Страница 21 из 30
— Я тебе это не оставлю, Пейдж, не надейся, — неожиданно сухо проговорил Мика. — Если ты не присоединишься ко мне, то вообще останешься без ужина.
— Вот и отлично, — твердо заявила Пейдж. — Я и не собиралась есть. Она услышала, как Мика сел за стол. Скрип стула. Позвякивание приборов. Ноздри щекотали ароматные запахи, и в какой — то момент Пейдж уже готова была сдаться. Она нервно сглотнула слюну, воображение предательски рисовало лакомые блюда. Звяканье серебра о керамику было непереносимо.
— Как ты можешь? — процедила сквозь зубы Пейдж, поворачиваясь к Мике. Ее взгляд задержался на лице демона не более секунды, а потом ее словно магнитом потянуло к столу. На тарелках лежали поджаристые кусочки цыпленка в каком — то душистом соусе, румяные булочки, а в салатнице красовалось настоящее произведение искусства. Пейдж не могла припомнить, чтобы вид салата вызывал у нее столь сильные эмоции.
— Ну как, не передумала? — добродушно спросил Мика, поднося ко рту вилку.
— Мне все известно о твоих бывших девушках, — вдруг выпалила Пейдж. — Ты их тоже держал в заточении в этом саду?
— Те женщины ничего для меня не значили, — равнодушно пожал плечами Мика, нисколько не удивившись тому, что Пейдж так хорошо информирована. — Ты ведь не станешь ревновать, правда? У тебя нет ни единого повода для ревности. Ты — единственная любимая женщина в моей жизни. Пейдж даже не позаботилась скрыть охватившие ее ужас и отвращение. Можно подумать, ее интересует его прошлое! Можно подумать, ей не все равно, скольких женщин он любил. Если бы эти слова были сказаны вчера, Пейдж была бы польщена, но сегодня ей хотелось плюнуть ему в лицо. Удивительно, насколько быстро все переменилось.
— Какой смысл ревновать к тем, кто в могиле? — язвительно спросила Пейдж. — Причем ты сам их убил! Мика перестал жевать и, сложив руки на столе, на мгновение прикрыл глаза, чтобы не сорваться — похоже, он начинал терять терпение.
— Их убил не я, Пейдж. Это сделал Аплакум.
— Правильно, но они погибли по твоей вине, — огрызнулась Пейдж.
— Все, хватит, — со злостью сказал Мика. Швырнув вилку на стол, он поднял руку, указательным пальцем нацелившись на Пейдж. Она крепко зажмурилась, прижав к груди подушку. Щеку обдало жаром. За спиной раздался громкий хлопок. Пейдж, открыв глаза, обернулась. Второй шезлонг исчез. Как будто его здесь и не было. С содроганием Пейдж медленно повернулась к Мике, пытаясь ни единым движением не выдать своего страха. Откуда у него столь мощный дар? «Я тут умру, — вдруг подумала Пейдж, сглотнув слюну. — Если Пайпер с Фиби не объявятся в ближайшем времени, мне конец».
— Я не хочу делать тебе больно, Пейдж, — строго проговорил Мика. — Только не надо меня провоцировать. И он, взяв с тарелки куриную ножу, стал жевать как ни в чем не бывало, как будто они вели за ужином приятную беседу о всяких пустяках, как будто речь не шла о погубленных жизнях невинных людей.
— Тебя должно успокаивать то, что Аплакума больше нет, — сказал Мика, зубами впиваясь в мясо. — Ты и твои сестры все сделали за меня, убрав с моего пути последнее препятствие. У Пейдж от этих слов больно защемило сердце.
— На пути к чему? — спросила она, сжимая кулаки.
— На пути к твоему сердцу, — ответил Мика, заглядывая ей в глаза. — На пути к нашей с тобой судьбе. Под пристальным взглядом синих глаз сердце Пейдж затрепетало. Сейчас он сам ей все расскажет, а уж она сумеет воспользоваться этими сведениями, только нельзя, чтобы Мика догадался, для чего ей нужна эта информация. Как только он поймет, что она собирается передать его слова сестрам, он станет нем как рыба.
— К нашей судьбе? — переспросила Пейдж, осторожно приподнимаясь в шезлонге. Преодолевая слабость и головокружение, она медленно подошла к столу, не сводя взгляда с Мики. — А причем тут Аплакум? Пейдж, пошатываясь, опустилась на стул. Еда была так близко, что один ее вид был невыносим. Но, собрав волю в кулак, она заставила себя сосредоточить взгляд на Мике. Он с подозрением следил за каждым ее движением, гадая о мотивах ее поведения. На долю секунды Пейдж показалось, что он прочел ее мысли, но уже в следующий момент он отвел взгляд и вернулся к еде.
