Страница 103 из 109
Вечером, на заходе солнца, Карлсарм и Эвагайл стояли на вершине отвесной скалы и смотрели на озеро и деревья, растущие к северу от лагеря. За ними находилась пещера, из которой выглядывала арулианская пушка. Неподалеку было размещено несколько других тяжелых орудий, и разбитый старый военный корабль патрулировал лагерь с воздуха. Там и сям в поле зрения попадали люди с луком или алебардой на плече и снова исчезали в чаще. Слышались голоса, приглушенные листвой, и из‑за деревьев к небу подымались струйки дыма. Однако людей, по–видимому, было немного, да и те совсем затерялись на этой огромной территории. С уходом врагов на сотни километров пушки и военные посты оказались брошенными, в лесу прятались лишь крошечные группки людей, которых деревья укрывали от наблюдения с воздуха.
Вечерами были слышны лишь отдаленные крики птиц да видны золотистые блики.
— Хотел бы я знать, что наш терранин думает об этом, — сказал Карлсарм. — Мы, должно быть, кажемся ему слишком беспечными.
— Он не дурак. И вовсе не недооценивает нас во многом. А может, и во всем. — Эвагайл поежилась, хотя было довольно тепло, уцепилась за руку Карлсарма и тихо сказала: — Неужели он прав? Неужели мы в самом деле обречены?
— Не знаю, — ответил Карлсарм.
Она вздрогнула и широко открыла карие глаза:
— Любимый! Ты всегда…
— Я могу быть с тобой откровенным, — сказал он. — Райднур обвинил меня сегодня в том, что я не понимаю, какая мощь сосредоточена в одной боевой единице имперцев. Но он ошибся. Я видел эту боевую единицу и прекрасно все понимаю. Мы не можем противостоять им. Если они решат, что Города должны распространить свою власть дальше, мы развяжем партизанскую войну, но в конце концов они нас одолеют. Наша цель, заключающаяся в том, чтобы поладить с ними, бессмысленна, — самый простой способ действий с их стороны состоит в нарушении статус–кво между нами и Городами. — Он засмеялся. — Согласятся они сохранять существующее положение или нет, это мы увидим. Но попробовать стоит, не так ли?
— Стоит ли?
— Иначе мы прекратим существовать как свободный народ.
Эвагайл положила голову на плеча Карлсарма.
— Давай не будем проводить ночь в этой дыре, — предложила она. — Я не хочу ночевать рядом с этими огромными безобразными пушками. Давай повесим наши гамаки в лесу.
— Мне очень жаль, но я должен остаться здесь.
— Почему?
— Здесь Ноач сможет найти меня, если его животные что- нибудь сообщат.
Карлсарм проснулся оттого, что кто‑то теребил его за руку. Он сел. Во мраке, царившем в пещере, лишь слабо поблескивал ствол пушки; однако в проеме входа четко обозначился черно–голубой звездный круг неба. В темноте угадывался силуэт Ноача, сидевшего на корточках.
— Он бодрствовал всю ночь, — прошептал «животновод». — А теперь прокрался к одной из пушек и дурачится.
Карлсарм услышал, как рядом вздохнула Эвагайл. Он надел ремни и широкий пояс для колчана, взял арбалет и осторожно двинулся к выходу.
— Сейчас поглядим, что там такое, — сказал он. Его переполняла мрачная ярость. — Пошли.
И хотя они выскользнули из пещеры в полном молчании, Карлсарм ощутил присутствие женщины за спиной.
Селена исчезла; уже чувствовался близкий восход солнца, однако мир все еще лежал в объятиях ночи, небо было усыпано звездами, а озеро блестело во мраке, словно зеркало. Где‑то далеко, в глубине леса, слышалось завывание какого‑то зверя. Было холодно. Карлсарм взглянул на небо. Среди созвездий по темному небу ползла та самая звездочка, которая часто и настойчиво вторгалась в его сознание. «Судя по ее угловой скорости, орбита, по которой перемещается эта штука, довольно внушительна, — подумал он. — Значит, она имеет порядочные размеры. Если имперцы соорудили нечто вроде космической станции, то шпионы “свободных людей” в Городах сообщат об этом. Скорей всего эта штука все‑таки космический корабль, да огромный. Наверное, легкий крейсер “Изида” — самая крупная боевая единица, которую тер- ране могли позволить себе держать в этой системе. (Вполне достаточно для их целей. Более тяжелый корабль не смог бы приземлиться, если бы возникла такая необходимость. Этот же мог справиться с любым числом космических кораблей, менее крупных, чем он сам. Если Арули послала бы что‑либо более внушительное и мощное, то вездесущие разведывательные корабли засекли бы этот объект и с базы флота, еще до прибытия врага, успели бы прибыть подкрепления. А это достаточно надежное основание для надежды, что Арули не вмешается в гражданский конфликт, хотя и осуждает несправедливый выпад в отношении родственного народа, ведущего справедливую борьбу.)».
