Страница 11 из 41
— Луна. Если не знаешь, что это такое, это нечто, но если знаешь — это ничто.
— Ну, это легко, — сказал Лука, едва переводя дух. — Загадка.
Они кружили все быстрее и быстрее и все чаще выстреливали друг в друга загадками. Лука знал, что это только разминка. Скоро пойдут загадки про числа, потом загадки про истории. Все самое трудное еще только впереди. Он не был уверен, что выдержит такой темп, поэтому требовалось навязать Духу Реки свою скорость. Пришло время разыграть джокера.
Он перестал делать круги и сурово нахмурился.
— Что, — спросил он, — ходит утром на четырех ногах, днем на двух и вечером на трех?
Дух Реки тоже притормозил, впервые у него появилась неуверенность в голосе и дрожь в коленках.
— Ты что, шутишь? — растерялся он. — Это же самая известная загадка на свете.
— Ну да, — согласился Лука, — но ты теряешь время. Отвечай!
— На четырех ногах, на двух ногах, на трех ногах, — бормотал Дух Реки. — Но это все знают. Ха-ха! Это же первая загадка в Книге.
(«Неподалеку от Фив обосновалось чудовище женского рода, известное как Сфинкс, — рассказывал когда-то Луке Рашид Халифа. — Все проходящие мимо путники должны были отгадывать его загадки. Всех, кому это не удавалось, оно убивало. Однажды некий герой дал правильный ответ». «И что тогда сделал Сфинкс?» — спросил Лука. «Покончил с собой», — ответил Рашид. «А каков правильный ответ на загадку Сфинкса?» — поинтересовался Лука. И Рашид Халифа признал, что, сколько ни принимался за эту древнюю историю, каждый раз забывал отгадку. «Так что это чудовище, Сфинкс, наверняка сожрало бы меня», — лукаво заключил он.)
— Ну, отвечай! — потребовал Лука. — Твое время истекло.
Дух Реки в панике посмотрел по сторонам.
— Все равно я тебя могу уничтожить, — заявил он.
Лука покачал головой:
— А вот и не можешь! Во всяком случае, сейчас. Да и вообще не можешь. — Он не сдержал довольной улыбки. — Мой отец так и не вспомнил отгадку. А этот Волшебный Мир создан им. Так же как и ты, Отгадчик. Ты не можешь знать того, чего не знает он. И теперь тебя ожидает судьба Сфинкса.
— Конец, — тихо промолвил Дух Реки. — Да. Это справедливо. — И он без лишних слов и проволочек, недрогнувшей рукой направил на себя Терминатор, раскрутил диск на максимум и выстрелил.
— Правильный ответ — «человек», — пояснил Лука пустому пространству, в котором истаивали мелкие блестящие осколки Духа Реки. — Он ползает на четвереньках в младенчестве, ходит на двух ногах в зрелом возрасте и пользуется палкой в старости. Вот и вся отгадка: человек. Ее все знают.
Едва Привратник исчез, как Ворота раскрылись сами собой. В конце Дамбы появился арочный проход, увитый цветущей бугенвиллеей, а за ним Лука увидел изящные ступени, ведущие к берегу реки. На левой стороне арки виднелась золоченая кнопка звонка.
— На твоем месте я бы нажал ее, — предложил Никтопапа.
— Зачем? — спросил Лука. — Разве это не то же самое, что звонить и напрашиваться в гости?
Никтопапа покачал головой.
— Нет, не то же самое, — терпеливо объяснил он. — Просто в следующий раз, когда ты снова потеряешь жизнь, тебе уже не придется возвращаться сюда и мериться силами с Духом Реки. Он ведь может и не попасться еще раз так глупо на твою мелкую хитрость.
Чувствуя себя едва ли не болваном, Лука нажал на кнопку. Тут же послышалась приятная музыка, цветы на арке стали крупнее и ярче, а в поле зрения, теперь уже в правом верхнем углу, появился еще один счетчик, на сей раз односимвольный; на нем светилась цифра «один». Интересно, подумал Лука, сколько уровней нам придется преодолеть, но не решился задать вопрос после оплошности с кнопкой.
Никтопапа повел его, Пса и Медведя вниз по Дамбе на левый берег Реки Времени. Толстопопики так и шмыгали вокруг, подскакивая к путешественникам и надеясь на хороший пинок. «Ой! Ай!» — взвизгивали они в приятном предвкушении, но на них никто не обращал внимания. Пес с Медведем, все еще взволнованные и слегка напуганные, перебивая друг друга, живо обсуждали подробности схватки с Духом Реки; вопросы и восклицания так и сыпались, Лука не успевал на них отвечать. К тому же он страшно устал.
