Когда сгорают мечты

Сессилия приготовилась услышать те же слова, которые выплюнул ей в лицо Анжело, но вместо этого мужчина тихо произнес:

-Вы не виноваты. Если, кто и виноват, то мой отец и его деспотизм. Когда я увидел вас вместе с Анжело, то сразу понял, что вы измените его жизнь.

-Неправда – горячо запротестовала Сессилия – Я не должна была вмешиваться в отношения отца и сына, но я сделала это. Я возненавижу себя, если свекровь…

-Вы знали, что у мамы порок сердца? – услышав удивленный возглас, Ангелос мрачно кивнул: - У нее часто были приступы. А в тот день, когда я ушел, то состояние резко ухудшилось.

Никто не говорил ей о том, что миссис Габрис имела серьезные проблемы со здоровьем, да и она вечно ходила с улыбкой и ни разу не жаловалась. Даже ее муж настолько не доверял ей, что не счел разумным поделиться с ней бедой.

-Сейчас мы пойдем с вами к Анжело… -начал Ангелос, открывая дверцу машины, но Сессилия лишь печально взглянула на него:

-Не нужно. Он очень огорчен и не желает видеть меня.

Настолько, что проигнорировал ее признание в любви и выгнал, нанеся сокрушительный удар по ее чувствам.

-Но я не могу оставить вас одну! – воскликнул Ангелос –Куда вы пойдете?

Сессилия знала точно, что не вернется в те апартаменты, где по вечерам они вели дискуссии о художестве, а ночью продолжали их в объятиях страсти.

-Я вернусь в Париж – уверенно ответила Сессилия – К своему брату.

Глава Седьмая.

«Я же люблю тебя, Анжело. Очень сильно люблю»

Слова Сессилии до сих пор крутились в его голове, от чего сердце учащенно билось.

Она его любила!

Анжело разрывался меж двух огней: с одной стороны волнение за мать затмевало все остальные чувства. Он всегда соглашался с отцом и делал то, что считал нужным отец, но не ради Грегори Габриса, а во имя спокойствия матери. Он знал, сколько испытания пережила эта женщина. И вот его мать граничит между смертью и жизнью.

С другой стороны – Сессилия. Он не понимал ее любви, принимая страстность и нежность его жены, как должное. Он никогда не задумывался о том, что чувствует она, что хочет, надеясь огородить любовь страстью.

Хоть Анжело и не поощрял поступок Сессилии, но не в силах был отрицать, что с виду маленькая и хрупкая девушка сможет оказать жесткое сопротивление его отцу. Он бросился на ее поиски почти сразу и стал случайным свидетелем ссоры свекра и невестки. Первым порывом было ворваться в комнату и обнять Сессилию, защищая от собственного отца, но какая – то неведомая сила принудила его стоять и слушать до тех пор, пока отец не собрался ударить ее.

Анжело подавил стон отчаяния. В любую секунду он мог потерять свою мать, а рядом нет той, которая бы, словно бальзамом, вылечила его раны.

«Но ты ведь выгнал ее – упрекал его внутренний голос – Ты приказал ей оставить тебя одного, а эта девочка тебя любит».

Ему казалось, что он вернулся на восемнадцать лет назад, когда произносил клятвы верности и любви Марине, но, не моргнув и глазом, нарушал их. Она также дарила ему любовь и заботу, но в ней не было ни капли страсти. Несмотря на то, что до него у нее был некоторый опыт в постели, она все равно оставалась ледяной и холодной. Он не смог разбудить в ней чувствительность, но Сессилия – полная ее противоположность. Горячая и страстная, отвечающая на все его прикосновения доводящими до сумасшествия ласками перебила у него всякую охоту к другим лицам женского пола.

Он никогда в жизни не желал так сильно ни одну женщину!

Почувствовав на своем плече руку, Анжело резко поднял голову и увидел перед собой брата.

-Как мама? – взволнованно спросил Ангелос, присаживаясь рядом с ним.

Анжело пожал плечами:

-Врачи ничего не говорят. А мне стоит только ждать и ждать.

Как только мать забрали, то он сразу позвонил Ангелосу и сообщил обо всем. К счастью, он как раз был в Афинах и немедленно собрался в дорогу. Анжело посмотрел на золотые наручные часы. Полвторого ночи.

-Ты что – то очень долго добирался – нахмурился Анжело – Почти десять часов.

Он заметил, как тень сомнения пробежала по его лицу, но старший брат неубедительно проговорил:

-Пробки.

