Страница 8 из 12
Стигматы появились пару недель назад, и Лида не придала этому большого значения. Игорек в меру набожный мальчик, поет в церковном хоре и наряду с комиксами любит читать и жития святых, так что ничего удивительного нет, просто впечатлительный ребенок. Но потом, проходя мимо комнаты деда Сергея, она услышала странный разговор Эрика со своим отцом.
— Это было страшно, — сдавленно произнесла Лида, — Эрик такой высокий, сильный, а тут… я увидела в дверную щель… как он… стоит перед отцом на коленях и рыдает. А дед Сергей гладит его как маленького по голове и говорит… странно так: «Семь родов, семь колен — ничего не попишешь сынок, твоя очередь. Жена у тебя молодая, еще родит. Вспомни притчу об Иове…» А дальше… мне стало так жутко, что я не смогла больше слушать…
Лида залпом допила остывший чай и взяла в руки принесенный официанткой визор. Яр протянул карточку удостоверения, Лида отсканировала ее и, даже не взглянув на показания прибора, отложила его в сторону.
— Я навела справки в городском архиве. Макеевы — один из самых старых родов Беловодья. Про семь первых родов этой планеты все знают, это на поверхности… Когда-то первые семь семей прилетели на эту планету. Они с самого начала были небедны, местный климат и тогда позволял снимать по четыре урожая в год, а беловодское молоко теперь знают и на другом конце Галактики. Семьи разбогатели еще больше, Беловодье процветает и, несмотря на не слишком лояльную к инаковерующим политику властей, привлекает все новых поселенцев. Но… дико звучит, но я перепроверила несколько раз… Я же не сумасшедшая…
Взгляд Лиды опустился в пустую чашку перед ней.
— Я поверю всему, что вы расскажете, — мягко произнес Яр. — Продолжайте.
Лида подняла голову и тоскливо посмотрела на Яра.
— В общем… согласно архивным данным в каждом из семи родов в каждом седьмом поколении умирает первенец… мужского пола… старший мальчик… Первый ребенок всегда мальчик, и он умирает.
Глаза Лиды покраснели, она достала платок и высморкалась. Молчание Яра она истолковала как сомнение и сказала:
— Поначалу я тоже не поверила. Я перепроверила данные несколько раз и залезла в семейный архив. Здесь до сих пор в ходу древние картонные альбомы с фотоликами.
Она вздохнула.
— Все подтвердилось.
— А отчего умирают первенцы? — спросил Яр.
— Несчастные случаи. Две автокатастрофы, несколько детей поперхнулось за едой, и их не смогли спасти. Очень многие утонули во время купания. И перед смертью…
— …у всех детей на руках появлялись стигматы?
— Ну, впрямую об этом нигде не говорится… не знаю…
Яр отодвинул пустую кружку из-под настоя шиповника в сторону. Поставил локти на стол и, соединив пальцы перед лицом, спросил:
— И какой же помощи вы хотите от меня? Стигматы — это по части христианской церкви. До Большого Экума разные течения смотрели на стигматы по-разному, но сейчас любой священник…
— Мне не нужен любой священник. Я хочу, чтобы моего сына посмотрели вы.
— Как представитель другой конфессии?
Яр слегка улыбнулся, но его улыбка осталась без ответа.
— Как представитель другого взгляда на мир.
— Посмотрел и?..
— …и дали свои рекомендации. Я пила всякие успокоительные перед встречей с вами и поэтому теперь могу спокойно произнести это вслух… я не хочу… чтобы мой сын… погиб. И я сделаю все для того, чтобы этого не случилось.
Яр помедлил, потом кивнул.
— Где он?
— В моем флаере. Он припаркован на стоянке.
— На стоянке космопорта?
— Да, а что?
Лицо Яра просветлело.
— Это упрощает дело, сейчас с ним и поговорим.
— Не хотите далеко ехать?
— Не хочу без острой необходимости появляться за пределами космопорта. Команда «Ленинграда» нервничает. На вашей планете с психарями случаются неприятности.
— Да, я слышала. После того случая с вашим предшественником никто из психотехников с жителями Беловодья не хочет связываться… даже просто поговорить с Игорем не соглашаются, даже на территории космопорта…
Яр кивнул.
