Серебряная луна

И все! У Рэв слова затанцевали перед глазами; только увидев знаменитое «N» на печати, она осознала, что это не сон. Но как же?.. Наверху лежит умершая герцогиня, внизу — анфилада пустых комнат, у Жака трясутся руки, а Лили полная неумеха! И Арман… Сегодня он будет ждать ее у озера. Рэв решительно повернулась к гонцу.

— Я сожалею… — начала она и тут же умолкла: он ушел — уехал, ускакал, пока она читала письмо и предавалась раздумьям, а она и не заметила! Об ответе теперь не может быть речи.

Император отдал приказ, и тот, кто получил его, должен подчиняться.

Глава 4

Рэв вышла через стеклянную дверь в сад. Еще не было восьми, а она знала, что Армана раньше девяти не будет, но в доме ей было невыносимо. Весь день она слушала вой и причитания слуг, профессиональные соболезнования организаторов похорон, дежурные утешительные фразы священника, и все это время ей удавалось сдерживать слезы и держать свои чувства под контролем. Она была на пределе. Все, довольно. Нужно на воздух.

Четыре часа Рэв отстояла возле бабушки, горюя о ней, но чувствуя, что разумнее молиться за себя. Старая дама избежала трудностей, невзгод и превратностей земной жизни. Повезет ли так тем, кто остался в живых?

Герцогиня всегда спокойно относилась к смерти и порой подшучивала над ней: «Смерть — это последний поцелуй, который получает женщина! Слава богу, это искусный любовник! По крайней мере, опытный!» Нет, герцогиня не стала бы расстраиваться из-за бедности похоронного кортежа или плачевного состояния церкви, где будет проходить погребальная служба! Но сейчас Рэв волновало другое. Прогуливаясь по зеленой лужайке и свернув на тропинку, огибающую озеро, она поймала себя на том, что находится во власти опустошающего чувства, которое испытывала и раньше… Одиночество! Но никогда за все годы скитаний с Антуанеттой оно не давило так сильно.

В детстве ей было легко цепляться за Антуанетту, которая заменила ей и мать, и няню, и семью, и дом. Но, став старше, Рэв поняла, что ей нужно руководство светского человека. Когда двоюродная бабушка приехала к ней в Вальмон Рэв, как губка, готова была впитывать все, что предписывало ей общественное положение. Герцогиня была строгой воспитательницей. Она требовала безупречных манер и традиционного поведения дебютантки. Сама она в юности произвела сенсацию, когда ее представляли ко двору; выйдя замуж, стала хозяйкой самого замечательного культурного салона, где бывали все видные личности ее времени: государственные деятели, писатели, дипломаты. До встречи с герцогиней Рэв и понятия не имела, сколько ей предстоит узнать и каким увлекательным может быть процесс познания.

Она часто думала, что Антуанетта научила ее основополагающим нормам жизни: душевной доброте, великодушию, состраданию, мужеству. А бабушка научила ее тому, что важно знать в светской жизни. Рэв узнала, что такое искрометное искусство беседы, она овладевала изысканным изяществом, умением перехитрить или победить другого, как фехтовальщик побеждает соперника, и научилась тому, как подобает держаться знатной даме в любых возможных обстоятельствах.

А теперь урокам настал конец. Занавес упал, и представление закончилось. Рэв почему-то с трудом верилось, что старая дама, которая так много ей дала, ушла от нее, даже не попрощавшись, даже не обняв.

Впервые с того утреннего момента шока у Рэв защипало в глазах и к горлу подступил комок, но она не позволила себе расплакаться. Она опять подумала об Армане: он скоро придет к ней. Именно мысль о нем помогала ей весь этот кошмарный день, притупляла чувство потери, немного смягчала трагедию одиночества и страх перед будущим. Она корила себя за то, что смеет думать о мужчине после такой тяжелой утраты, но и жалела, что не отважилась рассказать герцогине об Армане, — старая бабушка поняла бы ее как никто!

