Страница 28 из 108
Но где-то глубоко в нем сохранялась настороженность. Он увидел, как смыкается вокруг него круг людей, готовых оттащить его в город и запереть. Сквозь туман пробилось осознание того, что донесение об этом обязательно дойдет до имперской администрации.
Его нож лежал на земле. Айвар схватил его и вскочил на ноги. Из его горла вырвался боевой клич.
— С дороги! — зарычал он и кинулся на окруживших его людей. Если надо, он прорубит себе путь на свободу.
В эту секунду зашумели крылья. Поднятый ими ветер взвихрил пыль, тень заслонила свет фонарей. Эраннат взлетел.
Шестиметровые крылья простерлись над толпой. Отблески света заиграли на перьях, выхватили из темноты распростертые руки. Хотя ифрианец и не был вооружен, люди шарахнулись от этих острых как кинжалы когтей, от мощных ударов крыльев.
— Сюда! — просвистел голос Эранната. — За мной, Рольф Маринер!
Айвар кинулся по открывшемуся перед ним проходу в ночь, мимо палаток и разноцветных фургонов. Изящный силуэт скользил низко над его головой, черный на фоне Млечного Пути.
— Держи к югу, — раздался свистящий шепот, — вдоль берега реки. — Ифрианец сделал круг над Айваром. — Я полечу в другую сторону, чтобы сбить их со следа, потом вернусь к тебе. — Еще один круг. — Потом я догоню только что отплывший корабль и устрою, чтобы они взяли нас на борт. Попутного ветра. — Черный силуэт мелькнул на фоне звезд и исчез.
Айвар послушно пустился бежать через луга. Сознание же его было сосредоточено на одном: «Фрайна, Привал потеряны навсегда. Ради чего теперь жить?»
Тем не менее он продолжал бежать.
Глава 11
Когда лодка, направляемая Эраннатом, доставила Айвара на борт «Нефритовых Ворот», он рухнул на койку и погрузился в столь беспокойный, полный кошмаров сон, что испытал даже определенное облегчение, когда через несколько часов его разбудил удар гонга.
Он находился в одиночестве в четырехместной каюте, тесной, но уютной. Белые доски потолка и переборки, покрытые красным и черным лаком, были стерильно чисты, сквозь окно в медной раме на комод и умывальник падал тусклый свет. Топот и голоса над головой жизнерадостно перекликались с глубоким звуком бронзового гонга. Быстрый, певучий язык, на котором говорили на палубе, был Айвару незнаком.
«Пожалуй, нужно пойти посмотреть, что там творится», — пробилась мысль сквозь тоску по тому, что он потерял. Айвару потребовалась вся сила воли, чтобы натянуть на себя одежду и выйти за дверь.
Всюду вокруг него суетились члены команды. Один из парней заметил Динара, улыбнулся ему и сказал:
— Ахой, благословенный пассажир, — на напевном речном диалекте англика.
— Что происходит? — равнодушно поинтересовался Айвар.
— Мы приветствуем солнце, — ответил парень. — Наблюдай, если хочешь, только стой смирно там, где стоишь.
Айвар послушался. Предрассветный холод пробудил в нем жизненные силы, и он огляделся вокруг с растущим интересом.
Небо все еще было усеяно звездами, но на востоке уже начало бледнеть. Берега, в километре с каждой стороны, казались низкими синими тенями, речная вода блестела, как полированный металл, и лишь кое-где висел туман. Высоко над головой первые солнечные лучи вспыхнули на крыльях парящего вулча. Гонг умолк, команда затихла, и воцарилось полное безмолвие, подчеркиваемое чуть слышным урчанием двигателей.
Судно имело более пятидесяти метров в длину и двадцати в ширину, высокие дощатые борта, поднимавшиеся еще выше на тупом носу и закругленной корме. Посередине палубы находились две довольно большие надстройки с украшенными резьбой крышами. На носу и на корме торчали лебедки, там же располагались ветряки, подзаряжающие аккумуляторы, которые приводили в действие двигатели. Между надстройками высилась мачта с тремя квадратными парусами. Айвар заметил на самой верхней рее Эранната. Должно быть, тот провел там всю ночь, предпочтя рею койке.
