Страница 83 из 108
— Очень интересно, — сказал отец после продолжительного молчания. — Русские коренным образом меняют свою политику — пытаются начать игру на нашем поле, всерьез ожидая победить. Или хотя бы не проиграть.
— Мирное сосуществование? — спросил я, поскольку именно это утверждение привлекало мое внимание. — Однако же Коминтерн не распущен, то есть основной инструмент подрывной деятельности не исчез, и нет даже заявления о намерении его распустить или ограничить его функции.
— Значит, очень скоро последует, — ответил отец. — Такая организация, как Коминтерн, не может существовать без прямой поддержки Сталина. Если, конечно, новая русская политика — это всерьез и надолго. Что ж, мы сможем в том удостовериться — если Коминтерна не станет, то это будет конец большевистской Красной России. И окончательный поворот в сторону новой империи — Советского Союза.
— Но ведь русские и раньше заключали с нами торговые соглашения? — я позволил себе удивиться. — И сосуществовали вполне мирно.
— При этом сами открыто говоря, что это всего лишь тактика, — заметил отец, — внешнеэкономические действия для них были прежде не больше чем решением какой-то частной проблемы. Теперь же они пытаются заявить себя как серьезного игрока на этом поле, причем сразу в высшей лиге! Намерение участвовать в экономической организации, которая неизбежно получит всемирный статус, намерение стать одним из основателей этой организации, намерение выдвигать идеи и активно участвовать в ее работе… Ты еще не понимаешь? Интересно, сам Сталин додумался до идеи трех мировых валют, или кто-то ему посоветовал? С одной стороны, ему явно интересен статус-кво, и он хотел бы его достичь, не позволив Англии оказаться в положении межвоенной Франции. С другой — он хочет и защитить свою недавно созданную индустрию, и в то же время не позволить ей впасть в застой.
Я высказал недоумение. Потому что, как большинство американцев, был убежден, что СССР, выжав из Германии (или из своей доли Германии) максимум возможного и превратив ее в скромного потребителя своего сырья и производителя «ботинок для рабочих», может погубить и почти наверняка погубит дурным менеджментом и ее индустриальные ресурсы, и ее перспективы. Да, СССР на некоторое время получит современные производственные возможности и совершит впечатляющий рывок вперед, но через некоторое время начнется неизбежный застой — при этом русские смогут, вероятно, добиваться ярких успехов на отдельных направлениях, как они уже сделали это на войне, а потом использовать их для своей пропаганды. Но в конечном итоге прогресс у них споткнется о систему принятия решений, замкнутую на одного-единственного человека во главе их партии и узкий круг его малообразованных советников. Пусть Сталин и производит впечатление, но он сейчас, как всякий диктатор, один, а его соратники не кажутся по-настоящему умными людьми. Мы неизбежно опередим их — и тогда, чтобы не проиграть, русские должны будут сделать ставку на Коминтерн, развернув в наших странах работу, аналогичную деятельности УСО, и подкрепив своим военным давлением на завершающем этапе. И предложение рубля как одной из мировых валют вполне укладывается в этот план — чтобы финансировать подрывную коммунистическую деятельность по всему миру.
— Думаю, ты не прав, — заметил отец, — считая Джо кем-то наподобие коммунистического Черчилля. Такие решения, как Джо только что предложил — касающиеся послевоенной судьбы глобальных рынков, а не простых, в сущности, торговых операций — неестественны для Красной России. Прежние переговоры укладывались почти исключительно в военно-политическую логику — и это делалось очень серьезно, взвешенно и аргументированно. Следовательно, полагая Сталина серьезной силой, мы обязаны думать, что и это внезапное предложение не является мелкой уловкой для обеспечения финансирования подрывных организаций и их акций в наших странах. Хотя нельзя полностью исключать и первое — если Джо всё же мельче, чем показался мне сейчас. Но мы должны рассчитывать на сильнейший ход оппонента. Это предложение открывает исключительные возможности, хотя и таит некоторые угрозы. Во всяком случае оно логично увязано с заявлением о мирном сосуществовании. Думаю, Джо все-таки решил сыграть в наши игры. Что ж, это неизбежный путь всех по-настоящему успешных гангстеров мира.
