Страница 63 из 108
Флэндри глотнул коньяку и глубоко затянулся. Он очень внимательно читал отчеты о том, что происходило тогда на Энее. А ранее встречался с Айхарайхом, который и заварил эту кашу.
— Последующие тринадцать лет, до самой смерти Джосипа, прошли довольно мирно, — продолжал Десаи. — Но что такое тринадцать лет для истории? Особенно если учесть, что каждый конфликт имеет свои глубокие причины. Война, в том числе и гражданская война, — только цветок на многолетнем растении. А семя было брошено в землю задолго до того, как он расцвел. Корни же этого растения то и дело дают новые ростки. Нет, сэр Доминик, я много читал и думал об этом и потому могу с уверенностью сказать: мы переживаем период хаоса. Пройдут долгие годы, прежде чем нам удастся достичь хоть какого-то подобия единства. А до тех пор будем стараться минимизировать потери и защищаться от внешних врагов.
— Мы переживаем период хаоса? — переспросил Флэндри.
Десаи не обратил внимания на ударение.
— Или период междуцарствия — как вам угодно. Конечно, мы не всегда будем спорить о том, кто станет очередным императором. Найдется много других поводов для раздора. Будут у нас и короткие промежутки мира и относительного процветания. Я надеялся, что Ханс даст нам такую передышку.
— Постойте, вы так говорите, как будто от нас ничего не зависит. Хочешь не хочешь, а война начнется.
— Именно так. Нас ожидает по меньшей мере восемьдесят лет хаоса. Хотя, конечно, современная технология и влияние других рас способны сократить длину этого периода. Но по существу вселенское государство — а Терранская Империя как раз и является вселенским государством — может дать только короткую передышку от ужасов войны, которые, раз начавшись, продолжают нарастать словно снежный ком. Наше хваленое согласие есть не что иное, как раболепное подчинение грубой силе. У нас нет компетентных людей. Они теряют доверие начальства именно по причине своей компетентности, ибо всякий, кто способен принимать решения, способен принимать их во вред Империи. Вместе с ростом подозрительности и централизации растет и некомпетентность. Начинается разделение гражданских и военных функций. А как иначе избежать мятежей? Так мы и катимся, от поколения к поколению, от плохого к худшему, пока наконец не наступит...
— Долгая Ночь? — Флэндри поежился от утреннего холода.
— Еще нет. Судя по всему, Империи дан шанс вновь подняться. Если, конечно, можно назвать подъемом централизованную автократию на основе государственной религии. Если подобный способ правления не слишком вас радует, утешайте себя мыслью, что и этот период сомнительного благоденствия, второй по счету, не будет длиться долго. В свое время наступит окончательный коллапс.
— Откуда вы знаете? — спросил Флэндри.
— Вся история планеты, на которой мы сейчас сидим, состоит из циклов. Древний Китай и еще более древний Египет трижды проходили стадию полного развала. Западная цивилизация, наша праматерь, та самая Римская империя, на которую так любят ссылаться высокие руководители, не избежала аналогичной участи. Да, будет и у нас свой Диоклетиан. Но не надо забывать, что не прошло и ста лет после его реформ, как варвары уже сидели в Риме и играли императорами как куклами. Моя собственная планета... Впрочем, стоит ли поминать давно забытые нации? В нашем распоряжении имеются до тошноты подробные хроники по меньшей мере десятка подобных случаев. Стоит копнуть поглубже, и на одной только Терре мы найдем более пятидесяти примеров.
Развитие всегда происходит одним и тем же образом. Рост, несколько неверных решений и катастрофа. Серия жестоких войн до тех пор, пока Империя не дарует миру Согласия. Распад этого мира, короткое возрождение, полная дезинтеграция и наступление темных веков. Впоследствии зарождение нового общества. Техническая цивилизация вступила на этот путь в тот момент, когда Торгово-техническая Лига превратилась из организации взаимопомощи свободных предпринимателей в группу картелей. С тех пор мы здорово продвинулись вперед.
— Вы сами это открыли? — спросил Флэндри далеко не так скептически, как бы ему хотелось.
