведь то, что в определенной мере было свойственно исключительно центральным властным структурам, причем в большей степени — их руководящей верхушке, отнюдь не распространялось на регионы, местные органы. Существовали реальные льготы для некоторых категорий ответственных работников в основном только при получении жилья, причем обладали ими далеко не все — для этого нужно было подтвердить на деле свою профессиональную состоятельность, обладать определенным стажем партийной, советской или комсомольской работы. И уж вовсе беспочвенны разговоры о тех возможностях, которые они имели в сфере медицинского и санаторно-курортного обслуживания — те же профсоюзные, ведомственные санатории и дома отдыха были доступны подавляющему большинству трудящихся, причем профкомы, как правило, оплачивали большую часть их стоимости. Излишне говорить о том, что абсолютно всё население имело возможность пользоваться бесплатной квалифицированной медицинской помощью.

Пытаясь всеми способами натравить народ на «жирующую партократию», новоявленные российские демократы, скрывая до поры до времени собственные неуемные аппетиты, умалчивали о действительном положении вещей. Может, кому-то сегодня поверится в это с трудом, но заработная плата подавляющего большинства сотрудников, особенно инструкторского состава местных партийных и комсомольских комитетов всех уровней, была сопоставима с доходами руководителей низового и среднего звена производственных предприятий — бригадиров, мастеров, начальников цехов. Так что в своей массе партийные и комсомольские работники жили, как и большинство советских людей, — «от получки до получки». Существовало, правда, одно дополнительное гарантированное материальное вознаграждение, которое выдавалось к отпуску и называлось «лечебным пособием». Однако, как с грустным юмором вспоминает Геннадий Андреевич, использовалось оно, как правило, не по назначению: «Получил лечебное пособие — купил новый костюм».

Впрочем, шутка эта на деле оборачивалась серьезной проблемой. Если подобная зарплата в комсомольских органах, для вступающих в жизнь молодых людей, была приемлемой, то в партийных комитетах она серьезно препятствовала комплектованию собственных штатов образованными, всесторонне подготовленными кадрами.

Например, проработав несколько лет на руководящих должностях в горкоме и обкоме КПСС, Зюганов пришел к твердому убеждению, что центральная фигура любого партийного органа — инструктор. Инструктор являлся главным проводником и организатором принятых решений, всей партийной работы в первичных организациях, служил основным источником аналитической информации о положении дел на местах. По его компетентности нередко судили о реальном авторитете партийного комитета, о состоятельности местных властей. В то же время подобрать хорошего инструктора было непросто: многие толковые коммунисты из числа высококвалифицированных специалистов, проявивших хорошие организаторские, управленческие способности на производстве или хозяйственной работе, далеко не всегда горели желанием связать свою судьбу с партийной деятельностью. Причина одна: ответственности и забот партийная работа им сулила в несколько раз больше, а зарплата часто оказывалась в полтора, а то и в два раза меньше той, которую они получали. Рано или поздно это должно было сказаться на снижении общего уровня компетентности, качества управленческой деятельности партийных аппаратов, являвшихся, по сути, основой государственной системы. Что со временем и происходило.

Партийные органы оказывались заложниками той же всеобщей бездумной уравниловки, ставившей в один ряд талант и бездарность, тормозившей заинтересованность и инициативу людей, занятых в материальном производстве и социальной сфере, науке и технике. Никто не желал замечать серьезного стратегического просчета: отсутствие должной материальной заинтересованности в результатах своего труда у представителей базовых профессий — учителей, врачей, инженеров, рабочих, крестьян — неизбежно вело к стагнации важнейших отраслей народного хозяйства, определявших жизнеспособность страны, уровень развития общества.

Существует расхожее мнение, что комсомольские работники, войдя в номенклатуру соответствующих партийных комитетов, обретали гарантированную перспективу дальнейшего восхождения по традиционным ступеням карьерного роста: комсомол — партия — высокие управленческие должности. Однако дорога эта на самом деле была тернистой, многие сходили с нее в силу своих не слишком высоких профессиональных и моральных качеств или отсутствия способности к постоянному самообразованию. Наконец, далеко не все выдерживали напряженный ритм работы, тяжелый груз ответственности. Чем дальше по этому пути продвигаешься — тем сложнее. Неслучайно Геннадий Андреевич пришел к выводу, что те проблемы, с которыми каждодневно сталкивался в горкоме партии, по своей сложности не уступали теоремам Лагранжа, Коши, Вейерштрасса. Но научные положения этих выдающихся умов не пересматривались веками, а здесь жизнь постоянно вносила свои коррективы. То же городское хозяйство с его сложным сплетением экономических и социальных проблем постоянно выдвигало куда более трудные задачи, требующие каждый раз новых, нестандартных решений. А после того как избрали Зюганова вторым секретарем горкома КПСС и в его ведение вошли городские административно-государственные органы, пришлось ему постигать все тонкости механизмов региональной власти и ведомственного управления, представлявших в своей совокупности и взаимодействии, по сути, уменьшенную модель целого государства.

Те, кто знаком с партийной работой не понаслышке, хорошо знает, что рано или поздно она приводила к жесткому прагматизму даже людей, склонных по своей натуре к созиданию и творчеству. С одной стороны, многих вынуждало руководствоваться в практической деятельности холодным расчетом и рационализмом бремя повседневных забот и ответственности. С другой — инициатива на местах могла оказаться (что нередко и случалось) попросту наказуемой, так как не укладывалась в рамки норм и правил, предписываемых сверху. Как известно, к концу шестидесятых годов в наезженной колее традиционных представлений о социалистаческих методах хозяйствования безнадежно увязли косыгинские реформы. После этого поиск эффективных управленческих решений в сфере экономики, науки и техники, социальных отношений все чаще стал подменяться имитацией творческих инициатив на местах, которые выражались в казенных лозунгах, призывавших к досрочному выполнению пятилетних планов и социалистических обязательств в честь красных дат календаря и партийных съездов.