Геннадий Зюганов

О комсомольском братстве Зюганов всегда вспоминает с особой теплотой, гордится своей комсомольской молодостью. В свое время, когда дал согласие перейти из института на работу в Заводской райком ВЛКСМ, не было у него еще уверенности, что обретет он себя на новом поприще. Поэтому поначалу сохранял пути для отступления: читал лекции по математическому анализу, проверял контрольные, выкраивал время для занятий наукой. Для людей сведущих такое совмещение может показаться нереальным — слишком много сил отнимала профессиональная комсомольская работа, чтобы параллельно с ней можно было серьезно заниматься чем-то еще. Помогали жесткая самодисциплина и организованность — качества, которые после армии вошли у Геннадия в привычку и со временем были доведены едва ли не до автоматизма. Кому-то жизнь, расписанная по часам на месяц вперед, может показаться скучной — для него же всегда являлась необходимым условием полноценной деятельности. Заметим, что преподавание в институте он не оставлял и в период партийной работы в Орле, переключившись после окончания Академии общественных наук при ЦК КПСС с математики на философию. Причем относился он к преподаванию отнюдь не как к средству дополнительного заработка. По мнению Зюганова, ученый, переставший сиетематически заниматься наукой, рано или поздно превращается в обычного дилетанта.

Как знать, может, со временем и вернулся бы Геннадий Зюганов на институтскую кафедру, если бы молодого комсомольского работника не приметил первый секретарь горкома КПСС А. П. Иванов. Впервые увидел он Зюганова в деле, когда тот руководил возведением памятника героям-комсомольцам. (Кстати, монумент этот стал одной из первых работ знаменитого впоследствии скульптора, народного художника России, академика Александра Бурганова.) Пригласив к себе Зюганова, Иванов начал с главного: «Мне нужен первый секретарь горкома комсомола — энергичный, крепкий, хваткий, со светлой головой и хорошей речью. Будем рекомендовать тебя». Через несколько дней Геннадий возглавил Орловскую городскую комсомольскую организацию.

Эту перемену в его судьбе можно считать знаковой. Означала она, что пути назад уже не будет. Не только потому, что должность первого секретаря горкома комсомола входила в серьезную партийную номенклатуру, откуда не очень-то просто было уйти «по собственному желанию». Еще в Заводском райкоме Зюганов успел почувствовать вкус к комсомольской работе. А главное, теперь больше не мучили сомнения — справлюсь ли? — вдохновляло сознание, что первые испытания на комсомольском поприще выдержал, что ему доверяют. К тому же в своем напутствии Иванов недвусмысленно дал понять, что на него рассчитывают и в будущем: «Наступает новая эпоха. Перспективы страны определит восприимчивость к прогрессу, новым технологиям. Для этого потребуются профессионалы, люди широко мыслящие, способные осуществить научно-техническую революцию. Исследователи, аналитики, специалисты по выбору оптимальных вариантов развития».

Тогда действительно верилось, что страна стоит на пороге новых свершений. На глазах преображался и хорошел Орел, который отстраивался невиданными ранее темпами, да и вся окружающая жизнь, безусловно, менялась к лучшему. Естественно, это сказывалось и на настроении молодежи, которая с энтузиазмом откликалась на многие начинания комсомола.

Никто тогда и подумать не мог, что придет время, и само понятие «комсомол» едва не сгинет в антикоммунистической истерии. Или, в лучшем случае, о нем станут судить по повести Юрия Полякова «ЧП районного масштаба», написанной и опубликованной, заметим, еще до начала «перестройки». Безусловно, серьезные бюрократические заболевания в среде руководящих комсомольских работников предкризисной эпохи были налицо. Но даже в восьмидесятые годы комсомолом в подавляющем большинстве руководили честные и бескорыстные люди, обеспокоенные его судьбой. Неслучайно автор нашумевшей книги был удостоен за нее премии Ленинского комсомола, избран делегатом XX съезда ВЛКСМ и стал кандидатом в члены ЦК ВЛКСМ. Как верно отмечал известный литературный критик Владимир Бондаренко, Поляков (от себя добавим: талантливый писатель, не склонный подстраиваться под политическую конъюнктуру) был зачислен в крутые ниспровергатели и очернители без своего согласия, с легкой руки «прорабов» перестройки. Не было в «ЧП районного масштаба» ненависти или презрения к комсомолу.