— Мне нужно сесть, — сказал он, и у него подкосились ноги.
Он плюхнулся прямо в прибрежную пыль, и она завертелась вокруг него крошечным золотистым облаком, быстро превратившимся в странное создание, похожее на язычок пламени с крылышками.
— Когда мне дают пищу, я живу, — бодро заявило существо. — Когда мне дают воду, я умираю.
Отгадать было проще простого.
— Огонь, — спокойно сказал Лука, а Огнежук страшно забеспокоился.
— Не произноси этого слова! — зажужжал он. — Стоит тебе повысить голос, и тут же обязательно прибежит кто-нибудь с пожарным шлангом. Да и вообще, тут и без того слишком много воды. Пожалуй, пора мне убираться отсюда.
— Подожди секундочку. — Лука заволновался, несмотря на крайнюю усталость. — Может, я именно тебя и ищу. Ты так красиво светишься, — добавил он, считая, что капля лести никому не повредит. — А вдруг ты… А что, если… Уж не являешься ли ты… частичкой Огня Жизни?
— Не говори об этом, — запоздало вмешался Никтопапа.
— Что ты знаешь про Огонь Жизни? — неприязненно спросил Огнежук. Затем он обратил свой гнев на Никтопапу: — А вам, сэр, насколько мне известно, следует находиться совсем в другом месте и заниматься совсем другим делом.
— Видишь ли, — объяснил Никтопапа Луке, — у Огненных Жуков, скажем так, довольно пылкий нрав. Однако они приносят пользу, пусть и скромную, повсюду распространяя тепло.
При этих словах Огнежук так и вспыхнул.
— Знаете, что меня раздражает? — с негодованием заявил он. — Никто не любит огонь. О да, все говорят, что огонь хорош, когда он на своем месте. Он так уютно горит в камине, но за ним нужен глаз да глаз, и ни в коем случае нельзя оставлять его без присмотра. Все признают, что огонь приносит пользу, но стоит пожару уничтожить пару-тройку лесов или случиться извержению вулкана, как все тут же обрушиваются на огонь. Другое дело — вода! Ха! Воду только хвалят. Наводнения, дожди, протечки труб — ничто не влияет на отношение к воде. Вода — всеобщая любимица. А уж когда ее называют Источником Жизни — тьфу! — это меня просто убивает. — Огненный Жук на мгновение рассыпался в маленькое облачко сердито жужжащих искр и снова превратился в жука. — Тоже мне, Источник Жизни, — прожужжал он. — Подумать только! Жизнь — это вам не капля. Жизнь — это искра. Думаете, из чего состоит солнце? Из дождевых капель? Ничего подобного. Жизнь, юноша, отнюдь не в сырости. Жизнь обжигает.
— Нам пора идти, — прервал его Никтопапа, увлекая Луку, Пса и Медведя вдоль берега. — Прощай, светлый дух, — сказал он Огнежуку.
— Не спешите, уважаемые, — вновь вспыхнул ярким пламенем Огнежук. — Я чувствую, как под внешним покровом что-то тлеет. Кое-кто, а именно вот этот молодой человек, — тут он указал сверкающей лапкой на Луку, — упомянул о некоем Огне, который вроде бы должен для всех оставаться Тайной. А кое-кто другой, то есть я, хотел бы знать, откуда первый вообще знает об этом и что намерен делать дальше.
Никтопапа встал между Лукой и Огнежуком.
— Ну ладно, хватит, ты, огненное ничтожество! — строго сказал он. — Прочь отсюда! Шипи, пока шипится!
Он снял панаму и помахал ею на раскаленное насекомое. От такого оскорбления Огнежук еще сильнее заполыхал.
— Со мной шутки плохи! — закричал он. — Вы что, не поняли, что играете с огнем?
Он снова рассыпался в сверкающее облачко, слегка опалив брови Луке, и исчез.
— Да уж, положение мы себе не облегчили, — вздохнул Никтопапа. — Не хватало еще, чтобы этот проклятый Жук поднял пожарную тревогу.
— Плохи наши дела.
Лука выглядел таким удрученным, что Никтопапа обнял его за плечи.
— Одно хорошо: Огнежуки долго не живут, — утешил он мальчика. — Горят они ярко, но и сгорают быстро. И вообще, их носит ветер. То туда, то сюда — вот и вся их жизнь. Ни цели, ни постоянства. Значит, маловероятно, что он доберется до места и сумеет предупредить. — Никтопапа умолк.