Страница 34 из 71
Вкусная еда всегда была его слабостью, он был гурманом от рождения, но, к своему великому сожалению, очень редко ел так, как ему мечталось. Он с ужасом вспоминал свои детские полуголодные годы, в его семье питались более чем скромно, плюс строго соблюдали все церковные посты. Затем шли семинаристские и академические годы, когда опять же питались по принципу щи да каша - пища наша. Потом был постриг, пришлось вовсе воздерживаться от мяса, по крайней мере на людях, ведь монахи по русской традиции не вкушают мясной пищи.
Иеромонах буквально набросился на еду, за эти дни он страшно изголодался, поэтому ел, почти не жуя, торопясь попробовать как можно больше предложенных блюд. Такого изобилия он не видел даже на самых важных архиерейских приемах, на коих ему посчастливилось побывать в свое время.
Здесь была и нежнейшая баранина в каком-то диковинном соусе, несколько сортов красной рыбы и икры, вкуснейшие копчености, молодая картошка, национальные лепешки с различными начинками, жареный сыр. Отец Вячеслав прикрыл глаза от нахлынувшего удовольствия.
- Ну что, вы решили?
- Я согласен, - едва прожевав, произнес он.
- Тогда после обеда пишите письмо своему архиерею, как там у вас положено, с просьбой снять с вас сан по религиозным убеждениям и в связи с принятием ислама, ну а дальше дело техники, вам все подскажут, вы всегда будете чувствовать поддержку. Да, и сообщите, в каком банке вы желаете открыть счет.
Счет в банке! Бывший иеромонах едва не подавился от услышанного. «Мечты сбываются», -возликовал он внутренне, с глубочайшей благодарностью глядя на своего благодетеля.
Через несколько дней на всех исламских интернет-порталах появились сообщения о том, что очередной православный священник отрекся от своей ложной веры и добровольно перешел в ислам.
Православные не заставили себя ждать, ответив на православных порталах бурным возмущением поступком бывшего иеромонаха. Религиозная общественность загудела, как растревоженный улей, на форумах шли стенка на стенку. Было написано несколько статей в церковных газетах и журналах. А через несколько месяцев бывший иеромонах под новым именем Али Микаэль Вячеслав вступил в публичный диспут с одним известным православным священником. Диспут получил небывалый резонанс в религиозных кругах и даже освещался известной радиостанцией «Свобода слова».
Шли дни. Лето близилось к закату. Некоторые девушки покинули лагерь. Новых пока не привозили. Занятия шли со старым составом. Говорили, что многих после подготовки отправляют в так называемый резерв, то есть они отправляются домой и живут обычной жизнью до тех пор, пока не понадобятся для выполнения задания.
В то время Алена достигла особого подъема, ей все в лагере нравилось и хотелось скорее пойти на задание, чтобы окончательно доказать Руслану свою любовь. Она даже не задумывалась, что это задание будет для нее последним в жизни и что любимого она оставит здесь, на земле, а сама уйдет.
На идеологических занятиях им много рассказывали о рае и о том, какие блага и награды ждут мучеников. И чем больше неверных удастся уничтожить и отправить в ад, тем больше будет награда в раю. Алена верила этому учению, но в отличие от других смертниц не мечтала о наградах и рае, она думала только о своей любви, ради которой она пойдет на все.
Шахидками двигают не только ненависть и желание отомстить, но иногда и любовь.
Но однажды, это было уже в октябре, произошел случай, который несколько ослабил Аленину эйфорию.
Как-то поздним вечером бородатый Казбек и Ахмед привели в лагерь русского пленника. Его сразу же поместили в подвал, находившийся рядом с резиденцией Султана.
- Русского привели, - возбужденно шептала поздно вечером Насира Алене. - Дядя сказал, что Султан его скорее всего убьет. Вот интересно посмотреть.
- На что посмотреть? - спросила Алена.
- Как его убивать будут.
- Что в этом интересного?
- Ненавижу русских, - прошипела Насира.
- За что?