Подчеркнем, что сам Зюганов, которому чужда бездумная идеализация прошлого, не склонен списывать те или иные вывихи в работе комсомола только на «эпоху застоя» — случались они во все времена. Что поделаешь — не всем дано в двадцать лет обрести устойчивую психику и твердые убеждения, удержаться от многочисленных искушений молодости, с достоинством нести нелегкую ношу ответственности. В то же время по своему характеру комсомольская работа предполагала целую череду экзаменов на жизненную зрелость и профессиональную пригодность, естественный отбор, позволявший выявить подлинных молодежных вожаков, настоящих лидеров и организаторов. Именно благодаря тем, кто выдержал эти испытания, для миллионов молодых людей комсомол становился блестящей школой мужания и закалки. Хорошо помнит Геннадий Андреевич, как отправлял на комсомольские стройки молодых ребят, с какой гордостью ехали они в далекий Шелехов на строительство Иркутского алюминиевого завода. Уезжали совсем зелеными и неоперившимися, а возвращались через два-три года зрелыми, знающими себе цену людьми, высококвалифицированными рабочими, бригадирами, специалистами. На его глазах росли люди в комсомольско-молодежных коллективах, участвовавших в реализации программы комплексного развития Орла — еще бы, своими руками свой город отстраивали! Да как отстраивали — вся страна изучала и внедряла опыт «Орловской непрерывки»!

Но, пожалуй, самое важное заключалось в том, что комсомол, сохраняя преемственность поколений, цементировал живую связь времен. Верной опорой в этой работе служили те, кто жил и трудился рядом с молодыми — люди с уникальными, порой легендарными судьбами. Среди признанных наставников орловской молодежи был, например, слесарь-сборщик машиностроительного завода имени Медведева Иван Дмитриевич Санько. Начал он трудовую деятельность подростком на одном из предприятий Донбасса, прошел закалку на северных стройках страны, куда уехал по комсомольской путевке. Во время войны — разведчик 380-й стрелковой дивизии, получившей почетное наименование «Орловской». При штурме Орла рядовой Санько и ефрейтор Образцов под пулями водрузили красный флаг над одним из домов по Московской улице. Теперь флаг этот как общенародная реликвия хранится в Санкт-Петербурге, в Военно-историческом музее артиллерии.

Не жалел времени для общения с комсомольцами бывший фронтовик Николай Алексеевич Сенин, который приехал в Орел сразу после войны, в 1946 году, когда город лежал в развалинах. Сначала крутил баранку в тресте «Орелстрой», а потом пересел в кабину экскаватора. К боевым наградам ветерана войны добавились ордена Ленина, Трудового Красного Знамени, а в 1974 году он был удостоен звания Героя Социалистического Труда. При этом не счесть, скольких молодых рабочих управления «Строймеханизация № 1» поставил он на ноги.

В период работы Зюганова в Орле еще были живы и такие люди, как Анна Никитична Гурьянова, вступившая в партию в двадцатые годы по ленинскому призыву. Когда-то она открывала избы-читальни и обучала грамоте крестьянских детей, ее тяжело ранили из обреза кулаки. Перед войной Анна Никитична возглавляла Заготзерно, а в самую страшную пору, когда танки Гудериана были уже на ближних подступах к Орлу, руководила отправкой последних эшелонов с хлебом с узловой станции Скуратове под непрерывными бомбежками и артобстрелами, получив накануне извещение, что муж на фронте пропал без вести.

До сих пор не перестает Геннадий Андреевич восхищаться удивительными качествами своих прославленных земляков: несмотря на свое героическое прошлое, огромные заслуги и высокие награды, на тот почет, которым были окружены, они оставались добрыми, чуткими, отзывчивыми, сохранили ясный взгляд на жизнь. Многому он научился у них.