Анжело не имел особого желания продолжать с ним разговор и вновь уставился на медсестер, бегающих с одной палаты в другую. Он вытащил из кармана брюк мобильный телефон и набрал номер Сессилии. К его удивлению, телефон жены был отключен. Когда он был в командировке, то одного гудка было достаточно, чтобы она подняла трубку и без умолку начала спрашивать его о погоде в Лондоне, о его делах и о том, когда он приедет.

Она обиделась на него, поэтому не хочет с ним говорить, и Анжело поклялся, что когда врач сообщит ему, что с матерью все хорошо, то он извинится перед ней.

Послышались твердые шаги, и оба брата, обернувшись, увидели отца. Его плечи были опущены, а на лице гримаса боли и страданий. Анжело впервые лицезрел такого сильного человека в столь непривычном для него обличии. В глазах не было ни ярости, ни равнодушие, а страх раненого зверя.

Ангелос вскочил на ноги и собирался уйти, как вдруг послышался безжизненный голос отца:

-Прости меня, сын.

Анжело недоверчиво уставился на отца, пытаясь осмыслить услышанное. Человек, который никогда не у кого не просил прощения, выговорил эти три слова. Его отец, клявшейся, что у него нет больше сына по имени Ангелос, сегодня признал свои ошибки. Ему, казалось, что это сон.

-Всю свою жизнь я считал, что нельзя показывать слабости и проигрывать –со слезами прошептал старик –Но я не понимал, что эти правила не действуют на семью. Я собственными руками разрушил то, что так создавала моя жена. Семью.

Анжело встал и подошел к отцу. Он не верил в искренность этого человека, но маска на его лице спала, и перед ним стоял напуганный и сломленный судьбой мужчина.

-Родители прощают детей, когда те не правы – тихо произнес отец – Долг детей простить родителей, когда они ошибаются. Простите меня, мои сыновья.

Первым не выдержал Ангелос и заключил отца в объятия, наверстывая все годы, которые он провел вдали от семьи, от дома. Затем к ним присоединился Анжело. Весь персонал больницы удивлено смотрели на троих мужчин, крепко обнимающихся и что –то тихо бормочущих. Только им было понятно, что именно.

Прошло неизвестно сколько время, когда сыновья оторвались от отца, и заметили доктора, весело смотрящего на них. На нем не было маски, а очки он снял и убрал в карман.

-Как мама? – озабоченно спросил Анжело.

-Миссис Габрис… -начал мужчина, но его резко перебил Грегори Габрис:

-Моя жена.…С ней все в порядке?

-Я об этом и говорю, что операция прошла успешно –улыбнулся он –Ее состояние стабилизировалось, но к ней сейчас нельзя.

-Почему? – хором воскликнули члены семьи Габрис. Доктор хохотнул:

-Она отходит от наркоза.

-Когда мы сможем ее увидеть? – все еще продолжая беспокоиться поинтересовался отец.

-Через пять – шесть часов.

Доктор ушел, а отец, присев на скамью, заплакал, словно маленький ребенок. Ангелос положил руку ему на плечо, но тот продолжал всхлипывать:

-Если бы с Шарлоттой, что – то случилось, то я бы сам умер. Я очень люблю вашу мать.

Анжело понимал, что любовь может сломить самую сильную волю. Только сейчас до него дошла сила этого чувства, а вместе тем и осознание того, что он обидел женщину, пытающуюся доказать ему значимость любви в жизни.

-Знаешь, сынок –Отец посмотрел на Анжело –Твоя жена показала мне истину. Она открыла мне глаза. Я не должен принуждать детей делать, то чего они не хотят.

-Отец –только сумел выговорить Анжело, ощущая безмерную гордость за жену. Она потушила огонь непониманий и боли в их семье. Она дала им шанс на начатие новой жизни.

Его любимая жена.

На мгновение ему показалось, что у него остановилось сердце. Он любит ее!

До нее он не знал, что такое любовь. Не понимал, что мужчина может любить только одну женщину и быть верным ей, однако не так ли случилось с ним после их первой встречи? Почему за те шесть месяцев без нее, он не нашел ни одну женщину на ночь или не завел любовницу? Почему мысль, что другая прикоснется к нему вызывало отвращение? Он жаждал только ее мягкое тело, шелк ее волос и сочность ее губ. Сессилия. Она стала его наваждением и желанием, а он так жестко отрицал привязанность к ней.