Страница 47 из 71
На место приехали на рассвете, едва светало. Но Алена этого не могла видеть - ее глаза были плотно завязаны черным платком.
- Выходы, - послышался голос Казбека, когда машина остановилась.
Алена с трудом выбралась, от тряски ее сильно укачало, руки и ноги затекли от лежания в неудобной позе, живот неприятно тянуло. Алена услышала крик петуха, забрехала собака, где-то блеяли овцы, значит, ее привезли в поселок, а не в глухой лес, это уже утешало.
Казбек держал ее под руку. Она услышала скрип калитки и голос старой женщины. Говорили на чеченском, Алена почти ничего не понимала. Ее ввели в дом и сняли платок. Перед ней стояла старуха вся в черном, похожая на ведьму, с кривым носом и огромной волосатой бородавкой на щеке.
Старуха с интересом разглядывала Алену, как-то по-птичьи наклонив голову набок.
- Фатима, - представилась бабка.
- Тэпер ты будэш жит здес, у Фатимы, пока нэ родыш, - прорычал Казбек хриплым басом.
- Иды за мной, - бабка цепкими, как клешни, пальцами схватила Алену за руку и потащила на второй этаж по узкой скрипучей лестнице.
- Живы здес, - проскрипела старуха, втолкнув Алену в небольшую комнату с каменными белеными стенами. Дверь мгновенно захлопнулась, старуха загремела ключами, запирая замок.
Алена осмотрелась. Пахло мышами и старыми вещами, как пахнет в нежилых домах. В небольшое окошко пробивался серый рассвет. В комнате были тумбочка, стул и железная кровать с панцирной сеткой, застеленная стареньким, но чистым бельем.
Алену охватил ужас, из одной тюрьмы ее перевезли в другую. Теперь ей предстоит рожать здесь, на этой облезлой койке, в этой затхлой конуре, в присутствии старой ведьмы. Впрочем, какая разница - старуха Фатима или Лейла.
Алена подошла к окну, оно выходило в сад и было довольно высоко от земли, на уровне второго этажа. Одно сразу утешило: окно было без решетки. Она легла на кровать и сразу провалилась в беспокойный сон.
Проснулась от яркого солнца, бившего в тусклые, давно немытые стекла. В двери загремели ключи, показалась старуха с кувшином молока и горячими лепешками, все это она поставила на тумбочку и с ехидным любопытством посмотрела на Алену и на ее живот.
- Ешь, - проскрипела старуха и так же быстро удалилась.
«Интересно, меня безвылазно будут держать в этой комнате?» - подумала Алена, принимаясь за еду. Она почувствовала сильный голод - за эти несколько месяцев научилась есть все и в любых условиях.
Старуха не спешила появляться, и тогда Алена решила сама напомнить о себе. Здесь она не собиралась церемониться со старой кочергой - если она не выберется отсюда, она не выберется никогда.
Алена начала стучать в дверь.
- Выпустите меня, я в туалет хочу.
Минут через десять на лестнице послышались шаркающие шаги, загремели ключи.
- Зачэм шумиш? - одышливо спросила бабка.
- Я в туалет хочу!
- Иды за мной, - прошелестела старуха и цепко впилась в ее руку.
Они вышли во двор с бурно разросшимся садом, окруженный хилым штакетником и густой малиной. Дом был несколько несуразен, построен из самого обычного необработанного камня, с плоской крышей и небольшой терраской или, скорее, навесом. За садом виднелось еще несколько крыш, значит, ее привезли в горное село или аул. Его со всех сторон окружали горы, сплошь поросшие лесом. Сразу за домом начинался зеленый холм, где мирно паслись буренки и небольшое стадо овец и коз. Идиллическая картина.
Алена чуть не запрыгала от радости: ни высокого забора, ни охраны, ни камер наблюдения -только она и старая ведьма. Туалет представлял собой обычное деревянное строение деревенского типа. Понятно было, что вывозили ее в спешке, возможно, что больше некуда было, поэтому привезли сюда. В нормальной обстановке Султан никогда не привез бы ее в этот дом, значит, у него начались большие неприятности.