— Конечно, нет, — ответил Десаи. — Основной анализ был проделан тысячелетие назад. Правда, его результаты постарались забыть. Слишком много ума, мужества и самопожертвования требуется для того, чтобы предотвратить распад или возродиться. Ни одно поколение не нашло в себе столько сил. Гораздо проще извратить доктрину, исказить мысль высокоумными рассуждениями, не обращать на нее внимания, да попросту заставить ее замолчать. Лишь в нескольких архивах я нашел упоминание об этой теории. Однако прошу вас держать наш разговор в секрете. Вряд ли Империи понравятся подобные прогнозы.
— Да, — Флэндри снова хлебнул коньяку, — возможно, вы правы. В таком случае остается только утешать себя мыслью, что, раз уж нам суждено взойти на эшафот, нужно сделать это с высоко поднятой головой.
— Не существует фатальной предопределенности. — Десаи с минуту молча курил. Кончик сигареты вспыхивал словно маленький красный пульсар. — Думаю, даже сейчас еще не поздно начать сначала. Нужно только иметь средства и, что гораздо важнее, волю. Но в реальной жизни очень часто случается, что нормальное развитие обрывается чужеземным завоеванием. Особенно если империя переживает период хаоса. Тогда она словно магнитом притягивает агрессоров. Османы, афганцы, монголы, маньчжуры, испанцы, британцы — все они в свое время становились властителями государств с чуждой им культурой.
В настоящее время реальной внешней угрозой для нас могут быть только мерсейцы. Не тупые варвары, которые заполняют вакуум, образованный нашими политическими махинациями, не реалистичные ифриане, которые видят в нас своего естественного союзника, не жалкие остатки горзуни, а именно мерсейцы. Нельзя позволить Ройдхунату стать слишком сильным. Вот и приходится постоянно вставать на его пути. Дай им волю, мерсейцы сотрут нас с лица Вселенной как последнюю преграду к достижению своих амбициозных мечтаний.
Вот почему я так боюсь за последствия отъезда императора. Ему следует оставаться дома, укреплять правительство и вооруженные силы, подавлять малейшие попытки узурпации власти. Тогда, быть может, нам удастся до конца его жизни оставаться сильными, крепкими и неуязвимыми для внешнего врага. Если же он уедет...
— Мерсейцы всегда готовы воспользоваться любыми нашими беспорядками, — возразил Флэндри. — Предположим, что вы не ошибаетесь в своих исторических прогнозах. Какое отношение в таком случае они имеют к Ройдхунату?
— Да, пока мы не можем сказать, применима ли эта теория к негуманоидам, — признал Десаи. — Вопрос этот чрезвычайно важен. В сущности, не Империя, а именно Мерсейя подтолкнула меня к началу исследований. И у мерсейцев должны быть свои тайные демоны. Если б нам удалось обнаружить общие закономерности их развития, аналогичные терранским, наши дипломаты получили бы сильное оружие.
— Как? — вновь удивился Флэндри. — Судя по вашим словам, можно подумать, что мерсейцы переживают упадок. Раньше я такого не слышал.
— Правильно, не слышали. Однако в чем выражается упадок негуманоидной цивилизации? Этой проблеме я и собираюсь посвятить все свои знания и опыт. Для того и отправляюсь на Рамануджан. А то некоторые думают, что я еду сутры читать. — Старик вздохнул. — Конечно, мои труды будут иметь смысл только в том случае, если Империя не падет под натиском врагов раньше, чем я успею что-нибудь придумать. Возможно, я настроен слишком оптимистически. Ведь во всем, что касается понимания врага, Ройдхунат имеет громадную фору.
— Вы хотите сказать, что им известна теория циклов в человеческой истории.
— Да, боюсь, что некоторые тамошние умы давно с ней знакомы. Взять хотя бы тот давний эпизод, о котором мы говорили. Думаю, когда Айхарайх пытался зажечь на Энее священную войну людей против людей, он в точности знал, что делает.
Айхарайх. Лютый холод пронизал Флэндри. Он поднял глаза к тусклым утренним звездам. Скоро взойдет Сол, и звезды исчезнут из виду. Но они останутся там же, где и были, и будут ждать. Ждать.