Возможны варианты

Я беспомощно оглядывался, пытаясь найти укромный уголок, защищённый от случайного любопытного взгляда - и не находил. Я даже не представлял, что здесь можно сказать, чтобы завязать разговор. К моему облегчению, тётка с корзинкой сама обратилась ко мне:

- Сынок, всё-таки решил покушать сначала? Магазин ищешь?

- Очень есть хочется, - я застенчиво улыбнулся и спросил, с радостью ухватившись за поданную идею: - Где он у вас?

Магазин, как я понял, был близко: на параллельной улице. Она на ходу стала объяснять, как туда добраться. Я сразу ухватил фразу о заброшенном участке, через который можно срезать часть пути и проследил за указующим движением руки. Распахнутая калитка, сорванная с одной петли, заколоченные окна дома, и призывно темнеющий провал за приоткрытой дверью покосившегося сарая.

- Вы меня проводите? - мягко спросил я.

- Да тут не собьёшься! - она посмотрела на меня стекленеющим взглядом и уже другим тоном ответила: - Пойдём, покажу.

Бабка с тележкой удивилась, но кивнула, прощаясь.

В сарае пахло плесенью и прелым сеном, от корзины, казалось, завоняло ещё сильней, но это всё ерунда. Дверь я прикрыл, свет лился через маленькое запылённое стекло и в многочисленные щели; шея женщины в этом свете белела нежно и призывно, я невольно потянулся к ней и с трудом заставил себя остановиться. Нет! Это будет слишком заметно.

Взял мягкие безвольные пальцы, одним движением сдвинул к плечу трикотаж кофты и жадно припал к руке. Клыки легко пробили кожу. Первые глотки, как всегда, ударили в голову, и пришлось контролировать себя, чтобы не слишком торопиться. Эмоциональный фон тусклый, но сейчас не до изысков: главное хоть как-то насытиться и при этом не обнаружить себя, поэтому я продолжал держать полный контроль над сознанием своей жертвы.

Зато здесь тихо, и можно спокойно пить, сколько хочется.

Когда я отпустил её руку, меня уже окутывало тепло, я чувствовал себя бодрым и деятельным. Человечка стояла недвижно. Надо было догонять Дэна, и то, что ещё придётся возиться с ней, вызывало только приступ раздражения. Большая тупая кукла! Бросать её здесь нельзя.

Я давно научился терпению. В воспоминаниях не должно оставаться нестыковок, иначе человек, мучимый беспокойством, будет возвращаться к ним снова и снова... и может вспомнить что-то лишнее. Проверил, не осталось ли следов крови на коже, аккуратно поправил рукав, вложил упавшую корзинку в пальцы и, взяв за локоть, направил к дверям. Отпустил сознание женщины, только когда она уже выходила на улицу, совершенно уверенная в том, что показала мне, как пройти через проходной двор, и в какую сторону идти дальше.

У калитки она слегка качнулась и оперлась рукой об ограду. Ничего. Я не жадничал, и для неё все последствия ограничатся этим лёгким головокружением.

По идее, для безупречности общей картины, сейчас мне нужно было дойти до магазина и купить что-нибудь съестное, но я счёл это совершенно ненужной тратой времени и денег и, выждав несколько минут, чтобы дать моей кормилице время отойти подальше, направился на поиски Дэна.

Я не знал, будет ли он двигаться только с человеческой скоростью, но даже если так, мог уже уйти довольно далеко.

Сначала я мчался напрямик. Почти весь день дождило, трава не просохла. Штанины намокли и неприятно липли к ногам. Не стоило сокращать путь! Надоело петлять, огибая мокрые кусты, хотя перескакивать через встречавшиеся поваленные деревья мне нравилось. Вот и тропинка, на которой мы с Дэном расстались - бежать стало легче. Ветер, слабый и на открытых местах, здесь совсем запутался в листьях и не чувствовался. Земля мягко пружинила под ногами, непривычные лесные ароматы кружили голову. Изредка появлялось солнце, но после еды это уже не беспокоило. Частый подлесок ограничивал обзор. След был чёткий и ясный, хоть местами запах слабел и исчезал, но я, уверенный, что Дэн не скоро покинет тропу, продолжал нестись вперёд.

Лишь звуки потасовки насторожили меня, заставили свернуть и углубиться в заросли орешника. Одни неприятности от людей! Оказаться свидетелем человеческой свары и привлечь к себе внимание не хотелось.