— Тогда идемте, я только предупрежу капитана, что мы далеко не пойдем, пусть посидят в кафе.
— Яр…
Она впервые назвала его по имени.
— Хотите узнать расценки на мои услуги?
Лида смотрела чуть удивленно.
— А как иначе? Ведь это же работа, которую вы будете выполнять?
— Мне сказали, что вы сами поймете, чем можете отплатить мне за эту работу.
— Кто сказал?
— Духи.
9
Мальчик жонглировал яблоками. В его движениях вполне естественно не наблюдалось уверенности профессионала, но не было в них и восторга ребенка, освоившего что-то новое. Три мелких розоватых яблочка летали по своим орбитам привычно, Игорек чуть улыбался, следя за ними немного расфокусированным взглядом. Заметив возвращающуюся из кафе маму с каким-то худым парнем, он поочередно подбросил все три яблока вертикально вверх и одно за другим поймал их. Первому яблоку он подставил левый карман куртки, второму — правый, а третье поймал в руки. Несколько столпившихся вокруг пилотов разразились аплодисментами.
Вместе с взрослыми аплодировала и девочка лет четырнадцати, с короткими пепельными волосами, которые при ближайшем рассмотрении больше напоминали плотную серую шерсть. Черты ее лица были почти человеческими, но инопланетное происхождение выдавали темно-серые, почти до черноты, глаза с вертикальными зрачками, чуть заостренные уши и чересчур курносый носик. Смех обнажал слишком острые для человека зубы.
Игорь поклонился зрителям, коротко кивнув девочке, вручил ей яблоко и, махнув рукой, пошел навстречу маме.
Яр поднял вверх палец и сказал Лиде:
— Я на пару минут.
Он подошел к пилотам, обменялся с ними несколькими словами, а потом, чуть наклонив голову, обратился к девочке. После первых нескольких реплик пилоты деликатно отошли в сторону, а девочка и Яр, усевшись друг напротив друга прямо на асфальт, начали разговор.
Лида давно, со времен своей учебы, не слышала звучания ярранского языка и вновь поразилась его странной мелодичности. Эволюция, давшая кошачьим с Ярры разум, наделила их горлом, более подходящим для пения, нежели для членораздельной речи, которую может воспринимать человек. Чередование низких и высоких звуков, переливов и рычащего рокотания напоминало Лиде то птичье пение, то звуки флейты, то просилось на избитое журналистами сравнение с кошачьим мурлыканьем. Разговор двух ярранцев всегда был дуэтом двух певцов, паузы между словами в котором заполнялись фоновым звуком со стороны каждого из говорящих, тон которого выражал настроение собеседников или их отношение к теме разговора. Лида никогда не слышала, чтобы человеческое горло так легко издавало протяжные и рокочущие соцветия нот ярранской речи: психотехник и ярранка разговаривали, словно негромко и слаженно пели, не оставляя ни доли секунды для тишины в ткани разговора. Через несколько минут девочка поднялась на ноги, подошла к сидящему Яру и обняла его. Яр встал, их правые руки, с поджатыми к ладони пальцами, соприкоснулись. Спустя секунду она коснулась его плеча и зашагала к ожидавшим ее пилотам.
Яр помахал рукой обернувшейся через плечо девочке и подошел к Лиде.
— Извините, надо было поговорить.
— Вы знакомы с этой чужой? — спросил Игорь.
— Не совсем. Но мне она не чужая, мы с одной планеты. Ирха — психотехник с «Сирина», терранского научно-исследовательского корабля.
— Такая маленькая и уже психотехник?!
— Игорь, когда начинаешь разговор, не забывай здороваться и представляться, — подчеркнуто строго сказала Лида.
Мальчик вздохнул и протянул руку. Под расстегнутым рукавом на внутренней стороне запястья Яр заметил сливающуюся с кожей желтую полоску пластыря.
— Здравствуйте, я Игорь. Это с вами мама хотела меня познакомить?
— Привет, Игорь. Видимо, со мной. Меня зовут Яр.
Игорь окинул его оценивающим взглядом и сказал:
— Яр с Ярры — это классно звучит. А как…