Страница 28 из 88
Действия десантников Онуфрисва по линии Сакулино — Грсдякино предполагали продвижение в сужающейся (острием клина к Вязьме) полосе между железной дорогой Вязьма — Смоленск и Старой Смоленской дорогой. Была у советских генералов некая мода на наступления «с целью раскола неприятельского фронта», именно так говорится о наступлении начала февраля 1942 г. с востока на Вязьму в исследовании под общей редакцией тогдашнего начальника Генштаба РККА Б.М. Шапошникова{37}. Рисуя красивые красные клипы на картах в высоких штабах, их обитатели имели основания без страха предъявить «работу» хозяину Кремля. Неважно, что гладкость на бумаге оборачивалась на местности лесами, болотами, забытыми с суворовских времен заснеженными оврагами на окраинах атакуемых деревень. Так вот что кроется за фразой Белова-мемуариста: «…как только они попадали в тяжелое положение, их сразу же подчиняли штабу корпуса и на нас возлагалась особая ответственность за их спасение»! «Попадение в тяжелое положение» наступало в момент получения из штаба фронта приказа о наступлении. «Спасение» же могло быть лишь в случае достижения приказанного сверху. «Спасение» не от немцев: не пройдет и месяца, как Павел Алексеевич Белов (5 марта) сам ознакомится с жуковской угрозой: «Вы, кажется, забыли, что бывает за невыполнение приказа»{38}.
9 февраля группа Белова, будучи контратакована в районе Пастиха у Вязьмы, теряет этот пункт, а с ним и надежду атаковать город. 10 февраля подразделения группы Онуфриева безуспешно пытаются в направлении Вязьмы атаковать Дроздово, Песочню, Старое Поляново. В этот же день противник, пытаясь на этом (последнем!) участке перехватить инициативу, контратакует десантников у Полякова.
11 февраля 1942 г. ни М.Г. Ефремова, ни П.А. Белов, ни А.А. Онуфриев не имеют оснований сообщить командованию Запфронта что-либо утешительное и обнадеживающее. Всем, включая Г.К. Жукова, ясно: наступление на город выдохлось. Прорыв в город сорван. Но что же делать? Карта подсказывает — десантники Онуфриева контролируют лесной район южнее Сапегина. А чуть севернее десантников части 11-го кавкорпуса ведут бои на автомагистрали Москва — Минск в районах Андросово, 1,5 км южнее Мишино (14 км западнее г. Вязьма). Раз не удалось объединить усилия кавкорпусов и десанта в районе Гредякино, Белову следует воспользоваться выступом-плацдармом группы Онуфриева севернее р. Осьма для выхода на соединение с 11-м кавкорпусом Соколова. 11 февраля Г.К. Жуков информирует А.А. Онуфриева о движении к Дягаево частей 1-го Гв. КК (т.е.: держитесь, удержите Дягаево!). А уже 12 февраля 1942 г. П.А. Белов при личной встрече с командованием 8-й ВДБР сообщает им об изменении комфронта задачи для 1-го Гв. КК: теперь не город Вязьма, железнодорожная станция Ссмлсво!
Вот оно — то самое «спасение» мемуаров Белова. Аксиома зимы 1942-го проста: в лесах выжить легче, чем на задымленном снегу пустыря городской окраины, безразлично какой — старорусской ли, холмской, ржевской или хоть этой, к примеру, вяземской…
Это потом, после войны в мемуарах Павел Алексеевич напишет, как «пришлось помочь десантникам вырваться из окружения. 13 февраля я впервые говорил по телефону с командиром этой бригады…» А пока, 12 февраля 1942-го, вовсе не с геройскими усилиями пригласив в штаб корпуса руководство бригады, обсуждали с Онуфриевым и Распоповым совсем иное. К 11-му кавкорпусу массой частей лесной тропинкой не пройти. Справа Поляново, слева Семлево. Поляново не взять, проверено, причем не только десантниками, но и самими беловцами в боях на линии Михалево, Мишино, Новое Поляново. А что касается села Семлево — кто знает? Ведь оно фактически (исключая западную сторону) в нашей блокаде. Десантники (+ «партизаны»-окруженцы) доказали способность к успешным ночным штурмам. Ворваться в Семлево реально. Вот этот «орешек» и предстояло грызть совместными усилиями. В ближайшее же время.
