Страница 21 из 80
– Норрен ждал вас со дня на день. Он говорил, что намерен поручить вам конников.
– Да. У нас была договоренность.
– Завтра я представлю вас отряду. У вас есть своя палатка?
– Нет.
– Идемте в обоз, вы ее получите. – Шегрен кинул взгляд на Скампаду. – Ваш друг поселится с вами?
– Кто?! Ах да… – Ромбар повернулся к сыну первого министра. – Я полагаю, Скампада, у тебя нет возражений.
– Для меня большая честь делить с вами жилье, ваша светлость, – светски учтиво ответил тот.
– Замечательно, – холодно сказал Ромбар, оглядывая Скампаду с головы до ног. – И впредь, пока мы здесь, носи воинскую форму.
– У меня нет воинской формы, ваша светлость. – В голосе Скампады прозвучало вежливое сожаление.
– Вас не обременит обеспечить его формой? – спросил Ромбар у военачальника.
– Нисколько. – Шегрен повел их в обоз, распорядился выдать палатку и одежду, затем указал место для палатки.
– Располагайтесь, Магистр, – сказал он, уходя. – Вы запомнили, где я живу? Приходите ко мне ужинать.
Обозная палатка оказалась просторной, рассчитанной на четверых воинов. Ромбар уже смирился с тем, что ему придется ставить ее без участия Скампады, но тот, вопреки ожиданиям, оказался неплохим помощником. Оставив бережно свернутый плащ на дорожном мешке, Скампада ловко и аккуратно оттягивал и выравнивал льняную ткань, пока Ромбар загонял колышки в землю. Вскоре палатка уже была поставлена, ровная, как игрушечка, чем-то схожая со стоявшим рядом Скампадой, на котором не растрепался ни один волосок.
Сын первого министра дождался, пока Ромбар первым внесет и разместит багаж, затем потащил внутрь свои мешки. Когда он закончил разбирать и раскладывать их содержимое, заглянувшему внутрь Ромбару представился порядок, какой встретишь не у каждой женщины. Широкая не по размеру воинская форма, в которую переоделся Скампада, мало что оставила от его щегольской подтянутости, чем вызвала одобрительное хмыканье Ромбара.
Собравшись к Шегрену, Ромбар нехотя позвал и Скампаду. Он предпочел бы, чтобы тот не слышал разговоров за ужином, но оставлять своего спутника голодным было неловко.
– Скампада! – предупредил он. – Я не хочу говорить Шегрену, что при тебе лучше не обсуждать военные дела. Но ты поклянись мне…
– Ваша светлость! – перебил его Скампада. – Мои интересы – на вашей стороне, а это сильнее любой клятвы. Я кровно заинтересован в поражении Каморры с его дикарской шайкой, и моя осведомленность будет только на пользу делу.
Шегрен, желая поскорее ввести нового полководца в дела, рассказал за ужином о численности, вооружении и размещении войск, о событиях прошедшего месяца, о дальнейших планах и ожиданиях.. Ромбар то и дело поглядывал на Скампаду. Тот с безразличным видом кушал поставленное перед ним угощение, но Ромбар не сомневался, что хитрец слышит и запоминает каждое произнесенное слово.
– Держать язык за зубами – в твоих интересах, Скампада, – напомнил он, возвращаясь в палатку.
– Не менее, чем в ваших, – согласился тот.
Рано утром их разбудил голос, раздавшийся у входа в палатку:
– Здесь живет магистр ордена Грифона?
– Да, – откликнулся Ромбар.
– Правитель ждет вас.
Ромбар поспешно оделся. Увидев, что Скампада надевает форму, он спросил:
– А ты куда собрался?
– С вами. Разве я не для этого сюда приехал?
– Только тебя там сейчас и не хватало… а впрочем, ладно. – Ромбар подумал, что Скампаду лучше не оставлять без присмотра. – Идем.
Слуга правителя проводил их до шатра и впустил внутрь. Норрен лежал на широкой и низкой кровати посреди шатра. Рядом стоял стол, заставленный склянками с отварами и питьем, заваленный полосами белого полотна, служившего перевязочным материалом. Круглый толстяк средних лет – придворный лекарь, – склонившись над столом, размешивал содержимое склянки. Клыкан, в течение долгого пути неотступно следовавший за Ромбаром, кинулся к Норрену и лизнул его руку, неподвижно лежавшую поверх одеяла, а затем улегся на своем обычном месте у изголовья кровати правителя.