— Гангстеров? — удивился я.
— Да, мистер Гувер собрал досье на господина Сталина. В молодые годы русский вождь был известен чисто гангстерскими успехами — захватом почтовых карет, например… Потом участие в политике в своей стране! Тоже не ново. С учетом русских традиций и особенностей, разумеется. При этом он мыслил достаточно широко, чтобы прочно связывать свой успех с успехом своей страны, а не с революциями по всему миру. Именно в этом контексте следует рассматривать его противостояние с Троцким, имеющим за спиной международный еврейский капитал, не только деньги, но и связи. У Сталина этого не было, и он, чтобы не быть уничтоженным, был вынужден опереться на интересы собственного электората, чем пренебрегал космополит Троцкий. И потому он победил в игре «социализм в отдельной стране», ему тут не было равных, а сильные карты его соперников в тех правилах не были козырями. Знаменитые московские процессы и чистки были не более чем добиванием врагов — но вот в своей лиге он достиг верха и теперь считает себя достаточно сильным, чтобы перейти уровнем выше, вступить в мировой клуб. Именно это он намерен сделать вершиной своей карьеры — отлично понимая, что не удержится в одиночку, воюя против всех. И если мировая революция оказалась недостижимой — то естественно подумать о мирном сосуществовании. И более чем логично в этом случае, что именно от нас с Черчиллем он ожидает рекомендаций, необходимых в любом уважающем себя клубе.
Говоря это, отец гладил мурчащего кота. Серый и пушистый, полугодовалый кот сибирской породы был подарен Сталиным в знак дружбы и ради лучшего здоровья — к рекомендациям Сталина отец отнесся очень серьезно, что-то записал, задумав озадачить своих врачей. Ну а животные способствуют покою и доброжелательности хозяев — хотя отец не был сентиментален, но в этом правиле что-то есть. К смене хозяина кот отнесся без проблем, «это еще подросток, мистер Рузвельт, он еще вырастет в настоящего зверя». Как и Россия, заметил отец — быстро отрастит зубы и когти.
— Но всё же, — я решился возразить отцу, — это домыслы, пусть и убедительно основанные на прошлом господина Сталина.
— Практическим шагом господина Сталина, который подтвердит или опровергнет эти домыслы, — сказал отец, — станут ближайшие месяц-два, когда должна быть решена участь Коминтерна и, естественно, определены сроки и содержание переговоров о будущем мировых финансов. Тогда и мы определим нашу основную политическую линию в отношении России на ближайшие годы. Не сомневаюсь, что в игре по нашим правилам мы одержим убедительную победу — это всё же наше поле, наша игра, в которой у русских совершенно недостаточно опыта и знаний. Но если они сумеют сыграть интересно, даже в проигрыше показав класс своей команды… Может быть, тогда и можно будет пригласить их лучших офицеров в рубку нашего корабля полноправными участниками рейса. Естественно, под нашим руководством — хозяин на борту должен быть один!
Уинстон Черчилль. Ленинград 30 декабря 1943.
То, что после войдет в мемуары (и то, что никогда не будет доверено бумаге).
Мир еще содрогнется от нашей неблагодарности!
А всё же Карфаген должен быть разрушен!
Если бы эти исторические слова не были уже сказаны разными великими людьми, разделенными тысячелетиями, я произнес бы их сейчас. Конечно, заменив «Карфаген» на «Россия». Сталин, безусловно, один из великих людей своего времени — что, однако, составляет не заслугу его, а преступление и вину перед западным миром! Насколько было бы легче, будь он маниакальным идиотом, наподобие того, как наша пропаганда рисует сейчас Гитлера, и я уверен, будет изображать Сталина, когда мы перестанем быть союзниками. Что ж, в политике нет места морали, а лишь выгодность — нередко приходится поддерживать мразь против великих и достойных, потому что это чужие великие и наша шваль!