Страница 17 из 71
Что она должна сказать радостной и сияющей Алене, которая бросилась ее целовать? Алена, не волнуйся, но твой Андрей сегодня венчается? Смешно и глупо. Но Алена начала первая.
- Слушай, Насть, ты чего такая странная, как пришибленная? Что-нибудь случилось?
- Случилось, - Настя даже зажмурилась.
Надо сразу сказать, и дело с концом, подумала она. Но начала не сразу и издалека.
- Знаешь, что ни случается, все к лучшему и все по воле Божьей.
Алена опустилась на диван, мгновенно изменившись.
- Что-нибудь с Андреем? Да? Я права, ну говори же, не молчи.
- Да, с Андреем, он женится, - и Настя закрыла глаза, чтобы не видеть исказившееся лицо подруги.
- Как женится? - прошептала Алена. Лицо ее стало серым.
Настя думала, что такое бывает только в книгах. Ей казалось, что она во сне, надо только набраться сил и проснуться, стряхнуть с себя этот кошмар. Увидеть, что в комнате шторы с любимым рисунком, утренние солнечные зайчики на обоях. Но солнечных зайчиков не было, а была подруга, посеревшая и оцепеневшая, как от смертельной инъекции.
- Алена, Алена, очнись, скажи что-нибудь, не молчи, - Настя начала трясти ее за плечи.
- Какая я дура! - с нечеловеческим хрипом выдавила из себя Алена. - Какая дура!
Она схватила себя за волосы и принялась раскачиваться из стороны в сторону.
- Какая дура, этого не может быть! Слышишь, Насть ка?! Этого не может быть! Скажи мне, что это вранье, что ты шутишь, скажи! Как это произошло? Как это он женится?
С Аленой начиналась истерика. Настя не на шутку испугалась. Она не знала, что в таких случаях говорить.
- Тебя долго не было, кажется, вы не общались, - начала, запинаясь, Настя, - я слышала, что ты вроде ему отказала. В общем его духовник благословил...
- Это все бред! Слышишь? Бред!!! - закричала Алена не своим голосом. Она стремительно вскочила, заметалась по комнате и выбежала из квартиры. Выбежала настолько быстро, что Настя опомниться не успела.
Это был необычайно жаркий для мая день. Один из тех дней, которые случаются поздней весной и напоминают лето. Люди еще одеты в плащи и куртки, которые от жары сбрасывают на руки. Во дворах зацветает сирень, а нахохлившиеся воробьи лениво греются на припекающем солнце.
Алена шла, не разбирая дороги. Улицы, переулки, дома, дворы и задворки - все смешалось в одном круговороте. Спешащие прохожие, мчащиеся машины, алкаши возле пивного ларька, дамы с собачками, солидные мужчины в иномарках, продавцы овощей с лотков и овощи на лотках - все это было как на другой планете, не здесь и не сейчас. Или Алена была на другой планете, а мир, ее окружавший, стал чужим и ушел в параллельное измерение.
Алена с трудом понимала, что с ней произошло и почему она бессмысленно бродит по улицам. Впрочем, она никуда и не шла. Ей уже некуда было идти. Всего несколько часов назад она строила планы и питала надежду на встречу с любимым. Она сотни раз прокручивала в голове эту встречу: как она приезжает к нему, как он рад ее приезду и как она говорит, что готова стать его женой, навсегда. Она приходит на ту самую семинарскую проходную, там сидит тот же паренек с истертым фолиантом в руках, те же красные кресла и тот же, не изменившийся Андрей, словно и не было разлуки. А впереди у них большое будущее. Они поженятся, и он рукоположится, как планировал. Она родит ему детей, и они будут вместе всегда и всю жизнь.
«Ямщик, не гони лошадей, мне некуда больше спешить», - кажется, это неслось из какого-то кафе, а теперь навязчиво крутилось в голове. - «Да, мне действительно некуда больше спешить, и жить мне больше незачем, он предал меня, он растоптал меня, меня больше нет».
В одном из кривых переулков она набрела на храм, кажется, он не так давно открылся, колокольня была в лесах, а главный купол уже блестел свежей позолотой. Алене захотелось зайти. Просто так. Может, помолиться, а может, и возопить к Богу о своей скорби. Ей казалось, что там, внутри, тишина и полумрак, тихо потрескивая, горят свечи, и старушка в белом платочке дремлет у свечного ящика. Алена встанет на колени у иконы Богородицы, поскорбит и ничего просить не будет, просто постоит.
Первое, что бросилось в глаза, - обилие света, исходившего от центрального паникадила. Алена сразу не поняла, что происходит: пение хора, скопление людей.
«Исаия ликуй, Дева име во чреве, и роди Сына Эммануила... Святии мученицы иже добре страдавша и венчавшеся...» - доносилось до нее.