Ромбар остановился у кровати, с состраданием глядя на осунувшееся, воспаленное лицо Норрена.
– Присаживайся, брат, – чуть слышно сказал тот. – Я рад, что ты здесь.
Ромбар присел на край кровати.
– Как твои дела? – спросил его Норрен.
– Так себе, – ответил Ромбар, вспомнив неудачное посещение Бетлинка.
– Мои тоже, – слабо усмехнулся Норрен. – Я говорил тебе, что магия – не твое призвание. Ты готов принять командование войском?
– Да. Шегрен обещал сегодня представить меня конникам.
– Теперь от тебя потребуется не только это. Пока я нездоров, ты заменишь меня в армии. Шегрен подготовит и зачитает мой указ. – Норрен помолчал, собираясь с силами. – В указе будет объявлено, что ты – мой двоюродный брат. Это необходимо, чтобы не возникало разговоров, почему ты, а не другой. Сейчас, как никогда, в армии нужна дисциплина и единое руководство… И не спорь со мной… – добавил он, заметив выражение лица Ромбара. – У меня слишком мало сил, чтобы тебя уговаривать.
Норрен устало закрыл глаза. В шатре установилось молчание. Вскоре вошел Шегрен со свитком бумаги в руках.
– Ваше величество, – позвал он, подойдя к кровати. – Указ, как вы просили, готов. Чье имя я должен вписать?
– Пиши… – приоткрыл глаза Норрен. – Ромбар, сын Паландара, двоюродный брат правителя Цитиона… это он. – Правитель указал взглядом на Ромбаpa. – А сейчас оставьте меня. Объявляйте указ и действуйте.
Выходя, Ромбар окликнул Вайка. Тот вежливо шевельнул гладким, как палка, хвостом, но не двинулся с места.
– А где же псы правителя? – спросил Ромбар у Шегрена, только сейчас заметив, что рядом с Норреном нет обычной темно-серой пары клыканов.
– Их увели в собачье войско, когда он был без сознания. Они не подпускали лекаря к раненому.
Ромбар и Шегрен вышли из шатра. Забытый всеми Скампада выбрался следом.
– Что говорит лекарь? – немедленно спросил Ромбар.
– Сейчас я позову его. – Шегрен вернулся в шатер и вызвал лекаря.
– Как здоровье правителя? – спросил у него Ромбар. – Говорите все как есть.
Толстяк нервно потер круглую и розовую лысину – продолжение круглого и розового лица.
– Со вчерашнего вечера у меня появилась надежда. – Его тонкий голос чуть вздрагивал. – На стреле был трупный яд, как это водится у уттаков, поэтому началось общее воспаление. Правитель крепок здоровьем, но еще два-три дня я не могу быть уверен в благополучном исходе.
– Разве стрела была уттакская? – высунулся с вопросом Скампада.
– Откуда мне знать? – недоуменно сказал лекарь. – Мне было не до стрелы, уважаемый.
– Скампада, замолчи, – приказал Ромбар и вновь заговорил с лекарем:
– Когда правитель сможет вновь приступить к своим обязанностям?
– Недели через три, не раньше… при благополучном исходе.
– Надеюсь, вы делаете все, чтобы вылечить его? Толстяк торопливо закивал в ответ.
– Дважды в день докладывайте мне о здоровье правителя. Если что – зовите немедленно.
Ромбар ушел с Шегреном. Оставшись один, Скампада огляделся. Шатер правителя стоял в центре лагеря, здесь же были палатки для слуг. Около наспех сооруженной печки хлопотали повара, поблизости расхаживало не менее десятка стражников. Скампада понаблюдал за слугами, затем пошел туда, куда от кухни вела свежепротоптанная тропинка. Тропинка выводила на край лагеря и заканчивалась мусорной ямой.
Он с брезгливой гримасой поковырялся прутом в мусоре и вскоре увидел то, ради чего занимался делом, унизительным для достоинства сына первого министра. Под кухонными отходами лежали окровавленные тряпки, а в них – стрела, вынутая лекарем из раны правителя. И бронзовый, остро заточенный наконечник с зазубринами вдоль боковых граней, и способ крепления оперения, и шишечка для захвата пальцами – все указывало на то, что стрелу изготовили в одной из оружейных мастерских Келанги.
Вернувшись к шатру, Скампада покрутился среди слуг и стражников, слово за слово напросился на завтрак, а заодно выспросил подробности покушения.