Страница 2 из 24
После этого совета оба занялись необходимыми приготовлениями к своей, как всегда, скромной, но обильной трапезе. Мы воспользуемся перерывом в их беседе, чтобы дать читателю некоторое представление о внешности этих людей, которым суждено играть немаловажные роли в нашей повести. Трудно встретить более благородный образчик цветущего мужества, чем тот из путников, который назвал себя Гарри Непоседа. Его настоящее имя было Генри Марч; но так как обитатели пограничной полосы заимствовали у индейцев обычай давать людям всевозможные клички, то прозвище Непоседа чаще применялось к нему, чем его подлинная фамилия. Нередко также называли его Гарри Торопыга. Обе эти клички он получил за свою стремительность, опрометчивость, резкие манеры и за чрезвычайную подвижность, заставлявшую его вечно скитаться с места на место, почему его знали во всех поселках, разбросанных между британскими владениями и Канадой[12]. Шести футов четырех дюймов[13] ростом, Гарри Непоседа был при этом очень пропорционально сложен, и его физическая сила вполне соответствовала гигантской фигуре. Лицо — под стать всему остальному — было добродушно и красиво. Держался он очень непринужденно, и хотя грубость пограничного быта неизбежно сказывалась в его обхождении, величавая осанка огромного тела сглаживала вульгарность его манер.
Зверобой, как Непоседа называл своего товарища, и по внешности и по характеру был человек совсем иного склада. Около шести футов ростом, он выглядел сравнительно худым и тщедушным, хотя все движения его выражали чрезвычайную ловкость, если не чрезвычайную силу. Его молодое лицо было не особенно красиво и только выражением своим подкупало всякого, кто брал на себя труд вглядеться в него более внимательно. Выражение его, свидетельствовавшее о простосердечии, безусловной правдивости, серьезности намерений и искренности чувств, было поистине замечательно.
Сначала даже могло показаться, что за простодушной внешностью скрывается затаенная хитрость, однако при ближайшем знакомстве это подозрение тотчас же рассеивалось.
Оба пограничных жителя были еще очень молоды. Непоседе едва исполнилось лет двадцать шесть — двадцать восемь, а Зверобой был и того моложе. Одежда их не заслуживает особого внимания; надо только заметить, что она была сшита главным образом из оленьих шкур — явный признак того, что ее владельцы проводили жизнь в бесконечных лесах, на самой окраине цивилизованного общества. Тем не менее в одежде Зверобоя чувствовалась забота о некотором щегольстве и живописности, особенно заметная на оружии и снаряжении. Его карабин находился в полной исправности, рукоять охотничьего ножа была покрыта изящной резьбой, роговая пороховница украшена подобающими эмблемами и насечкой, а ягдташ обвит индейским вампумом[14]. Наоборот, Гарри Непоседа, по врожденной ли небрежности или из тайного сознания, что его наружность не нуждается в искусственных прикрасах, был одет кое-как, словно выражая этим свое презрение ко всяким побрякушкам.
— Эй, Зверобой, принимайся за дело и докажи, что у тебя делаварский желудок, если ты говоришь, что тебя воспитали делавары![15] — крикнул Непоседа и подал пример товарищу, запихав себе в рот такой кусок дичины, какого хватило бы европейскому крестьянину на целый обед. — Принимайся, парень, и докажи этой лани свое мужество зубами, как ты уже доказал его ружьем.
— Нет, нет, Непоседа, немного мужества надо, чтобы убить лань, да еще в эту пору. Вот уложить тигровую кошку или пантеру[16] — это дело, — возразил Зверобой, готовясь последовать совету товарища. — Делавары дали мне прозвище не за отважное сердце, а за зоркий глаз и проворные ноги. Охотиться на оленя, конечно, еще не значит быть трусом, но для этого не нужно и особой храбрости.
— Делавары сами не герои, — невнятно пробормотал Непоседа, у которого был полон рот. — Иначе проклятые бродяги минги[17] не превратили бы их в баб.
— Этого дела никто толком не знает и не понимает, — сказал серьезно Зверобой, который мог быть таким же надежным другом, как его товарищ — опасным врагом. — Минги наполнили все леса своей ложью и кривотолками. Я прожил с делаварами десять лет и знаю, что, если дойдет до драки, они не уступят в храбрости всякому другому народу.
— Слушай, мастер Зверобой, раз уж мы об этом заговорили, то почему бы нам не открыться друг другу, как мужчина мужчине? Ответь мне на один вопрос. Тебе так везло на охоте, что ты даже прославился в этом деле. Но подстрелил ли ты хоть разок человека? Случалось ли тебе целиться во врага, тоже способного спустить курок?
