Страница 58 из 75
Там на перилах, прислонив голову к колонне, сидел виконт Рено, он точно отдыхал. Поза его выражала полное спокойствие. Шляпа, сдвинутая на затылок, открывала молодое, страшно бледное лицо с остановившимися холодными глазами. На нем были рейт-фрак и высокие сапоги. За пуговицу фрака был прикреплен цветок ненюфара.
Сомнения в смерти быть не могло, и все грустно молчали.
Слуга, первым увидевший мертвеца, все еще был страшно возбужден и продолжал рассказывать своим товарищам лакеям, как он испугался русалки.
Теперь он уже прибавлял, что видел у нее гусиные лапы из-под платья, а вместо адского дыма ее окружало покрывало из тумана.
Что она была белая и легкая и даже летела с ним рядом, когда он бежал, и только не посмела выйти на освещенную площадку перед террасой, а осталась там, в тени, в кустах, и он показал вглубь сада.
— Да смотрите, смотрите, она еще там белеет в кустах, — взвизгнул он не своим голосом. Толпа шарахнулась.
В кустах, правда, что-то белело. За минуту Гарри и капитан Райт оказались там.
— Опомнитесь, глупые, это белая лошадь, наш Павлин, — раздался властный голос Гарри, и тотчас же он вывел из кустов на площадку прекрасную белую верховую лошадь.
Страх прошел. Все ободрились, Павлина знали и гости и слуги, это была одна из лучших лошадей конюшни миллионера.
Лошадь была под мужским седлом и тяжело дышала, белая пена клочьями покрывала удила и потник.
— Хорошо же тебя отделал господин виконт, — ворчал старик кучер, лаская лошадь, — а еще обещал поберечь!
— Теперь это не к месту, Матвей, — строго прервал кучера Гарри.
— Вот если б бедный Рено поберег Павлина, то и сам бы он был цел и невредим. Разве можно с пороком сердца скакать сломя голову? — закончил доктор.
— Откуда он достал ненюфар, он свеж, как только что сорванный, — заметил Джемс.
— Ну, этого добра на озере сколько хочешь, — ответил Жорж К.
— Но для этого надо останавливаться, а не скакать, — не унимался Джемс.
Но ответа ни от кого не получил.
По знаку хозяина слуги взяли труп и отнесли в дом.
Об окончании ужина, конечно, не было и речи.
Все рано разошлись по комнатам, условившись утром отправиться в город дня на три, чтобы отдать последний долг усопшему.
Капитан Райт и Джемс, не сговариваясь, отправились в комнату Райта.
Молча закурив сигары, уселись в кресла. Шли часы.
В помещении был полумрак. К полуночи луна высоко поднялась на небо и комната наполнилась волнами света. Еще немного, и волны начали мерцать и переливаться.
Молодые люди ждали, но дверь оставалась закрытой. Там, за дверью, слышались легкие шаги, шуршало шелковое платье, звякали струны лютни, точно от нечаянного прикосновения… Вот скрипнула дверь балкона, и все стихло.
Часы шли.
Райт и Джемс очнулись от стука.
Ясный день. Комната ярко освещена солнцем, лучи его играют на гранях туалетных вещиц и бегают «зайчиками» по потолку и стенам. Они оба сидят в креслах, сигары давно потухли. Без всякого сомнения, спали, и крепко спали.
Стук повторился.
— Войдите.
Вошел молодой лакей и доложил:
— Господ ожидают к утреннему кофе, и похоронный кортеж уже готов. Пожалуйте.
Джемс и Райт не сразу поняли, в чем дело, но все же поспешили привести себя в порядок и отравились в столовую.
Глава 16
Прошло три дня.
Гарри вернулся в свой Охотничий дом, с ним вернулись и его верные друзья: Джемс, доктор и капитан Райт.
Из гостей вернулись очень немногие. Смерть виконта Рено, молодого и полного сил, повлияла неприятно на нервных и впечатлительных, и многие из них уехали: кто совсем, а кто с обещанием вернуться в замок к праздникам новоселья.
Райт и Джемс хорошо выспались в городе, нервы пришли в порядок, и они подсмеивались друг над другом, и Джемс свое приключение с привидениями называл «галлюцинация скопом».
— Что нового? — спросил Гарри по возвращении из города.
