Страница 45 из 71
И она сказала ему об этом. Сказала тогда, когда должна была выезжать из лагеря в Москву для выполнения страшной кровавой миссии. Сколько он ее бил, она не помнила. Она думала, что он убьет ее, но этого не произошло.
Вместо Алены поехала другая - сорокалетняя Амина Махмудова, вдова боевика. Она попалась на глаза милицейскому патрулю еще на входе в метро. Запаниковала и не смогла привести в действие взрывное устройство. Дистанционная страховочная связь в тот момент не сработала. Операция «С Новым годом!», как назвал ее Султан, потерпела крах. О провале немедленно узнали в высоких лондонских кругах, Султану грозили крупные неприятности, в том числе серьезные финансовые потери - он обязан был выплатить неустойки. Бизнес есть бизнес, он не терпит столь грубых промахов. Амина Махмудова, взятая с поличным в метро, на допросах очень быстро заговорила, ее желание мстить русским за убитого мужа мгновенно куда-то испарилось, а это сулило еще более глубокий провал для террористической организации.
В доме-крепости шли однообразные, скучные дни. Дом, как поняла Алена, находился не в поселке, а где-то в лесу - из-за забора доносились только лесные звуки - ни крика петухов, ни лая собак, которые свидетельствовали бы о присутствии поблизости людей.
Лейла добросовестно и ответственно выполняла все свои обязанности. Она приносила еду, убирала комнату и выводила Алену на прогулку, все делалось по-прежнему молча. Это было похоже на тюрьму повышенной комфортности. Обильная вкусная еда, чистая постель, прогулки и отсутствие какой бы то ни было свободы. Все под контролем, никакого общения.
Алена держалась из последних сил, чтобы не сойти с ума. На тумбочке лежали книги, принесенные Лейлой, - Коран, Сира и еще что-то, Алена даже не смотрела. Она больше не могла читать исламскую литературу. Она пыталась молиться, силясь вспомнить православные молитвы, которые в свое время знала в большом количестве, но память была словно стерта чьей-то невидимой рукой. Тогда она стала просить Бога спасти ее от убийц ради ее нерожденного ребенка.
Мадину с мальчиком-инвалидом Алена видела редко, видимо, у них не совпадали часы прогулок. Алена уже знала, что Мадина с ребенком занимают почти всю правую половину дома и имеют свой обслуживающий персонал, - она иногда видела двух женщин, выносящих ведра или выбивающих половики. Раз в неделю на территорию заезжал небольшой грузовичок, привозивший продукты и еще что-то. Охранники на воротах дежурили сутки через трое сразу по два человека. Один через каждые десять минут обходил территорию, другой неотрывно следил за воротами и мониторами с камер слежения.
Окно комнатки, которую занимала Алена, выходило в сад, туда, где кроме деревьев нельзя было ничего разглядеть. На прогулках Алена старалась максимально запомнить малейшие мелочи и распорядок жизни этого каземата. Она почти не надеялась на побег. С такой охраной это было невозможно, но она надеялась на чудо, на то, что Бог помилует ее, только это спасало ее от отчаяния и сумасшествия.
Единственная небольшая надежда была на добрую Лидию Александровну, врача-гинеколога. Алена была уверена, что рано или поздно ее опять повезут к гинекологу, у нее уже заметно округлился живот, она начала чувствовать первые робкие шевеления ребенка. Руслану в сложившейся ситуации понадобится узнать пол ребенка, следовательно, ее еще раз вывезут в город. Это вселяло надежду и в то же время страшило. Она боялась, что, если ребенок окажется девочкой, Руслан может принять решение не сохранять беременность, и сразу лишит Алену жизни. Тогда конец - ни она, ни Лидия Александровна ничего не успеют сделать. Если окажется мальчик, у Алены еще останется время, и, быть может, это время сработает на нее.
«Надо постараться как-то предупредить Лидию Александровну, дать ей знак, что я в плену и что мне грозит опасность, - думала Алена, гуляя по аллеям сада. - А если врачиха с ними заодно?»
То, что гинеколог может оказаться их человеком, Алене пришло в голову в последнюю очередь.
«Допустим, - рассуждала Алена, - мне удастся дать ей знак или, еще лучше, передать записку. Тогда она немедленно сообщит о попытке Султану. Если будет мальчик, он ее меня все равно не убьет, но ужесточит режим и наблюдение, и тогда шансов почти не останется. Но все равно попробовать надо, вдруг она не с ними».
