Страница 15 из 28
29 июля японские войска, пользуясь численным перевесом, вторглись на советскую территорию. Советские пограничные подразделения были вынуждены отойти к востоку от озера Хасан. Когда императору Японии было доложено об этих действиях японской армии, он «выразил удовлетворение».
10 августа советские войска нанесли неожиданный и мощный удар. Японцы были выбиты с захваченной территории. Опасаясь полного разгрома, начальник штаба 19-й дивизии спешно отправил начальнику штаба корейской армии телеграмму, в которой просил «немедленно начать дипломатические переговоры», заявляя, что японская армия уже «продемонстрировала свою мощь… и, пока есть выбор, нужно остановиться»{113}. В пользу такого решения было и то, что, следуя приказу из Москвы, части Особой Дальневосточной армии не стали развивать наступление в глубь Маньчжурии, демонстрируя стремление избежать расширения конфликта.
В Москве было известно, что японская провокация в районе озера Хасан преследовала в первую очередь цель «устрашить СССР» и что японцы в данный момент к большой войне с Советским Союзом не готовы. 3 августа 1938 г. резидент советской разведки в Японии Рихард Зорге передал в Москву: «…Японский генштаб заинтересован в войне с СССР не сейчас, а позднее. Активные действия на границе предприняты японцами, чтобы показать Советскому Союзу, что Япония все еще способна проявить свою мощь»{114}.
Поэтому когда через посольство в Москве японское правительство запросило прекращения боевых действий, соглашаясь на восстановление нарушенной границы, советское правительство сочло целесообразным ответить положительно.
Как свидетельствуют японские источники, во время боев у озера Хасан «из семи тысяч принимавших непосредственное участие в сражениях японских военнослужащих было убито 500 и ранено 900. Потери составили 20%».{115} Большие потери понесли и советские войска — 400 убитыми и 2700 ранеными{116}.
Потерпев поражение, японцы тем не менее частично добились целей провокации — продемонстрировали западным державам намерение продолжать конфронтацию с СССР и убедились в стремлении советского правительства избегать непосредственного вовлечения Советского Союза в японо-китайскую войну. Однако заставить советское правительство отказаться от поддержки Китая не удалось — советская активная помощь борющемуся с захватчиками китайскому народу продолжалась.
Обострение советско-японских отношений было использовано японской стороной на переговорах с Великобританией с целью побудить английское правительство не создавать Японии «затруднений» в Китае. 20 августа посол Великобритании Крейги телеграфировал в Лондон, что японский премьер-министр Коноэ выразил готовность сотрудничать с Великобританией в оккупированных районах Китая. 1 сентября английское правительство дало согласие на такое сотрудничество{117}.
Осенью 1938 г. японское правительство активизировало дипломатические переговоры с Великобританией, добиваясь от нее признания захваченных ими территорий Китая. К этому его подтолкнуло подписание 30 сентября 1938 г. Великобританией и Францией Мюнхенского соглашения. В Токио видели двойственность политики Великобритании в отношении Китая. С одной стороны, английское правительство, оберегая свои интересы, не желало усиления Японии в Китае и пыталось этому противостоять, а с другой — готово было пойти на сделку с Японией за счет Китая, если японская агрессия будет направлена против Советского Союза. Поэтому японские лидеры продолжали убеждать англичан в возможности японо-английского сотрудничества в оккупированных районах Китая, если Великобритания откажется от поддержки правительства Чан Кайши{118}.
В сентябре 1938 г. японский премьер-министр Коноэ вновь выступил с призывом к усилению борьбы с «коммунистической опасностью». В Лондоне восприняли это как подтверждение японских планов войны против СССР.
24 сентября Китай вновь обратился в Лигу Наций за помощью в борьбе против Японии. И снова его поддержал Советский Союз, который продолжал настаивать на коллективных действиях против японской агрессии. Великобритания же, окончательно ступив на путь «умиротворения», открыто искала возможности для сговора с Японией. 27 сентября Крейги писал в Лондон: «Мы уже давно нащупываем базу для сотрудничества между английскими и японскими властями в Китае по защите английских интересов и мы были бы готовы сделать все, что в наших силах, для укрепления сотрудничества в этой области»{119}.
Не оставляли надежд на отвлечение внимания Японии в сторону Советского Союза и в США, где хасанские события были восприняты как прелюдия дальнейшего обострения советско-японских отношений.
14 августа влиятельная американская газета «Нью-Йорк таймс» писала: «Хасанский инцидент еще не урегулирован… Инциденты могут легко возникнуть повсюду… Вдоль маньчжурской границы, вне всякого сомнения, найдутся места, которые, согласно московской карте, могут оказаться русскими, но которые заняты японцами»{120}. Отмечая, что «японские закупки нефти, производящиеся почти полностью в США, резко возросли», американская пресса давала понять, что в случае столкновения с СССР Япония может рассчитывать на еще большую материальную помощь из-за океана{121}. Японцы весьма умело использовали заинтересованность западных держав в обострении советско-японских отношений, всячески ее подогревая. В то же время под прикрытием демонстрации готовности к вооруженному столкновению с СССР они продолжали шаг за шагом захватывать территорию Китая.
22 октября 1938 г. японские войска захватили Кантон (Гуанчжоу), 25 октября — Ухань. С потерей порта Кантон Китай фактически оказался изолированным от внешнего мира. К концу октября 1938 г. японцы оккупировали огромную территорию Китая, овладев его главными промышленными центрами.
Тем самым была создана угроза вытеснения Великобритании из Китая. Однако англичане, опасаясь раздражать японцев, не предпринимали никаких шагов по содействию Китаю в его сопротивлении интервентам. В день падения Кантона китайский посол в Великобритании Го Тайци говорил своему советскому коллеге М.М. Майскому, что «англичане до сих пор, по существу, палец о палец не ударили, чтобы помочь Китаю. За все время войны китайцы получили от них лишь 36 аэропланов среднего качества, да некоторое количество амуниции и химической продукции. Денег в Лондоне китайское правительство не получило ни копейки…»{122}.
Попустительство западными державами японской агрессии в Китае убеждало японское правительство в реальности плана овладения всей Восточной Азией, замены в этом обширном регионе мира «белого империализма» на японский.
3 ноября было опубликовано «Заявление императорского правительства», в котором объявлялось, что «империя ставит своей целью построение нового порядка, который должен обеспечить стабильность в Восточной Азии на вечные времена. В этом же заключается конечная цель и нынешних военных действий… Идея построения нового порядка в Восточной Азии возникла еще во времена, когда складывались основы современного (японского. — А.К.) государства. Ее осуществление является священным и славным долгом нынешнего поколения японского народа… Правительство заявляет о твердости этого курса империи и о своей решимости провести его в жизнь».
В «Заявлении…» выражалась уверенность в том, что «великие державы тоже правильно поймут наши истинные намерения и будут поступать соответственно новой ситуации, сложившейся в Восточной Азии». В целях разъяснения «истинных намерений» использовалась прежняя антикоммунистическая, а по существу, антисоветская, риторика. Империалистическая агрессия в Азии вновь прикрывалась лозунгом «обеспечения совместной борьбы против коммунизма»{123}.