Страница 96 из 109
— Конечно, солнце помогло, — продолжила Эвагайл уже спокойнее.
— Прошу прощения?
— Солнце. — Она указала на восток. Утренний свет выглядел сейчас как расплавленный металл, и к небу пробивались снопы лучей. Волосы Эвагайл стали медными, а тело бронзовым. — Звезда F–типа. Даже через плотную атмосферу проникает значительное количество ультрафиолетового и ионизирующего излучения. Биохимия основана на высокоэнергетических составляющих. Жизнь на Фригольде более энергична и динамична, чем на Терре, развивается быстрее, находит больше новых путей быть такой, какой ей хочется. — Ее голос звенел. — Или ты приспособишься к лесу, или долго не протянешь.
Райднур отвернулся. Эвагайл слишком многое пробудила в его душе.
Несмотря на то что дикари орудовали примитивными орудиями, работа по разрушению самолетов шла быстро. Райднур понял, почему их металл пользовался таким спросом. Было известно, что у дикарей есть свои рудники, но их немного и они бедны; аборигены использовали металл только тогда, когда было необходимо заменить камень, дерево, стекло, кожу, кость, раковины, волокна, клей… Но транспортные средства разбирались с неожиданной осторожностью. Мастера, которые, очевидно, понимали в этом толк, наблюдали, как демонтируют оборудование — тщательно и осторожно, не нарушая его целостности, как, например, приемопередатчики и силовую аппаратуру.
Эвагайл, казалось, следила за его мыслями.
— О да, мы будем использовать эти приспособления, пока они работают, — сказала она. — Они не являются жизненно необходимыми, но очень удобны. Для известных целей.
Райднур доел яблоко, достал трубку и снова раскурил ее. Женщина сморщилась. Лесные люди не знали такого зла, как табак, но, по слухам, у них было много других пороков, причем кое–какие из них ошеломили бы даже пресыщенного терранина.
— Я никак не ожидал такой образованности, — сказал он. — Включая, осмелюсь сказать, вашу собственную.
— Мы не все провинциалы, — дерзко ответила Эвагайл. — Не- котооые, как, например, Карлсарм, учились на других планетах.
Их отбирали, видите ли, как имевших к этому талант. Потом они возвращались и учили других.
— Но… Как…
Какое‑то мгновение ее светло–карие глаза изучали Райднура, приводя его в смущение своим спокойствием. Наконец она сказала:
— Я полагаю, ничего не случится, если я скажу вам. Я верю в вашу честность, Джон Райднур, — интеллектуальную честность. Нам все‑таки нужны связные с Империей.
Наши люди путешествовали на арулианских кораблях. Это было до восстания, конечно, а началось много поколений тому назад. Людей Девяти Городов это не интересовало. Они всегда держались в стороне от арулиан; я полагаю, частично из‑за снобизма, а частично — из‑за недостатка воображения. А арулиане с нами тоже торговали. И это не было секретом. Не было секретом и то, что мы знали их ближе, научились у них большему, чем жители Городов. Незнание деталей этих взаимоотношений населением Городов можно объяснить только его абсолютной незаинтересованностью. Они не спрашивали, чем занимались их «младшие братья». Почему мы или арулиане должны выслушивать нотации по этому поводу?
— И чем же вы занимались? — мягко спросил Райднур.
— Сначала ничем, кроме того, что осуществляли желание наших людей посмотреть на цивилизацию Галактики — настоящую, а не на эти самодовольные замшелые Девять Городов, — и арулиане охотно продавали нам места на своих грузовых кораблях. И в самом деле, мы посещали в основном планеты, не входившие в состав Империи, — вот почему на Терре никогда не слышали о том, что происходило. Некоторые, такие, как Карлсарм, посещали планеты Империи, осматривались, поступали в школы и университеты… В это время, однако, взаимоотношения на Фригольде становились все более напряженными. Нельзя было предсказать, что может произойти. И мы подумали, что хорошо бы снабдить наших студентов прикрывающими документами. Это было несложно. Никто ни о чем особенно и не спрашивал. Никто не в состоянии запомнить все народы всех колоний. Галактика такая большая!