Этот вопрос вызвал в груди юноши своеобразную борьбу между ложным стыдом и добросовестностью. Чувства эти отразились на его простодушной физиономии. Борьба длилась, впрочем, недолго. Сердечная прямота восторжествовала над гордостью и бахвальством.
— По совести говоря, ни разу, — ответил Зверобой, — потому что для этого не представлялось подходящего случая. Делавары жили в мире со всеми соседями, пока я гостил у них, а я считаю, что человека можно лишить жизни только во время открытой законной войны.
— Как? Неужели ты ни разу не накрыл с поличным какого-нибудь парня, воровавшего у тебя шкуры или дичь из капканов? Неужто ты не расправился с ним по-свойски, чтобы избавить соседей от хлопот, а виновного от судебных издержек?
— Я не траппер[18], Непоседа, — ответил юноша гордо. — Я добываю себе на жизнь карабином и владею им так, что не уступлю в этом ни одному мужчине моих лет между Гудзоном и рекой Святого Лаврентия. Я никогда не продавал ни одной шкуры, в голове которой не было бы еще одной дыры, кроме созданных самой природой для зрения и дыхания.
— Ай, ай, все это хорошо на охоте, но никуда не годится там, где речь идет о скальпах и засадах! Подстрелить из засады индейца — это значит воспользоваться его собственной любимой уловкой. К тому же у нас теперь законная, как ты говоришь, война. Чем скорее ты смоешь это пятно со своей совести, тем спокойнее будешь спать хотя бы от сознания, что по лесу бродит одним врагом меньше. Я недолго буду водить с тобой компанию, друг Нэтти, если ты не найдешь зверя немного выше четырех футов росту, чтобы попрактиковаться в стрельбе.
— Наше путешествие близится к концу, мастер Марч, и если хочешь, мы расстанемся сегодня же вечером. Меня в здешних местах поджидает приятель, который не погнушается человеком, еще не убившим никого из своих ближних.
— Хотел бы я знать, что привело сюда этого проныру делавара в такое раннее время года? — пробормотал Непоседа с видом, одновременно выражавшим и недоверие и пренебрежение. — И где, говоришь ты, молодой вождь назначил тебе свидание?
— У маленькой круглой скалы, на озере, где, как мне говорили, индейские племена сходятся, чтобы заключать договоры и закапывать в землю свои боевые топоры. Об этой скале я часто слышал от делаваров, хотя мне самому и озеро и скала совершенно незнакомы. Этой страной сообща владеют минги и могикане[19]; в мирное время оба племени охотятся здесь и ловят рыбу, но одному богу известно, что должно здесь твориться во время войны.
— Сообща! — воскликнул Непоседа, громко расхохотавшись. — Хотелось бы мне знать, что скажет на это Плавучий Том — Хаттер. Он считает озеро своей собственностью по праву пятнадцатилетнего бесспорного владения и не уступит его без боя ни мингам, ни делаварам.
— А как посмотрят в Колонии на этот спор? Эта земля должна иметь какого-нибудь владельца. Помещики поделили между собою пустыню даже в тех местах, куда и носу не смеют показать, чтобы взглянуть на свои поместья.
12
Канадой называли тогда французские поселения на реке Святого Лаврентия. Теперь Канадой называют огромную британскую самоуправляющуюся колонию.
13
То есть 190 сантиметров.
14
Вампум — связка из раковин, сочетания которых образуют геометрические фигуры. Эти геометрические фигуры имели смысловое значение. Вампумы являлись своеобразными памятными знаками и служили иногда для передачи сообщений.
15
Делавары, или ленни-ленапе, как они себя сами называли, — индейское племя, населявшее в XVII–XVIII веках долину реки Делавар (между реками Гудзон и Саскуиханна) и побережье Атлантического океана до нынешней Северной Каролины. Они создали могучий союз племен, боровшийся с гуронским племенным союзом. Делавары по большей части выступали союзниками англичан, в то время как гуроны были в союзе с французами.
16
Пантер в Америке нет, но европейские колонисты часто называли пантерой пуму, или кугуара.
17
Минги — одно из прозвищ гуронов, могучего племени, входившего в ирокезский племенной союз и жившего в XVIII веке по берегам озер Онтарио и Гурон и реки Святого Лаврентия. Гуроны вели длительную борьбу с делаварами. Во время англо-французских войн они поддерживали французов.
18
Траппером называют в Америке человека, добывающего пушных зверей с помощью капканов и ловушек.
19
Могикане — индейское племя, жившее в нижнем течении Гудзона. Могикане входили в племенной союз делаваров. Племя это вымерло целиком.