Было ли совпадением то, что Империя прислала звездолет вскоре после того, как Райднур присоединился к повстанцам? «Сегодня ночью мы это выясним», — пообещал себе Карлсарм.
Длинный и тонкий силуэт ствола пушки, стоящей на голом гребне, четко вырисовывался на фоне Млечного Пути. Ее расчет, залегший под деревом, вглядывался в темноту. Одно из животных Ноача могло бы пройти незамеченным в редком кустарнике, но не человек. Однако животные, увы, не могли бы описать того, что происходит у пульта управления аппаратом.
— А может, он…
Карлсарм прервал шепот Эвагайл резким шиканьем. Пушка медленно двигалась, описывая дугу, и слышалось жужжание ее двигателя. Но что находилось внутри? И почему она не стреляла?
— Уж не собирается ли он обстреливать лагерь? — пробормотал Карлсарм. — Но это смешно. Он не успеет уйти на расстояние двух выстрелов, как будет мертв. Тогда что же он намеревается делать?
— Мне поспешить? — спросила Эвагайл.
— Пожалуй, — ответил Карлсарм. — И будем надеяться, что он еще не успел навредить нам.
Ему пришлось выдержать одну–две минуты страшного напряжения, пока она приводила в действие свое магическое Мастерство — и не частично, как в повседневной жизни, а полностью. Он слышал ее размеренный вдох, ощущал ритмичные сокращения мускулов, чувствовал резкий запах адреналина. Затем она взорвалась.
Мелькнувшей кометой она пересекла открытую площадку. Райднур был атакован ею прежде, чем успел среагировать на нападение. Он издал резкий вопль и бросился бежать. Она догнала его двумя гигантскими прыжками. Ее руки сомкнулись в железном объятии. Он сопротивлялся, а ведь он не был слабаком. Но она мертвой хваткой вцепилась в него, приподняла и потащила, как тряпичную куклу. Ее лицо белой маской светилось в лучах звезд.
— Тихо! — приказала она голосом, который ей не принадлежал. — Иначе я прикончу тебя.
— Не надо, Эвагайл, пожалуйста. — Ноач осторожно прикоснулся к ее железной руке. — А вы поосторожнее, — сказал он Райднуру, чье лицо было искажено ужасом. — Она опасна в таком состоянии. Знаете, это у нее что‑то вроде истерической ярости — абсолютная мобилизация всех ресурсов ее мощного организма, но при этом она еще и сознательно контролирует себя. И все‑таки с ней в такие минуты лучше не шутить. Представьте себе, что она — разъяренный зверь.
— Сумасшедшая, — продребезжало в глотке Райднура. — Бешеная. — Он содрогнулся.
— Этого я не говорил, — сказал Ноач. — Но повторяю: ее магическое Мастерство состоит в умении сознательно приходить в состояние истерии. Вот сейчас она могла бы голыми руками раздавить вам череп. И она сделала бы это, если бы вы ее спровоцировали.
Добравшись до орудия, Эвагайл с силой шмякнула терранина о землю и, ухватив за загривок указательным и большим пальцами, рывком поставила на ноги. Он был выше ее ростом, но казалось, что это она возвышается над ним, над всеми тремя мужчинами. Казалось, что свет звезд потрескивает в ее вьющихся волосах. Глаза ее ярко горели и казались невидящими.
Ноач наклонился к Райднуру, прочел ужас в его взгляде и мягко сказал:
— Пожалуйста, расскажите нам, что вы делали.
Райднур встряхнулся и завопил:
— Ничего! Я не мог спать и п–пришел сюда, чтобы просто убить время…
Осмотрев орудие, Карлсарм повернулся к ним:
— С помощью этой штуки вы отслеживали тот корабль на орбите.