От этих мыслей у Алены мурашки побежали по коже, она ускорила шаг. Всюду буйствовала весна, пели птицы, распускались цветы, но Алена этого не замечала, все не радовало ее. Она смотрела на птиц только потому, что они были свободны и спокойно перелетали через ограду, куда ей доступа не было, и Алена им завидовала. 'Гам, за забором, текла размеренная и спокойная жизнь, шелестел лес, вдали была слышна река.
Она думала о том, как написать записку для врача, хотя это было почти нереально. Все кругом просматривается, у нее нет ни бумаги, ни карандаша. Даже туалетная бумага отсутствовала ввиду имевшегося в наличии биде. Видимо, туалетную бумагу поэтому и не приносили, в целях безопасности.
Алена решила пойти на хитрость.
- Лейла, ты знаешь, что я по профессии художник-модельер?
Лейла молча слушала. Алена продолжила.
- Нельзя ли мне принести несколько листов бумаги и карандаш, я хочу порисовать или придумать несколько моделей исламской одежды для наших женщин.
- Я спрошу, - произнесла немногословная прислуга и удалилась.
- Рисовать не разрешили, - доложила Лейла тем же вечером.
Через некоторое время Алена попросила у Лейлы туалетную бумагу, ссылаясь на то, что не может пользоваться исключительно одним биде. Лейла опять обещала узнать.
- Бумагу не разрешили, - произнесла она, принеся ужин.
«Сволочи, - подумала Алена, - все чуют». И на бумажную тему решила больше не заикаться.
Была надежда еще и на мусор. Охранники курили на территории, а следовательно, кто-нибудь из них мог обронить пустую пачку из-под сигарет. Алена во время прогулок стала внимательно смотреть под ноги, но ни окурков, ни, тем более, пачек от сигарет нигде не валялось. Сад был стерильно чист.
«Еще мусор, - думала Алена, - его выносят на задний двор в больших черных мешках, а потом увозят на все том же грузовичке».
Но как она подойдет к мусору, как развяжет мешок и начнет рыться в отходах? Это тоже нереально. Были и более утопические мысли, например, как в фильме: ей удастся забраться в кузов грузовика, затем ее закидают мешками с мусором и вывезут на свалку.
«Для этого мне самой нужно превратиться в мешок, - в отчаянии думала Алена, - да и к грузовику охрана не подпустит на пушечный выстрел».
Любую погрузку и разгрузку на территории двора внимательно наблюдал один из охранников.
Идея подкинуть доктору записку становилась все более нереальной. Дать знак ей она тоже не сможет, ведь Руслан не отойдет от нее ни на шаг и с врачом она с глазу на глаз ни на минуту не останется.
Алена знала, что комната и даже санузел просматриваются камерами наблюдения. Что можно придумать в комнате, которая как на ладони. К врачу ее повезут без предупреждения, и это может случиться в любой момент. Ночью под одеялом она оторвала кусочек простыни, совсем маленький, надеясь, что Лейла не заметит, когда будет менять белье. Простыня была почти новая, поэтому пришлось изрядно поработать зубами. Она спрятала его под матрац.
Наконец настал день посещения врача. Однажды утром вместо Лейлы явился сам Руслан.
- Собирайся, после завтрака поедем к доктору, - это было сказано таким будничным голосом, словно она не пленница и смертница, а просто жена, которую любящий муж хочет отвезти на прием к врачу.
Пришла Лейла, принесла завтрак: гренки с сыром, салат, яичница с помидорами, кофе, сливки в изящном фарфоровом сливочнике, свежевыжатый апельсиновый сок.
Алена принялась за завтрак, сев вплотную к кровати, где под матрацем лежал заветный кусочек простыни, незаметно вытащила его пальцами и положила под накрахмаленную льняную салфетку, которую всегда приносили вместе с едой. Она макала ложку в кофе, приподнимала салфетку и на кусочке простыни старательно выводила корявые и расплывавшиеся буквы - SOS, с аппетитом уплетая при этом яичницу и гренки. Затем она пролила кофе на стол и, делая вид, что вытирает кофейную лужу, быстро засунула тряпочку с надписью йод халат.