Страница 6 из 24
Наконец, они добрались до нужной двери.
- Костюмерная здесь! – провозгласил Рейне с язвительной галантностью. – Удачи!
- Спасибо, - негромко проговорила Бабочка и протянула руку, чтобы постучаться. Рейне вдруг показалось, что ирония в её голосе уступила место робости. Эта секундная слабость подействовала на его гнев, словно ведро воды, вылитое на костёр. Он моргнул, наблюдая за движениями Бабочки – они стали вдруг скованными, словно она чего-то испугалась.
Кто-то за его спиной кашлянул в кулак.
- Трива там нет, если вы его ищете, - раздался тихий голос. – Видимо, он опять заперся в чулане, наедине с бутылкой «Рианнского особого». Что вполне объяснимо – он же гестиец, а в Гестии сейчас очень плохи дела после этого ужасного моретрясения. Я не могу его винить за такое нарушение дисциплины, хотя…
- Бабочка, это Марика Карат, помощница патрона, - Рейне прервал тираду Марики; от того, как витиевато она временами изъяснялась, у него начинали болеть зубы. – Марика, это наша новенькая, карнавальная беглянка, ты о ней уже слышала.
- Конечно, - Марика смущённо улыбнулась, поправила очки. – Кто же не слышал. Рада знакомству. Патрон послал меня пересчитать костюмы и кое-что проверить в бумагах на тот случай, если из Корпорации пришлют инспекторов… - Она смущённо замолчала, вспомнив, должно быть, что причина проверки сейчас стоит перед ней собственной персоной. – А что вы тут делаете?
- Мы хотели подобрать для Бабочки костюм, - сказал Рейне и удивился тому, как легко и непринуждённо прозвучала полуправда. «Мы хотели». – И, ты знаешь, мы это сделаем, хоть Трива тут и нет. Не будем ему мешать. Оплакивать родной город, покинутый тридцать лет назад – это ведь очень, очень важное занятие…
Бабочка бросила на него странный взгляд, но ничего не сказала. Он вдруг заметил то, что раньше ускользало от внимания: в её тёмные волосы над правым ухом была вплетена гестийская кисточка – забавное украшение из ниток семи цветов и семи разноцветных бусин. Кисточки всегда были популярны среди жительниц Тарры, однако в облике Бабочки и впрямь ощущалось что-то гестийское – все Дети побережья были худощавыми, стройными, низкорослыми – и Рейне почувствовал себя неуютно.
Что ж, раз он взялся за это дело, надо довести его до конца.
- Марика, у тебя не найдётся чего-нибудь длинного и острого?
Секретарша послушно вытащила из причёски длинную шпильку.
- Дамы! – провозгласил Рейне голосом Хозяина арены. – Подходите ближе! Только сегодня и только сейчас – смертельный номер в исполнении двух паутинных танцоров и одного секретаря!
Он склонился над замком, сунул в скважину кончик шпильки и принялся вращать её туда-сюда, изображая взлом. Бабочка фыркнула и отвернулась, Марика обеспокоенно нахмурила брови. Через несколько секунд, убедившись, что обе девушки смотрят в другую сторону, Рейне вытащил шпильку, накрыл замочную скважину ладонью и зажмурился.
… в тёмной бархатной глубине шевельнулось многоногое создание; оно немало времени провело в засаде, поджидая добычу, и теперь добыча подплыла достаточно близко, её можно было схватить, крепко сжать, подтянуть к себе…
Раздался громкий щелчок.
- Ловкость рук, - сказал он, возвращая Марике шпильку, – и больше ничего!
В костюмерной пахло пылью, лавандой, «Рианнским особым» и застарелым потом. Источник последнего запаха обнаружить удалось без особых усилий – этот источник храпел так громко, что оставалось лишь удивиться тому, как же они не услышали его ещё в коридоре.
- Заперся в чулане, говоришь? – задумчиво спросил Рейне, легонько пнув спящего на полу Трива в бок. Костюмер и ухом не повёл. – Зачем ему чулан? Там тесно и душно, там крысы по углам шебаршатся. Ладно, я, пожалуй, останусь здесь, пока не найдётся подходящий наряд для вечера, а то он проснётся, и будут неприятности.
Бабочка равнодушно пожала плечами; Марика вздохнула с облегчением.
Рейне и сам успокоился – ему хотелось остаться, но нужен был повод, и можно было благодарить Безграничность за то, что повод нашелся сам собой. Он вдруг понял, что совершенно забыл, куда собирался идти до того момента, пока в коридоре перед ним не появилась Бабочка. Кажется, он с кем-то хотел встретиться… уж не с Лероной ли? Да, точно. Он хмыкнул. Рыжая бестия определенно захочет разорвать его на части, а это значит, что их примирение будет фееричным, сладостным и утомительным. Да, да – ради такой сцены стоило рискнуть здоровьем и что-нибудь натворить, как-то её обидеть, потому что Лерона лучше всего на свете умела две вещи – обижаться и прощать.
