Страница 73 из 108
Лодка идет ровно, на глубине сто десять, четырнадцать узлов. Только винты эсминцев наверху, всё та же пара «новиков», Головко уже шутит — их с нами в один дивизион объединить можно. Так корпуса еще крепкие, машины тянут, ПВО им усилили, радар поставили, от надводного и подводного врага мы прикроем — и вся работа: немецкую субмарину бомбами закидать по нашей наводке да мелочь отогнать вроде «шнелльботов», на которую нам торпеды тратить жаль. Есть на СФ и третий «новик», с именем «Карл Либкнехт», но он умудрился с сорок первого и до сих пор просачковать в ремонте (правда, в той истории, откуда мы родом, он всё ж успел под самый конец отметиться, в апреле сорок пятого потопив U-286 у входа в Кольский залив). Ну, а здесь, очень может быть, так и не успеет повоевать.
Вхожу в ЦП, принимаю доклад от Петровича, непорядка не усматриваю, сажусь на свое командирское место. До Медвежьего, значит, и назад — а наверху штормит и полярная ночь. Сегодня ведь день зимнего солнцеворота, как на Севере говорят. Солнце уходит под горизонт ниже всего — и сейчас начинает подниматься, выглянет наружу через месяц-другой. С берега авиация еще летает, а вот с палубы даже пытаться не стоит при такой волне. Так что, будь там наверху хоть «Эссекс», хоть «Мидуэй» и Третья мировая — сделали бы мы его однозначно. А за каким еще чертом янки этот театр изучают, если намерений не имеют? Значит, кто-то у них в высоком штабе задал себе такой вопрос.
Хотя их лодки, эти «балао», или более поздние «тенчи» — тут не подходят совершенно! «Бегемоты» крупнее и немецких «девяток», и наших «катюш». Над водой двадцать узлов при громадной дальности в одиннадцать тысяч миль на крейсерском ходу, и две пятидюймовые пушки, как на эсминцах, и бофорс, и несколько эрликонов — зато под водой восемь узлов полного хода и аж два экономического, при дальности в девяносто, у немецких «семерок» столько же, но на четырех узлах (когда надо отползти после атаки из зоны поиска ПЛО, то разница огромная). И конечно, маневренность заметно хуже, и сонаром легче засечь. Из плюсов же — великолепные условия обитаемости, по меркам подплава этих лет (не мелочь — а меньшая вероятность, что кто-то «откроет не тот клапан»), хороший радар, сонар, приборы управления торпедной стрельбой. Идеальны для Тихого океана с его огромными расстояниями и слабой японской ПЛО. У нас же — похожи на «тип П», «эскадренные лодки», построенные перед войной в количестве трех штук и признанные неудачными. Для европейских вод гораздо лучше подходят средние субмарины, вроде той же «семерки», да и у англичан самыми удачными (и самыми массовыми) в эту войну оказались «тип U», которые замышлялись как «ПЛ-цели для тренировки экипажей противолодочных кораблей», маленькие (меньше наших «щук»), дешевые и простые в постройке — а главное, оказавшиеся очень удобными для Северного моря и Средиземки, в знакомой нам истории три такие лодки были переданы нам на СФ в сорок четвертом, и одна из них, В-4, даже успела стать Краснознаменной, после их вернули англичанам.
Но это лирика. А нам головная боль — хотя их сигнатуры мы записали, и американцев, и всех трех англичан («Трешер», «Сатир» и «Санфиш») разных типов. Ё-мое, последняя — это же та самая, которую в нашей истории под номером В-1 в сорок четвертом также передали нам, но до Полярного она не дошла, «по ошибке» потопленная британцами, вместе с нашим экипажем, и командиром там был Фисанович, Герой Советского Союза, один из лучших наших подводников на СФ, ну с-суки! «Ай эм сорри, трагическая случайность», — а наших, сорок восемь человек, уже не вернешь. Знаем ваши «ошибки», сам так же «ошибался», целых три раза: у Канина носа, когда «Шеер» тащили, затем «Трайдент» у Киркенеса, и еще один, у Ньюфаунленда. И черт знает, какие инструкции вам дали сейчас — мне же недвусмысленно приказано, если их лодка в подводном положении попробует сблизиться с охраняемым нами конвоем, топить! Паранойя, конечно — но вдруг и тут кто-то озаботился, чтобы какой-то ценный груз (например, для Атоммаша) до нас не дошел? Ну, а виноватыми во всем, конечно, окажутся немцы — «неопознанная субмарина». Так ведь и мы можем за нее сработать — по противоположной цели.