Глухие удары с неразборчивыми возгласами. Раздражённый вскрик:

- Костик, хватит уже, прекрати!

Я, не замедляясь, обогнул людей по широкой дуге и вновь вышел на тропинку намного впереди, но, только промчавшись по ней десяток метров, резко остановился, поняв, что Дэн здесь не проходил. Наверное, тоже свернул, не желая встревать в людские разборки.

Забирая налево, я продолжил движение под углом к тропе, но, даже замыкая круг, выходного следа не нашёл. Охваченный неясной тревогой я на миг замер - и помчался на звуки ударов. Дэн же в состоянии одним взглядом толпу разогнать. Он не может принимать участие в человеческой драке! Или может?

Вот они! Людей было трое: парни в нелепых зелёных плащах. Один из них, стоявший спиной ко мне, держал арбалет, у других я оружия не заметил. Рассмотреть за ними лежащего в траве Дэна не удалось, но он не шевелился. Это было настолько неестественно и неправдоподобно, что я на миг растерялся. Парень с арбалетом замахнулся ногой и ударил. Сухой хруст кости меня подхлестнул. Я мог преодолеть это расстояние одним прыжком - и прыгнул, не раздумывая. Время, казалось, замедлилось... Нелепый толстяк в очках ткнул Дэна ногой, и одновременно стоявший с другой стороны широкоплечий шатен, схватил арбалетчика за плечо. Тот дёрнулся в сторону, и снова замахнулся.

Сбоку, из-за дерева, навстречу качнулась четвёртая фигура. Сухой треск автоматной очереди. Показалось, что с размаху налетел животом на бревно, но приземлился я примерно там, где и рассчитывал, хотя непредвиденно ударился боком о широкоплечего. Обожгло бедро - нож! Ударил шатена по руке - клинок отлетел в траву, схватил арбалетчика за горло и прижал к себе, заслонившись от человека с автоматом. Тупая боль в животе не проходила. Она разрасталась, как живая, и жгла. Серебро! Я покосился вниз - в спине Дэна торчал арбалетный болт. Мне показалось, что сердце не задето. Неподвижность можно было объяснить только тем, что он тоже серебряный, а это значит... охотники!

Не могло здесь быть никаких охотников! Откуда?

Человек рванулся, я рефлекторно усилил хватку - он захрипел, выронив арбалет, и обеими руками вцепился в пальцы, сжимавшие горло. Каждое движение отзывалось новой волной жгучей боли, и внезапно я с пугающей ясностью понял, что даже если смогу передвигаться в таком состоянии, то уж нести Дэна - точно нет.

Ближе всех шатен. Руки пусты, да и пальцы наверняка онемели после удара, выбившего нож. Лицо застыло неподвижной маской, расширенные от ужаса зрачки. Сознание не нащупать. Ладно, потом сконцентрируюсь. Не опасен. Пока.

Толстый очкарик медленно пятился, опустив взгляд к земле. Руки пустые. Не противник.

Угроза исходила от автоматчика. Он выглядел растерянным, но ствол в его руках был поднят, хоть и отвёрнут в сторону. В любой момент охотник был готов снова вести огонь.

Не будь ранен, я смог бы броситься на него, вероятно и уклониться от пуль при этом, но сейчас шансов не было. Взять под контроль? Я глядел на него - и не чувствовал, не мог уловить даже следа личности. Да что со мной такое? Или это от серебра? Заметив мой взгляд, охотник не отвёл глаз, даже вскинул голову, упрямо выдвинув вперёд подбородок. Этот жест мне показался неуловимо знакомым. Где я его видел?

Пленник дёрнулся, я сильнее сжал пальцы, и, когда он послушно замер, перехватил его удобнее и теснее прижал к себе, отчего он опять задёргался. Страхом почти не пахло, что не очень соответствовало ситуации. Неадекват? Было в его запахе что-то ещё, еле уловимый неприятно сладковатый оттенок. Я наклонился, задев губами его шею, и принюхался. Не слишком понятно, возможно наркотик.

- Нет! - шатен рванулся ближе:

- Стоять!

Помогло. Пленник прекратил биться и слегка обмяк, а тот, другой, замер, чуть качнувшись вперёд, будто натолкнулся на невидимую преграду.