Страница 12 из 71
- Вы придерживаетесь ретроградных взглядов, - вступил отец, - я считаю, что женщина может работать, если у нее есть такое желание, для самореализации и самосовершенствования. Другое дело, что женщина не должна работать от нужды. Если у нее есть муж, он должен ее обеспечивать, в этом я с вами, Руслан, пожалуй, соглашусь. Алена работала не из-за денег и необеспеченности, а только потому, что ее работа ей очень нравилась. Думаю, Алена должна сама решить, будет она работать или нет.
- Нет, папа, я решила, что это будет зависеть от мнения моего мужа, я буду делать то, что он хочет. Если он против работы, я никогда не стану работать. К тому же моя работа мне уже изрядно надоела. Мама права - я измоталась, и надо просто отдохнуть и пожить нормальной жизнью. К тому же замужняя женщина уже не может мотаться по всему миру с группами туристов.
- Почему обязательно туристы? - возразил отец. - Наша Аленка художник-модельер, вы, Руслан, наверное, это знаете.
- Да, конечно, она мне говорила, - отозвался Руслан.
- Она может, например, открыть свой салон, - продолжил отец свою мысль.
- Пап, я не хочу сейчас ничем заниматься, может быть, через несколько лет, потом когда-нибудь, сейчас мне хочется простого семейного счастья, - произнесла Алена.
-Хорошо, за счастье нашей Алены, - отец поднял свой бокал.
Так за всей этой болтовней прошел вечер. Родители были в восторге. Какие красивые слова говорил Руслан, как красиво все начиналось, словно в сказке! А теперь - как кошмарный, дурной сон. Хочется себя ущипнуть, проснуться и с облегчение вздохнуть, что это всего лишь сон. Но это был не сон, это была реальность, страшная реальность.
Теперь родители точно не скоро начнут волноваться, тем более что Руслан наверняка позаботился, чтобы от Алены регулярно приходили письма по электронке.
«Мама с папой читают сплошное вранье и радуются за свою дочку», - с тоской подумала Алена.
Когда они все же заподозрят неладное, начнут искать, на это уйдут месяцы, и будет поздно. Рожать ей в июле-августе, всего через полгода. А Руслан убедил их, что в Москву они вернутся не раньше, чем через год. Так надо, такая у него работа, а Аленке необходимо для здоровья пожить в горах на свежем воздухе. А родителей они непременно пригласят в гости, да, пригласят, как только обживутся сами.
И родители верили каждому его слову, всему этому вранью, не сомневаясь и не удивляясь тому, что им предстоит столь долгая разлука с дочерью. Верили, как верят жертвы мошенникам, которые прикидываются соцработниками или агентами, и с легкостью выворачивают карманы, отдавая последнее накопленное и спрятанное. Верили, как верят люди, которые попадаются на лохотрон и в азарте игры отдают все, что есть, до последней копейки, даже не подозревая, что попались на крючок. Руслан грамотно их обработал, недаром он учился психологическим приемам у специалистов с мировыми именами. Он умел убеждать, заговаривать зубы. Люди верили и с восхищением слушали его.
Эти мысли повергли ее в еще большее уныние.
Пришла Лейла, как всегда молча, принесла ужин. Алена лежала, отвернувшись к стене, к ужину не притронулась. Через час Лейла вернулась, без единого звука унесла остывшую еду. Как забылась во сне, она не помнила. Всю ночь снилось что-то беспокоящее, Алена ворочалась, не находила себе места, кровать казалась неудобной и слишком узкой. Проснувшись утром, Алена долго разглядывала в зеркале свое опухшее от слез лицо.
Потекли скучные однообразные дни. Лейла выводила ее гулять во двор. Руслана Алена видела очень редко, и то мельком, он заезжал на один-два дня, а потом надолго уезжал. Зима подходила к концу, в этом году она очень теплая, выпадавший снег быстро таял, лишь горы были покрыты белым одеянием, гордо поднимая к небу остроконечные сверкающие шапки. Стояли серые влажные дни, моросили унылые дожди.