Теперь Алена серьезно обдумывала разные варианты побега. Нельзя было обольщаться тем, что здесь нет охраны, а есть гнилой забор и одна старая бабка. Во-первых, кругом горы и глухомань, во-вторых, из этих аулов не так уж просто удрать, здесь наверняка есть своя местная охрана, состоящая из своры пацанов, которые следят за всеми перемещениями в поселке и сразу докладывают куда надо.
Алена знала, что в таких вот мирных, на первый взгляд, аулах могут прятаться самые отъявленные боевики и бандиты, более того, здесь могут располагаться религиозные и идеологические подготовительные центры. Незнакомец, случайно заехавший или забредший в такое милое и тихое сельцо, скорее всего, назад не выйдет. Именно на это рассчитывал Султан, оставив Алену без охраны. А следовательно, отсюда просто так не убежишь.
Да и куда бежать? Алена даже примерно не знала, где находится. Если она побежит, то, скорее всего, не доберется даже до околицы, где ее и поймают бдительные аборигены. Но и затягивать нельзя, как только начнутся роды — а осталось всего каких-то полтора месяца, - конец всему. Уж о ребенке они сразу позаботятся.
Алена решила первым делом подружиться с бабкой или хотя бы вооружиться ее доверием. Она вышла из туалета, старуха караулила рядом, намереваясь вести ее обратно в дом.
- Бабушка Фатима, можно посидеть здесь, во дворе, на стуле, я никуда не денусь.
- Шайтан тэбя знает, - неожиданно проговорила старуха.
- Нет, правда, вы меня будете видеть, я здесь посижу, давайте что-нибудь поделаю, картошку, например, почищу или еще что. В доме душно, а мне плохо, у меня сердце слабое, я от духоты могу потерять сознание.
Возможно, описанные проблемы с сердцем произвели на старую каргу впечатление, ей явно не хотелось иметь проблем со своей подопечной, к тому же было видно, что она сильно тяготится свалившейся на ее голову обузой.
- Ладно, сиды, но не уходы.
Алена устроилась на терраске в тени бурно разросшегося винограда. Старуха занялась своими хозяйственными делами, поминутно поглядывая на свою гостью. Она что-то скребла и мыла, ходила на задний двор, где, по всей видимости, держала свою живность, возвращалась, топила летнюю печь, которая находилась тут же, во дворе под навесом, месила тесто, что-то стряпала. Затем наступило время намаза, старуха взяла коврик и начала молиться прямо на террасе, наверное, чтобы не упускать из виду свою невольницу. Намаз закончился, и бабка вновь захлопотала у плиты, так ни разу не присев и не отдохнув.
Она горбилась, шаркала ногами, иногда заходилась в кашле, но работала как заведенная, не давая себе отдыха. Это насторожило Алену - значит, старая не так уж и немощна, как кажется на первый взгляд, а следовательно, будет стеречь ее, как цербер. К тому же, как поняла Алена из первых наблюдений за своей надсмотрщицей, у нее прекрасный слух и зрение, что в несколько раз усложняло поставленную задачу.
«Это все надо учесть», - подумала Алена.
К вечеру она сделала еще одно открытие: у старухи есть спутниковый телефон, значит, ведьма всегда на связи. Ей позвонили, она что-то коротко объяснила на своем гортанном языке, вероятно, интересовались Аленой. Разговор закончился, и старуха быстро спрятала телефон где-то в складках своего платья.
«Значит, она его всегда таскает с собой», - сделала вывод Алена.
В связи с телефоном возник и другой план. Ударить бабку сзади чем-нибудь тяжелым, благо рукопашному бою учили в лагере. Насмерть или не насмерть - это уж как получится. Отобрать у нее телефон и позвонить в Москву. Но Алена плохо представляла, как вообще работает спутниковая связь, куда и как можно дозвониться со старухиного телефона. Варианта с телефоном она боялась. Во-первых, ее звонок сразу засекут - бабушку наверняка слушают свои. Во-вторых, телефон ни в коем случае нельзя брать с собой. Засекли же через телефон того же Дудаева. Бабку придется устранять физически только ради побега. Пользоваться трубкой все-таки нельзя.
Моральный аспект плана ее почти не беспокоил. Она не Раскольников, а Фатима - не старуха-процентщица. Речь идет о ее жизни и жизни ее сына. Поэтому жалеть милую бабушку в данной ситуации она считала неуместным.