- Вон в тех сундуках, - сказал он, сообразив, что Бабочка ждёт инструкций, - лежат костюмы, пошитые специально для «Пауков и бабочек». Выбери себе трико по размеру, а я подожду здесь. Примерить можешь в углу, за шкафом, только не споткнись об бутылки. За неделю, думаю, Трив сложил там штук десять, если не больше.
Она молча кивнула и направилась к сундукам.
Рейне уселся на колченогий табурет возле тюфяка, на котором сном праведника спал пьяный костюмер, и почувствовал на себе взгляд Марики – вместо того, чтобы приниматься за переучёт, она стояла и пристально смотрела на него.
- Что такое?
- Рейне, - Марика сняла очки. - Скажи, что ты думаешь о маринэ?
Он насторожился. Такой вопрос из уст новенькой, не проработавшей в «Цирке скитальцев» и года, звучал очень подозрительно. Как-то вдруг вспомнилось, что она пришла к Джоссефу Арлину в тот же день, когда тот дал в газету объявление о поиске помощницы, секретаря и счетовода в одном лице, и сказала, что согласна на любые условия…
Но если её настоящим нанимателем была Тёмная стая, лгать не стоило.
- Если честно, - вполголоса проговорил паутинный танцор, - я считаю всех высоких маринэ, во главе с Блейзом Кордой, настоящими чудовищами. Те из них, кто пьет морскую воду, превращаются в бесчувственных, хладнокровных нелюдей, а те, кому закон не писан… что ж, они просто мерзавцы. Вот, к примеру, история с гестийскими сиротами, о которой все таррские газеты пишут – известно, что покойный Тео Гарда дважды спасал жизнь нашему дражайшему канцлеру, и что же? Его сын и дочь после катастрофы исчезли, как в воду канули. Попали, наверное, в какой-нибудь сиротский приют. А Корда молчит, ему всё равно. Он чудовище, вот и все дела.
Марика покачала головой.
- Не ожидала, что ты так их ненавидишь. Что ж… выходит, тебе можно доверять.
- Ничуть! – Рейне рассмеялся. – Я не тот, за кого себя выдаю.
- Я серьёзно!
- Раз так, подумай сама – можно ли мне доверять?
- На паутине танцуют только чистые души, - сказала она с необыкновенно серьезным видом. – Так говорят. Ты лучший среди танцоров – значит, ты по-настоящему хороший человек, и доверять тебе можно.
Рейне посмотрел на Марику так, словно впервые её увидел. В каком-то смысле он действительно посмотрел на неё в первый раз: секретарша Арлина, скромная и работящая девушка, умудрялась казаться незаметной, почти невидимой. Работать с бумагами «Цирка скитальцев» ей было определённо приятнее, чем с людьми. И вот сейчас она хотела поделиться с ним тайной…
- Говори, я слушаю.
- Когда мне было пять с половиной лет, - сказала Марика, глядя на какое-то пятно на стене, - рядом с домом моих родителей поселился один весьма загадочный господин. Он вёл затворнический образ жизни, ни с кем из соседей не общался, даже не здоровался. Мои братья – двойняшки, старше меня на два года – просто заболели этим человеком, принялись за ним наблюдать. Отчего-то они вбили себе в голову, что наш сосед – хаотид, и решили во что бы то ни стало выяснить, как именно его изменила хаотика, какие способности он приобрёл. Такая вот у них была игра в расследование.
Рейне почувствовал внезапный озноб. У него на глазах тень Марики разделилась на три полупрозрачных силуэта, два из которых сначала взялись за руки, а потом прижались друг к другу, как могли бы прижаться испуганные дети.
- Это длилось два с лишним месяца, - продолжала Марика, ничего не замечая. Где-то в дальнем конце комнаты Бабочка вынырнула из сундука, держа в руках разноцветное трико, и принялась его придирчиво разглядывать. – А потом случилась трагедия. Как-то ночью из окон его дома повалил дым. Потушить огонь удалось лишь общими усилиями всех соседей, но к тому моменту половина комнат выгорела дотла, и никто из спасшихся слуг не мог объяснить, где хозяин. Мои родители в числе прочих взрослых вошли в этот проклятый дом, осмотрели его от подвала до чердака, и как раз на чердаке обнаружили… обнаружили… - Она судорожно вздохнула. – То, чего не представляли себе даже в самых страшных кошмарах.