— Все, слава Богу, хорошо! — ответил помощник управляющего Миллер.
После отъезда в город Гарри и Смита Миллер остался полновластным и ответственным лицом.
— Замок совершенно очищен; с садом дело идет тише, но все же та часть сада, которая примыкает к замку, уже в порядке, и садовый колодец вычищен. На днях очистят и тот, что на дворе, но, кажется, в нем не будет воды, — докладывал он.
— Извините, мистер, вы, быть может, будете мною недовольны, — продолжал Миллер нерешительно, — я не знаю, но я был в затруднении, жена его плакала, а бедность, правда, очень большая, ну я и дал от вашего имени 25 талеров на похороны, — закончил он свой доклад.
— Опять похороны, чьи похороны? — вскричал нетерпеливо Гарри.
— Конечно, мистер, он не был нашим постоянным рабочим, ему платили за каждый раз отдельно, но очень большая бедность, — бормотал сильно смутившийся Миллер.
— Постойте, вы меня не поняли, дело не в деньгах, а я хочу знать, кто умер, — сказал Гарри.
— Слесарь, мистер, тот самый, что открывал нашу капеллу.
— Он казался не старым и здоровым.
— Да и заболел он в тот же день, нет, вернее, в ту же ночь. С ним случился обморок; долго ли он продолжался, никому не известно, так как жена заметила это только утром. Отлегло. Целый день больной работал, но молчал и был невеселый, как она говорит. Ночью обморок повторился. Жена спала в соседней комнате и, заслышав шорох и стоны, прошла к больному. Он опять был без памяти. Утром он уже встать не мог и весь день пролежал в постели. Ночью он тихо скончался. Жена страшно плачет, она потеряла своего единственного кормильца. Но глупая крестьянка утешается тем, что ангел взял душу ее мужа, — рассказывал Миллер.
— При чем тут ангел? — спросил Джемс.
— Видите ли, — продолжал Миллер, — жена слесаря решила последнюю ночь не спать, а стеречь больного мужа. Ну и, ясное дело, после тяжелого рабочего дня уснула и видела сон.
— Где же тут ангел, какой сон? — допытывался Джемс.
— Глупая баба, сударь, уверяет, что она не спала, а нашел на нее столбняк, по-ихнему это, если человек не может пошевелиться, а все видит и слышит. И вот явилась прекрасная женщина в небесном платье и с короной на голове. Наклонилась над больным и поцеловала его. Потом в луче месяца она улетела в небо и унесла его душу, — кончил Миллер.
— А чем объяснил смерть деревенский доктор? — спросил Гарри.
— Доктора, мистер, и не было. Его и не звали. Я уже вам докладывал, что у них страшная бедность. Недавно они погорели и теперь ютятся, как попало.
— Смит, завтра вы позаботитесь о вдове, а на сегодня довольно, — решил Гарри.
Потом он откланялся гостям и друзьям и пошел со Смитом работать в кабинет. Он даже отказался от ужина, прося доктора занять председательское место.
Ужин прошел вяло, несмотря на шутки и анекдоты доктора. Сказывалось отсутствие хозяина. Чтения тоже не было. От пунша отказались и рано разошлись по своим спальням.
Глава 17
К утреннему кофе Райт вышел последним. Он был страшно зол, и губы его нервно подергивались. Подойдя к столу, вместо обычного поклона он бросил на пол большую пунцовую розу и, наступив на нее, сказал: — Господа, я не женщина, и бросать мне розы в окно по меньшей мере глупо. Считаю это себе оскорблением и на будущий раз отвечу острием моей шпаги.
Все удивленно смотрели на Райта и переглядывались между собою.
Хорошо вышколенный лакей быстро подобрал бедную растоптанную розу.
— Откуда он ее взял, в саду нет таких, — сказал он, показывая розу камердинеру Сабо.
— На горе в замке уже есть, вчера привезли, — заметил Миллер.
День тянулся скучно и бесконечно. Вечером в столовой собралось все оставшееся общество, оно сильно убавилось. Все хмурились.
Хозяин, желая развлечь гостей, да и сам отдохнуть от пережитых неприятностей, попросил Карла Ивановича дочитать письма.
Карл Иванович заметно поколебался, замялся, хотел что-то сказать, но потом махнул рукой и надел очки.
— Итак, я начинаю, — сказал он.