— Всему свое время, — усмехнулся он. — Всему свое время — А зачем тебе нужно было заниматься благотворительностью? — не унималась Пейдж. — Все эти дети, о которых ты проявляешь такую трогательную заботу. Они что, тоже играют какую — то роль в твоих планах или для тебя это просто прикрытие?
— Прикрытие чего? — ровным голосом JJ спросил Мика. «Твоих дьявольских козней, что бы ты там ни задумал», — так и подмывало сказать Пейдж. Но она прикусила язык. Мика уже довольно наглядно продемонстрировал, на что способен.
— Того, что ты называешь нашей судьбой, — осторожно ответила Пейдж. — Разумеется, нет, — усмехнулся Мика и покачал головой, позабавленный этим предположением. — Дети — это часть моего замысла. Когда придет время, они сыграют свою роль. Тогда их будут тысячи — одни уже станут взрослыми, другие еще нет. И все они будут любить меня. Будут меня обожать, нуждаться во мне. Полностью мне доверять. Они пойдут за мной, куда я поведу. Пейдж крепче сжала кулаки, из последних сил борясь с ужасом, ледяным холодом сковывавшим ее сердце, так что было трудно дышать.
— Поведешь — куда? — замирая, спросила она, едва шевеля губами.
— У каждого генерала, Пейдж, должна быть своя армия, — мечтательно улыбнулся Мика, потом, взглянув ей в лицо, отложил нож и вилку. — Извини, я, кажется, тебя напугал, — вкрадчивым голосом добавил он. — Мы поговорим об этом в другой раз. Постепенно ты все поймешь сама. Пейдж помолчала, прокручивая в голове слова демона. Так, значит, это правда: Мика хочет превратить этих милых малышей в слепое орудие для осуществления своего дьявольского плана. Она уже знала по себе, какое воздействие может оказывать он на людей — ведь она по уши влюбилась в него уже после первого свидания. Можно было себе представить, какой эффект его чары могут оказать на маленького, несмышленого ребенка. Но как он рассчитывает сплотить их всех в единую армию? И какая роль отводится им в его адских проектах? У Пейдж в голове вертелась масса вопросов, но она понимала, что на сегодня в этом разговоре поставлена точка. Оставалось только ждать и надеяться, что вскоре представится возможность узнать остальное. В этот момент ей хотелось, чтобы Мика ушел и оставил ее одну, чтобы она могла собраться с мыслями. Всматриваясь в его лицо, Пейдж желала, чтобы он побыстрее закончил свою трапезу и удалился — и, по крайней мере, прекратил эту пытку. Но Мика, казалось, был ненасытен, и с каждой секундой Пейдж становилось все невыносимее наблюдать за тем, как он ест, и все труднее сопротивляться безумному чувству голода.
— Пейдж, — вдруг после долгого молчания ласково обратился к ней Мика. — Посмотри на меня. Возможно, от физического истощения, возможно, от голода, а возможно, и от того, что где — то в глубине ее сердца продолжал теплиться огонек слабой надежды, что в Мике осталась хоть капля доброты, Пейдж сделала, как он велел. Она посмотрела ему прямо в глаза — честные, искренние, невероятной синевы глаза, и ее объяла теплая волна. На сердце стало легко, словно не было всего, что она пережила за последние сутки. В целом свете остались только Пейдж и Мика. Мика и Пейдж… В голове все плыло, взгляд подернулся легкой дымкой, и губы Пейдж тронула улыбка. Мика такой милый, такой добрый, что позволил ей остаться здесь. Он принес ей вкусную еду. И почему она от нее отказывается? Как она может обижать человека, который так любит ее?
— Скушай что — нибудь, Пейдж, — ласково проговорил Мика, и от его голоса по коже пробежало приятное тепло. — Мне больно видеть твои мучения.
— Ну, может быть, немного салата, — покорно согласилась Пейдж, чувствуя, как глупо она себя до этого вела. Она взяла свободную вилку, но та выпала у нее из рук, с легким звоном стукнувшись о край стеклянного стола. Пейдж вздрогнула, на мгновение замерла и, моргнув, растерянно посмотрела вокруг. Мысли ее сразу прояснились. «Что это со мной? — поразилась она, ото — Г двигая тарелку. — Неужели я только что испытывала теплые чувства к этому человеку?» Пейдж сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Наверное, просто от голода закружилась голова. Впредь надо быть осторожнее.