— Да, это так, — прошептал Райднур. Поднималось солнце, такое блестящее, что слепило глаза. — И что вы теперь собираетесь делать?
— Постепенно уходить в леса, пока вражеские самолеты нас не выследили. Спрячем наше добро — и домой.
— А как насчет ваших пленных? Людей, которые были принуждены пилотировать и…
— Ничего, они могут остаться здесь. Мы покажем им, что можно есть и где источник воды. И мы оставим массу развалин.
Через некоторое время их найдут исследователи, и я надеюсь, что некоторые из них присоединятся к нам. У нас не так много людей с цивилизованной подготовкой.
— Присоединятся к вам? — Райднур опешил. — После того, что вы сделали?
Эвагайл опять посмотрела на него внимательно и сурово:
— А что такого незабываемого мы сделали? Убили несколько человек, да, — но в честном бою, во время войны. Но мы рисковали собой, чтобы спасти жизни остальных.
— А как насчет их средств к существованию? Их домов? Их собственности, их…
— А как насчет наших? — Эвагайл пожала плечами. — Ничего. Я думаю, у нас будет три или четыре новичка. Молодые люди, полные сил. Я надеялась на вас. Но, наверное, мне лучше побеседовать с кем‑нибудь более сговорчивым.
Она повернулась, без резкости или вызова, и сбежала по склону вниз. Райднур последовал за ней.
* * *
Он долго стоял один, задумавшись. Солнце поднималось, в небе носились птицы, и работа в долине близилась к концу. Становилось яснее и яснее, что жители дикой местности — «свободные люди», как они себя называли, — вовсе не дикари.
И не жалкие деградировавшие дикари, и не благородные счастливые дикари. То, чему научились благодаря своему способу жизни все их поколения, на которые оказала влияние эта безграничная тенистая земля лесов, отличалось от человеческих обычаев: такая алхимия превратила их в нечто странное, чему их соотечественники в Девяти Городах не смогли бы дать определение.
Но что же это было?
Не цивилизация, Райднур был в этом уверен. Невозможно иметь настоящую цивилизацию без… библиотек, научного и культурного аппаратов, традиционных зданий, надежного транспорта и коммуникаций — этих необходимых атрибутов высокой культуры. Но можно иметь варварство — тонкое, сильное и смертельно опасное. Он прислушался к голосу истории, сохраненной несколькими учеными. Гиксосы в Египте, дорийцы в Ахейе, лангобарды в Италии, викинги в Англии, крестоносцы в Сирии, монго* лы в Китае, ацтеки в Мексике. Варвары, для которых влияние цивилизации — ничто, приобрели силу, заставлявшую склоняться перед ними другие цивилизации, несравнимо более развитые.
Варварство было поглощено народами–завоевателями или преодолено само собой. Ближе к концу предкосмической эры цивилизация стала агрессором, разрушающим и пожирающим патетические пережитки варварства. Было тяжело смотреть на то, как народ Карлсарма выступает против атомного оружия и мощнейшей техники, побеждающей его.
Но жители дикой местности разрушили Домкирк.
И они не боялись карательных экспедиций из городов Империи. Почему? Дикая малонаселенная местность принадлежала им — без дорог, без городов, нанесенная на карту только видом сверху — три четверти территории Фригольда! Как каратели смогут их здесь найти?
Ну ладно, вся дикая местность может быть уничтожена. Мульти- мегатонный направленный взрыв может всю планету предать огню. Или более тонко: болезнетворные микробы, поражающие растительность, так что вскоре все превратится в пустыню.
Но нет. Такие меры разрушат и Девять Городов. Они должны быть защищены от непосредственного влияния, когда климат планеты изменится, ведение сельского хозяйства станет невозможным, экономика разрушится и люди волей–неволей покинут свою планету. Города были тем единственным, что привлекало на Фригольде Терру или Мерсейю. Они формировали на спорной границе центр популяции и индустрии. Без них Фригольд был бы просто еще одной неразвитой планетой; из‑за недостатка металлов он не представлял бы ни для кого никакой ценности.