За кормой на шесте лениво полоскался огромный красно-золотой флаг. Огромная фигура Хранителя, оберегающего корабль от напастей, украшала бушприт. В левой руке Хранитель сжимав меч, в правой держал цветок лотоса.
На носу лицом к команде стояли старик в мантии и шапке с кисточкой и женщина в такой же мантии, но с непокрытой головой. Чуть ниже расположились музыканты с бубном, флейтой, волынкой и барабаном. Команда опустилась на колени, маленьких детей матери держали на руках.
Становилось светлее, и тишина достигла, казалось, совершенно невероятной глубины. Иней на полированном дереве блистал, как звезды на небе.
Наконец над горизонтом поднялся Вергилий. Дрожащая сверкающая полоса протянулась по воде. Старик поднял руки и прокричал короткую молитву, команда повторила ее за ним, зазвучала музыка, все повеселели и вернулись к своим делам.
Айвар протянул озябшие руки навстречу теплым лучам. Туман растаял, и стали видны зеленые поля по берегам, стадо, рано собравшийся в дорогу, всадник, повозка, превращенные расстоянием в игрушечные фигурки. Рядом с «Нефритовыми воротами» был виден остальной караван: маленький буксир с тяжело груженной баржей, два траулера, тянущие за собой сети, несколько каяков с пастухами, каждый в сопровождении уселов, подгоняющих стадо речных свиней.
Для тех, кто не нес вахту, день начинался с наведения чистоты. Кто-то отправился вниз, кто-то, сняв одежду, нырнул за борт, чтобы вдоволь поплескаться, прежде чем взобраться обратно на палубу по веревочному трапу. Всем было весело. Но это было не такое веселье, как у тинеранов. Шутки и подначивания были добродушными, а не жалящими, смех мягким, а не визгливым. Кто бы ни проходил мимо Айвара, непременно кланялся ему и желал приятного путешествия на борту «Нефритовых Ворот».
«Да, они цивилизованны, но не скованны, сильны без жестокости, счастливы без дурачеств, сообразительны без жульничества, они ценят образование и послушны закону, они мастера в своем деле, — безразлично подумал Айвар. — И все-таки это не дикие меднокожие кочевники. Впрочем, они довольно красивы».
Речные люди, коренастые, смуглые и черноволосые, были выше ростом, чем тинераны, хотя и уступали в этом отношении северянам. Круглолицые, с высокими скулами, слегка раскосыми карими глазами, полными губами и по большей части приплюснутыми носами (хотя среди них встречались и обладатели ястребиных носов), они, как мужчины, так и женщины, стригли волосы под горшок. Одинакова была и рабочая одежда: синие блузы и широкие штаны. Даже сейчас, когда ночной мороз еще давал о себе знать, многие из них были босы. Судя по телам любителей раннего купания, искусство татуировки среди речного народа достигло больших высот.
Айвар знал о них мало, но все же больше, чем о кочевниках. Он впервые оказался на корабле, если не считать того случая, когда одно из судов речного народа в Новом Риме оказалось открыто для посещений. В остальном его знания были почерпнуты из книг и из данных исследования, проведенного почти столетие назад.
Куанг Ши, как называл себя речной народ, имели гораздо более тесные связи с основной культурой Энея, чем тинераны. Они занимались перевозками грузов, предоставляли транспорт тем путешественникам, кому не нужно было спешить, — по всему нижнему течению Флоуна. Они ловили рыбу, разводили речных свиней, добывали древесину, принесенную паводком, и обменивали это на те товары, которые были им нужны.
Если на берегу они и держались настороженно, это не было проявлением враждебности. Речной народ был всегда изысканно вежлив при заключении сделок, а пассажиров на борту любого корабля встречали с искренним радушием. Дело было просто в том, что они любили свою жизнь и имели мало общего с обитателями суши. Даже самые консервативные из землевладельцев не так усердно поддерживали родственные связи, как речной народ. Команда каждого корабля представляла собой одну большую семью, строго экзогамную: старейшины без лишних слов поддерживали высокий уровень морали. Верования, традиции, законы, обычаи, искусства и ремесла, надежды и чаяния, равно как и опасения, — все было здесь совершенно отличным от свойственных остальным энейцам.