Так что идем в полной готовности отработать по любому варианту. Или — нет нас вовсе, мы призрак, бесшумно (для акустики этого времени) скользящий на недостижимой для здешних лодок глубине. Или станем Подводным Ужасом, как нас прозвали немцы, и кто не спрятался, мы не виноваты. Если ничего не изменится, через полсуток у Медвежьего встречаем конвой, и с ним назад, до дома.
Вот только сны опять снятся — и хотелось бы надеяться, что просто игра воображения. Князь с Серегой Сирым всерьез предполагают, что после провала сквозь «дырку во времени» у кого-то из нас мозг стал сродни радиоприемнику — принимает информацию из иного пространственно-временного континуума. Третье предположение — что начинает понемногу ехать крыша — Князь назвал очень маловероятным, поскольку подобные сны отмечены уже у нескольких человек из экипажа, отнюдь не страдающих нервным расстройством.
Ну что вы мне на этот раз принесли? Я вас спрашиваю — кого интересует историческая правда, точное соответствие давно прошедшим событиям? Это, возможно, интересно узкому кругу специалистов, но никак не широкой зрительской массе! И не надо следовать моде позапрошлого века, сегодня никто не будет следить за умствованиями великого сыщика, стандарт уже полвека задан русским Индианой Джонсом — драйв, погоня, стрельба, драки и, конечно же, многочисленные злодеи в экзотических декорациях, можно еще и мистики добавить — так зачем менять давно проверенное?
Значит, так: всю лабуду с Большой Тройкой, при всем уважении к этим персонам, вышвырните вон! Главным героем будет… ну пусть тот матрос-хлеборез из прошлого фильма про пароход с ураном — раз там был хороший кассовый сбор, то и продолжение посмотреть захотят! Сами придумайте, как он в персонале американской миссии оказался — это вы можете, если не совсем бездарность? Ленинград в эту войну, зима, снег, холод, света и воды нет, всё разрушено — прочтите хоть что-нибудь, написанное русскими про Блокаду, как там было. Итак, трое хозяев мира совещаются, а наш герой отправляется с каким-то поручением на линкор «Лев Троцкий» (был, кажется, у русских такой вождь в их революцию), стоящий в порту. Поручение тоже придумайте сами!
Не знаете, как у русских выглядели линкоры? Изобразите «Нью-Джерси», лишь дорисуйте на компе русский флаг!
И никто не знал, что командир линкора Мариус Рамиус, литовец (был знаком мне парень с этим именем здесь, в Нью-Йорке), ненавидел Сталина за свою семью, сосланную в ГУЛаг! И он подобрал себе в экипаж офицеров, или таких же, как он сам, из репрессированных национальностей, или из бывших белогвардейцев. И вступил в сговор с немцами, чтобы убить Сталина, когда он будет в этом городе. И вот: ночь, рядом всплывают немецкие субмарины и высаживают на линкор десант эсэсовцев — а матросы получили приказ заговорщиков-офицеров не сопротивляться, и немцы убивают весь экипаж, а затем перегружают с подлодок химические снаряды, которыми намерены обстрелять дворец, где собрались Джо, Фрэнки и Уинни. И вот тут наш герой начинает с немцами на корабле ту же игру, что тогда, на пароходе с ураном. А когда эсэсовцы заканчиваются, то пробирается на мостик, или в рубку, ну где там командиру положено быть, и говорит Рамиусу, что его отношение к своему Вождю — это его дело, «но там и мой президент!»
И тогда Мариус Рамиус, не знавший, что там кроме Сталина еще и президент Соединенных Штатов, переходит на сторону демократии, вместе со своими офицерами! Все вместе они сначала разворачивают пушки и расстреливают немецкие субмарины. Но оказывается, у немцев был и резервный план — в ночи над Балтийским морем летят сто «юнкерсов» с крылатыми ракетами «фау», начиненными зарином. И тут им навстречу взлетают американские истребители — читал, что парни с «Уоспа» должны были нашего Фрэнки на ту встречу сопровождать. Воздушный бой — тут уж на компграфику не скупитесь! — и все немцы сбиты. Музыка, и кажется, уже финал — но нет, вдали всплывает японская подлодка и выпускает самолет с камикадзе. И он, решив отомстить, врезается в линкор — взрыв, корабль тонет, а наш герой вместе с русскими союзниками плывет к берегу.