Алена была в отчаянии. На прогулках Лейла за ней наблюдала издали, рядом никогда не ходила. Это несколько облегчало существование, Алена тяготилась присутствием своей хмурой надсмотрщицы и тихо ненавидела эту женщину. Если у них все получится, эта неприятная тетка с темным лицом станет матерью ее малыша и он никогда не узнает, кто его настоящая мать. Они вырастят из него воина Аллаха; а если это девочка, выдадут замуж за подобие ее отца. Алена ненавидела этот дом-каземат, эти свинцовые горы с белыми макушками, почти всегда наполовину окутанные туманом, этот бесконечно моросящий дождь.
Как-то раз, на одной из прогулок, Алена встретила еще одну обитательницу этого грустного места. Спускаясь по ступеням, она почти столкнулась с инвалидной коляской. В кресле сидел ребенок, вернее - подобие ребенка: раскосые глаза на вполне идиотском лице разъезжались в разные стороны, из полуоткрытого рта свисал язык, из уголков искривленных губ обильно текла слюна, скрюченные ручки плотно прижимались к кривому, уродливому тельцу. Ребенок промычал что-то нечленораздельное и дернул маленькой недоразвитой головой в красной шапочке с помпоном.
Алена от неожиданности вздрогнула, едва не вскрикнув, но в следующий момент почувствовала на себе цепкий взгляд, полный ненависти. Столько ненависти и злобы на одном лице она еще не видела. На нее пристально, в упор смотрела девушка с черными, как бездна, миндалевидными глазами. Девушка что-то прошипела по-чеченски, по всей видимости, какие-то ужасные проклятия, привычным ловким движением развернула коляску и быстро покатила ее в глубь сада.
Алене стало досадно. Что она сделала этой несчастной девушке? Встреча не выходила у нее из головы целый день. Бедный малыш ей кого-то очень сильно напоминал.
«Руслан! - осенило ее. - Он похож на Руслана, это его сын!»
Оправившись от шока, Алена присела на скамейку в саду. Она думала о ребенке-инвалиде, о сыне Руслана.
Алена не помнила день, когда произнесла шахаду. Кажется, это случилось через неделю после того, как она сняла с себя крест. Гуляя по мрачным аллеям, она пыталась вспомнить этот день, но, кроме того, что Москва стояла в умопомрачительных пробках, в памяти ничего не осталось. Она была так полна любовью к Руслану, что запомнила только пробки, когда он обнимал ее на заднем сиденье, а она замирала от счастья, от его близости. Руслан, который обычно сам был за рулем, в тот день взял своего шофера. Они сидели сзади, раскинувшись на шикарном кожаном сиденье. Руслан прижимал ее к себе, гладил руки, целовал волосы, и ей казалось - вот оно, счастье.
Затем ее мысли переключились на то, как они после свадьбы приехали в его дом под Нальчиком. Алена была безмерно счастлива, ей казалось, что она в сказочном сне, которому не будет конца. Руслан умел создать атмосферу праздника и радости. Она вспоминала их романтические ужины на уютной веранде, сплошь увитой плющом, огромный плавательный бассейн, маленький прудик с золотыми рыбками, из которого вытекал веселый, звонкий ручей, пересекавший сад, несколько ажурных мостиков, альпийские горки и даже настоящий, вечно напыщенный павлин со своей скромной серенькой павой.
Вся эта райская сказка закончилась в один день - они уехали в лагерь. Руслан ничего не объяснял, а Алена боялась спросить, почему и зачем они едут в горы. У нее было единственное желание - всегда быть с ним рядом, и не важно, куда и зачем она едет, и не важно, чем будет заниматься, главное - с ним, она любит его до безумия, до самоотречения.
В лагерь ехали долго, полдня тряслись по непроходимым лесным дорогам, наконец джип остановился, дальше предстояло идти пешком километра два. Руслан отпустил водителя - хмурого бородача с уродливым шрамом через все лицо. Бородача звали Казбек. Шли вдвоем по узкой горной тропе, петлявшей между выступами причудливых скал. Руслан впереди, Алена следом.
Всю дорогу она любовалась им. Он был необычайно красив и грациозен, как молодой олень, -казалось, он рожден ходить по горам: двигался быстро и бесшумно, ни один, даже самый маленький камень не вылетел из-под его ног, словно он шел по воздуху. Она смотрела на его спину, ноги и чувствовала, как сильно его любит, как хочет полностью отдаться его воле, раствориться в нем, стать частицей его тела и души.