Алена стояла ошеломленная, кружилась голова, в храме шло венчание. Пожилой священник в правой руке высоко держал крест, а левой рукой, связав руки брачующихся епитрахилью, вел их вокруг аналоя. Стройными голосами пел хор. Лицо невесты в обрамлении венка из белых цветов казалось строгим и сосредоточенным. В женихе Алена узнала Андрея.
Январь 1996 года. Андрей бросился поднимать рассыпавшиеся листки.
- Простите, я не заметила, - лепетало существо, - я сама подниму.
В коридоре царил полумрак, и ее лицо невозможно было рассмотреть. Белый платок сполз на плечи, несколько непослушных локонов падали на лицо, и она их сдувала и откидывала движением головы.
- Вы из регентской школы? - это был глупый вопрос, откуда ей еще быть. - Вас как зовут?
- Вероника, - робко пролепетало существо.
- Вы в смешанном хоре поете?
- Да, а я вас знаю, вы Андрей из четвертого класса, - она немного осмелела, растерянность ушла.
Непослушная прядь волос упала на лицо, она пальцами заложила ее за ухо и поправила сползший платок.
- Откуда вы меня знаете? - немного заискивая, спросил Андрей.
- Конечно, знаю, мы же в одном хоре поем. Вы не заметили? - она заметно повеселела и даже улыбнулась.
- Давайте на ты, - предложил Андрей.
- Давайте, то есть давай, - теперь она даже засмеялась, и на щеках появился еле заметный румянец.
- Давай прогуляемся после ужина, - предложил Андрей, почти не надеясь на положительный ответ.
- Да, после ужина, я на спевку опаздываю, тогда до вечера?
На спевку Вероника летела как на крыльях. Какое счастье, наконец он обратил на нее внимание. Вероника давно и безнадежно была влюблена в Андрея, который, как говорили у них на регентском, не замечал ее в упор. Встречи с ним в коридорах, в хоре и на спевках были для Вероники сущей мукой. Андрей ее не видел. Он почти всегда был весел. Легко общался с регентшами из их хора, шутил и смеялся с ними. Буднично бросал «привет», «пока». Вероника мечтала хотя бы об этом, но он ни разу с ней даже не поздоровался. А так хотелось, чтобы он и ей сказал «привет».
По природной своей робости она не могла первая с ним ни заговорить, ни даже поздороваться. На других ребят она и не смотрела. Сказывалось теткино монашеское воспитание: та всю жизнь учила ее, как надо блюсти себя, а не как общаться с молодыми людьми. И Вероника блюла, два года тайно наблюдая за Андреем и тайно по нему страдая. О том, что она влюблена, не знал никто, кроме лаврского духовника отца Ефрема, к которому Вероника и ходила изливать свою душу. Как-то отец Ефрем сказал ей: «А ты молись Преподобному Сергию, может, Господь вас и столкнет». Вот Ника и молилась, каждый день ходила на акафист к Преподобному.
Вероника бежала на спевку и думала, как точно выразился отец Ефрем - столкнет. Сегодня она с Андреем именно столкнулась, она восприняла это как предзнаменование, как воспринимают люди сбывшееся пророчество, вот почему она так растерялась и почти лишилась дара речи.
«Столкнет, - думала она, - надо же, столкнул!»
Вероника в одно мгновение забыла даже о том, что у Андрея есть невеста - и не чета ей. Статная, строгая, похожая на институтку из романа образованная москвичка, изысканно и со вкусом одетая. Невеста часто приезжала к нему. Вероника видела, как он сиял и расцветал при ее появлении, как нежно и трепетно брал за руку.
Она смотрела, как они вместе уходили гулять. Смотрела сквозь слезы и понимала, что ее любовь безнадежна. Он обязательно женится на ней, Вероника была уверена, что у них давно все решено и однажды она с горечью увидит сияющее обручальное кольцо на его пальце. Каждый раз, встречая Андрея в хоре, Вероника старалась взглянуть на его правую руку. Она испытывала облегчение, когда видела, что кольца нет, но оно все равно рано или поздно появится, в этом она была уверена. А потом будет рукоположение, его молодая жена будет стоять здесь же, в храме, а Андрея под руки проведут сквозь царские врата к престолу Божьему. Хор будет петь «аксиос, аксиос, аксиос». Прошедший царскими вратами, обратно не возвращается. Вероника придет на его рукоположение и будет тихо плакать где-нибудь в уголке и молить о нем Бога, навсегда прощаясь со своей тайной мечтой. А из алтаря он выйдет уже в подряснике и без обручального кольца, его жена подойдет к нему, и они пойдут вместе. Он, конечно, никогда не узнает о бедной Веронике, ее любви и пролитых слезах.