Дойдя до леса, она вышла к павильону тайной тропинкой, которую больше никто и не знал. В детстве это был ее любимый укромный уголок, а вернувшись в поместье, она обнаружила, что только здесь она может снова по-настоящему быть дома и в мире сама с собой. И теперь тоже словно кто-то накрыл ее целительной рукой, и тяжкое бремя горя свалилось с плеч. Она прошептала короткую молитву и почувствовала, что эти слова от сердца вернее найдут путь к Богу, чем все затверженные молитвы, которые она произносила в течение всего дня в Большом зале среди людей.

Из-под мраморных сводов храма-павильона Рэв вынесла несколько подушек, положила их на ступеньки между колоннами и села, вспоминая позапрошлую ночь, как стояла на этом самом месте и смотрела в глаза Арману. Тогда она была напугана, чуть не парализована паническим страхом, который преследовал ее с детства и до сих пор иногда посещал ее. Но он заговорил, и она инстинктивно поняла, что бояться нечего. Он порядочный человек, ему можно верить. Она поняла это, несмотря на унижение и стыд, который испытала, догадавшись, что он видел ее обнаженной.

Да, это любовь. Но не та, что нежно зреет в теплом солнечном свете дружбы, это любовь завоеватель и победитель — как сильный орел, падающий с небес на свою добычу.

Рэв запрокинула голову на подушки и прикрыла глаза. И все же — кто он? Где он жил? Чем занимался? Кого знал? Не то чтобы ее особенно волновало его положение в обществе. Не важно, кто отец Армана, кузнец или принц, она все равно его любит. Если она и любопытствует, то только потому, что все в нем ей драгоценно. Она хочет разделить с ним все: великое и пустячное.

Хрустнула сломанная ветка, послышались шаги, и Рэв тотчас вся вспыхнула, поднялась на ноги, сердце у нее бешено забилось. Арман! Она вглядывалась в тень деревьев — никого. И вдруг у нее за спиной раздался голос. Она вздрогнула, обернулась, но увидела не Армана, а другого человека. Он был молод, модно одет и не лишен своеобразной красоты, но Рэв, смущенная и встревоженная его неожиданным появлением, усмотрела в нем зло и угрозу.

— Рэв де Вальмон? — спросил он, и она отметила оценивающий прищур его наглых темных глаз.

Хотя она была застигнута врасплох, ее голос прозвучал холодно и ровно:

— Я графиня Рэв де Вальмон.

— В шато мне сказали, что я найду вас здесь! Позвольте представиться: Поль де Фремон.

— Вот как! И вы хотели меня видеть?

Когда она слышала это имя? И что делать? В любой момент здесь может появиться Арман и наткнуться на этого незваного гостя.

— Мне прямо-таки не терпелось вас увидеть, малышка Рэв.

Она подняла брови.

— Могу ли я поинтересоваться, месье, по какому праву вы так фамильярно ко мне обращаетесь?

— Конечно, — и вы все поймете! Мне так часто говорили о вас, что, кажется, я давно вас знаю!

— Кто же? — в недоумении спросила Рэв.

— Ваш брат Арман д'Ожерон.

— Мой брат? Так он здесь?

Поль де Фремон покачал головой:

— Давайте сядем. Долго рассказывать.

— Может быть, месье, лучше пройти в дом? — предложила Рэв.

— Нет, разумнее поговорить тут! Не нужно посвящать других в эту историю.

Рэв очень не хотела соглашаться, но промолчала в надежде поскорее от него избавиться. У него был наглый, почти разбойничий вид. Цепким взглядом он шарил по ее фигуре, прилипая к декольте вечернего платья, и у нее возникло ощущение, что он мысленно раздевает ее. Рэв покраснела от гнева. Она опять опустилась на подушку, а он бесцеремонно устроился рядом и вытянул ноги. Все в нем не нравилось ей: небрежная поза, циничный взгляд и чуть заметная усмешка на полных губах. Ее оскорблял его фамильярный тон, но оставалось только ждать, пока он изложит причину своего визита.

— Вы хотели мне что-то сообщить, месье, — поторопила его Рэв.

— Многое, моя дорогая, но сначала позвольте объяснить, кто я такой. Последние пять лет я был другом вашего брата. Мы вместе жили, вместе охотились, вместе выпивали, и никто лучше не знал вашего брата, чем я.

— Значит, мой брат прислал вас, чтобы известить о своем приезде? — спросила Рэв. — Мы уже два месяца ждем его.