ШТУРМ СЕМЛЕВО
Итак, буквально в 4 км юго-западнее Дягаево — райцентр Семлево. Там враг, не питающий иллюзий относительно миролюбия советской кавалерии, десантников и партизан. Немецкая пехота, покинув теплые дома, занимала позиции на окраине. Улицы патрулировали танки, их здесь было не меньше пяти. Баня, здание райисполкома, иные каменные здания в селе были превращены в очаги обороны. Немцев в гарнизоне — около двух батальонов пехоты, артиллерийские и минометные подразделения, танки. Предстоял штурм. «Или грудь в крестах, или голова в кустах!»…
План штурма был нехитрый: одновременный ночной удар по поселку силами десантной бригады (8-й ВДБР), двух кавдивизий (75-й и 1-й гв.) и двух лыжбатов (112-го и 114-го). Десантники должны запять северо-восточную окраину, 75-я КД со 112-м ОЛБ — восточную окраину, а 1-й Гв. КД и 114-му ОЛБ предстояло ворваться в Семлево с юго-востока. Начало атаки — 00.00 14 февраля 1942 г.
После усиленной минометной обработки северо-восточной окраины Семлева с этого направления в поселок ворвались десантники. Кавалеристы к рубежу предстоявшей атаки выдвигались с опозданием, с атакой запаздывали. Однако ночью полки и лыжбаты все же успели ворваться на восточную и юго-восточную окраины районного поселка, стали с уличным боем медленно продвигаться к его центру. Утром последовали вражеские контратаки. Немцы спешно подбрасывали в поселок подразделения из соседних пунктов. В результате врагу удалось в этот труднейший для него день удержать райцентр в своих руках.
15 февраля 1942 г. выступившие с севера на поддержку семлевского гарнизона части 106-й пехотной дивизии прорвали заслоны советских подразделений в районе Мармоново и вышли к Семлево. Гарнизон, таким образом, был деблокирован, что означало решительный перелом в пользу обороняющего поселок противника.
Восточнее райцентра Семлево, обеспечивая правый фланг атакующей группировки, тяжелые бои в районах Дягаево и Иваники 15 февраля вела 41-я кавдивизия. Люди гибли, за атаками следовало отражение контратак, продвижение вперед почти отсутствовало. Хуже того: противнику удалось решительной атакой отбросить кавалеристов из Дягаево.
Подчеркиваем, Семлево штурмовали с 14-го, Дягаево (и о том ниже скажем подробнее) бойцы 41-й КД удерживали еще 15-го. В мемуарах П. А. Белов{39} дописался до того, что не только события по 13-е февраля, но и сам последующий штурм Семлево представил как «помощь десантникам вырваться из окружения», — так сказать, вторую серию этой благородной акции. Не просто процитируем (+ подчеркнем ключевое), а сопоставим цитируемое с действительной хронологией событий.
Белов: «В Дяглеве парашютисты установили связь с 41-й кавалерийской дивизией. Казалось, с 8-й воздушно-десантной бригадой все теперь благополучно».
И по Белову, и в действительности это произошло 13 февраля 1942 г. Белов, сразу же далее по тексту: «Но уже на следующий день противник снова овладел деревней Дяглево».
На «следующий день» это получается — 14 февраля 1942 г. Но в действительности-то — 15 февраля! Случайна ли ошибка?
Далее, Белов, сразу же далее по тексту: «Парашютисты опять были отрезаны от корпуса и попали в тактическое окружение. Тогда я решил оставить на участке Сеяиваново, Стогово, Забново в качестве прикрытия 329-ю стрелковую дивизию и 250-й воздушно-десантный полк, а главные силы повернуть на Семлево. чтобы помочь 8-й воздушно-десантной бригаде».
Теперь мы можем ответить на вопрос, случайно ли спутал мемуарист даты. Признай он, что не уже на следующий день (считая от 13 февраля), а 15-го противник овладел Дяглево, пришлось бы признать, что десантники 14-го вовсе не из-за их «окружения» штурмовали Семлево с кавалеристами. И что накануне штурма они передали свой участок обороны кавалеристам, вовсе не будучи «окружены». Так зачем же П.А. Белову-мемуаристу понадобилась столь избирательная забывчивость? Ответ: оправдать каким-либо благородным мотивом самоубийственный для беловцев семлевский штурм. Сам погибай, дескать, а товарища выручай. Не в мемуарах, а в 1942 году П.А. Белов знал лишь одно: командование фронта уйти из-под Вязьмы так просто и быстро не разрешит. Не до Вязьмы, так хоть закрепиться у нее понадежнее требуется. Взять бы райцентр!