- Они убивают мой народ, они убили моих братьев, - почти прокричала Насира.
Она отвернулась к стенке и замолчала.
Султана в тот день не было, он появился к вечеру следующего, с ним было еще человек пять, по виду боевики.
Гости, по всей видимости, были очень важными, так как весь день готовилось обильное и богатое угощение.
Продукты для стола завезли еще накануне. В лагере заранее знали: если завезли много мяса и прочих деликатесов, значит, у Султана будет большой прием. Приемы были непростые - перед ответственными операциями, на них обсуждались все окончательные детали, а также кандидатуры исполнителей.
Шашлык и мясо готовили инструкторы, на время превращаясь в поваров, все остальные блюда - девушки. Если девушку приглашали обслуживать стол, это значило, что ее кто-нибудь выберет на ночь. Для многих это была большая честь: собственные охранники им давно надоели. Для гостей приглашали только молодых девушек, всякие вдовы и бывшие жены, то есть разведенные и брошенные мужьями, за тридцать, не приглашались, они готовили еду.
В этот день Алена была приглашена на обслуживание стола, с ней еще три девушки. Насире же досталась самая грязная работа - мытье посуды, чем она была крайне недовольна. Как-то раз Насира сказала Алене, что очень надеется, что на одном из приемов ее выберут не просто на ночь, а в жены. Выйти замуж она жаждала гораздо больше, чем мстить русским. Но ни на один прием ее до сих пор не позвали, хотя инструкторы с охранниками ее не касались. Видимо, Насира не врала, что она находится здесь на особом положении и на нее у руководства существуют определенные планы. Она очень надеялась, что Султан выдаст ее замуж, ведь ее отец отказался делать это, пожертвовав дочерью ради собственного материального благополучия и статуса семьи. Насире было обидно, что сестер выдадут замуж, а ее, обмотав взрывчаткой, принесут в жертву, как приносят в жертву барана в Курбан-байрам. И все соседи, посмотрев новости по телевизору, пойдут поздравлять ее родителей и будут говорить, что девочки Таланбиевы - достойные невесты. На них появится много желающих, а значит, и калым дадут гораздо больше, чем обычно. Но ее, Насиры, уже не будет. Ее семья, как и многие семьи в их селе, принадлежала к самому радикальному течению ислама, которое традиционные мусульмане считают сектантским.
Да, она мечтала о рае, но земное счастье, жажда мужской любви, желание иметь детей были выше желания попасть в рай, да еще в столь юном возрасте - Насире едва исполнилось семнадцать.
В самый разгар пира Султан приказал привести пленного.
Ввели парня небольшого роста с сильно разбитым лицом.
- Развяжите его, - с важностью произнес Султан.
Ахмет быстро развязал ему руки. Парень стоял, понурившись, растирая синие затекшие ладони.
- Что нам скажет Ахмет о нашем госте? - хитро прищурившись, спросил Султан, как будто ничего не знал о своем невольнике.
- Его Казбек поймал, он в нижнем ауле вынюхивал про лагерь, пытался даже нанять машину, чтобы его в район Хачарского водопада довезли.
- Наверное, хотел полюбоваться достопримечательностями природы, - с ехидной усмешкой перебил его Султан, сверкнув идеальными зубами, и обратился к пленному. - У нас красивые места, не правда ли?
Грянул общий смех. Раздались одобрительные гортанные фразы. Поднялся шум. Парень еще более потупился и смотрел в пол.
- Продолжай, Ахмет, что у тебя еще на него?
Воцарилась тишина, бородачи прекратили жевать, ожидая развязки начавшегося спектакля. Султан любил устраивать показательные представления, это очень нравилось публике и ему самому. К тому же давало разрядку в напряженной работе.
- По документам Гольдман Кирилл Михайлович, шестьдесят восьмого года рождения, москвич, родился в городе Реутов Московской области, журналист газеты «Новая правда».
- Еврей? - подняв брови, спросил Султан.
Пленный молча кивнул.
- Значит, иудей по вере? Обрезанный?
- Нет, - еле слышно произнес невольник.