Страница 83 из 91
Последняя часть «приговора», посвященная регламентации военно-служилых отношений, вполне соответствует практике середины XVI в. и Уложению о службе 1555/56 г.[1756] Ее мотивировочная часть также имеет публицистический характер. Но отмеченные ею факты захватов земель вельможами и воинниками подтверждаются Иваном Грозным в его послании к Курбскому и февральским проектом реформ 1550 г.[1757]
Правительство проводило земскую реформу в 1555–1556 гг. путем выдачи отдельных актов уездам, посадам и другим территориально-административным единицам. Этим в какой-то мере объясняется незавершенность реформы и противоречивость ее отдельных сторон. Земская реформа распространялась на тяглых жителей посада и черносошное население (поэтому значительная часть сохранившихся грамот относится к Двине). Губная реформа имела более широкое распространение.
История губной и земской реформ, а позднее история введения «заповедных лет» показывают, что подобные мероприятия проводились не единовременно, а растягивались на многие годы и проводились поуездно. Пережитки феодальной раздробленности сказывались в том, что многие районы страны долгое время сохраняли «живые следы прежней автономии», особенности в управлении, ликвидировать которые можно было лишь постепенно. Сам ход земской реформы за 1552–1555 гг.[1758] подтверждает наше наблюдение; реформа осуществлялась поуездно, причем наиболее энергичное ее внедрение и завершение в основном относится к 1555–1556 гг.[1759]
В «Боярской книге 1556 г.»[1760] передача «на окуп» отдельных волостей датируется разными сроками 1555–1556 гг. Так, волость Кусь отдана была на откуп на Благовещенье 7063 г., на Петров день — Мещерка и Раменка, на Ильин день — Ярославец, Спасский стан, Серебож и стольничий путь в Переяславле. Особенно много волостей передано было на откуп в 7064 г.: «с Семена дни» (1 сентября 1555 г.) — ряд псковских волостей (Велья, Остров, Гдов)[1761], а также Кобылье Городище, Соль Малая, Вере-тея, Нерехта, Соль Большая и Дуброва[1762]. С покрова (1 октября) на откупе были Тотьма, Городень, «Усть река» и Водлоозеро и, наконец, с введенья — Утманово[1763].
Интересно, что обычно при передаче на откуп волостей не считались со сроком, когда оканчивалось в них кормление. Это означало слом старой кормленой системы местного управления. Земская реформа родилась из практики получения местным населением у кормленщика на откуп его прав. Например, С. Ф. Нагаев «взял из писчие в Русе откупу 50 рублев [70]63 г.»[1764]. С централизацией аппарата откуп стало выдавать центральное финансовое ведомство — Большой дворец (так, например, И. Ю. Филиппов-Чортов взимал «с ключа с трети Рязанские на Большом дворце»). Реформой 1555–1556 гг. откуп для служилых людей превратился в денежное жалованье, источником которого была плата за наместничий корм (кормленый откуп), взимавшийся Большим дворцом.
Поскольку финансовые прерогативы кормленщиков не распространялись на иммунистов-вотчинников, помещиков и монастыри, постольку и земская реформа коснулась главным образом территорий с черносошным землевладением, а также посадов.
В отдельных землях уже вскоре возвратились снова к практике выдачи кормлений. Так было, например, в Пскове. Кобылье Городище и Гдов с сентября 1555 г. были даны на откуп[1765]. Однако Кобылье Городище уже в феврале 1557 г., а Гдов еще до 1561 г. были снова переданы кормленщикам-наместникам[1766]. То же, очевидно, было и в некоторых других местах Новгородско-Псковской[1767] и Смоленской земель. Кормленщики были на южной и юго-восточных окраинах государства[1768]. Опись царского архива (1562–1572 гг.) сообщает, что Ивангородская и Балахонская грамоты были отданы дьяку Путиле Михайлову, «потому что отставлены»[1769]. Этот дьяк сбирал «кормленый окуп» с Двины с 1556 г. и ведал одновременно Поместным приказом. В приведенной записи речь идет, вероятно, об отмене земской реформы в Ивангороде и Балахне. Поэтому земские грамоты и были «отставлены».
В 1556–1559 гг. разрядные книги отмечали наместников по городам южной украины: в Рыльске, Путивле, Стародубе, Почапе, Новгород-Северском, Белеве, Чернигове, Рославле, Брянске, Карачеве; в 1559–1560 гг. — в Мценске; в 1563 г. — в Туле[1770].
Перед нами две категории городов: из Псковской земли и южные (Северские) города. Сохранение там наместнического управления связано с задачами обороны этих территорий в условиях начавшейся Ливонской войны и постоянных набегов крымских татар.
Здесь наместники-кормленщики постепенно становились и воеводами. Например, в 1578 г. И. Карамышеву дан был в кормление Невль. В этом же году Карамышев назывался в одной грамоте наместником, а в другой — наместником и воеводой. Воеводы в 1570 г. были уже в Василе (Васильсурске), в 1571 г. — в Курмыше, в 1577 г. — в Кореле[1771]. Воеводская форма наместничьего правления окраинными городами родилась в бурные годы длительных войн Ивана Грозного, когда порубежные города передавались в ведение военачальникам и другой высшей гражданской власти там не было.
Земская реформа, задуманная, очевидно, как общегосударственная, была в полной мере осуществлена только на черносошных территориях русского Севера. Здесь земские власти восприняли даже функции губных учреждений (хотя в отдельных случаях органы губного управления могли и сосуществовать с ними). На основных территориях Русского государства земская реформа оставалась неосуществленной, а власть наместников-кормленщиков постепенно заменилась воеводским управлением, более тесно связанным с центральным правительственным аппаратом. Ход этого процесса должен послужить предметом специального исследования. В настоящее время можно утверждать, что ликвидация системы кормлений в Русском государстве не была единовременным актом, а происходила на протяжении ряда лет. «Приговор» Никоновской летописи является не законом об отмене кормлений, а публицистическим обобщением многочисленных практических мероприятий в этой области.
В результате ликвидации системы кормлений и создания на местах сословно-представительных учреждений русское правительство смогло добиться решения важнейших задач в деле укрепления централизованного аппарата власти. Был сделан шаг по пути создания специальных органов местного управления взамен многочисленных кормленщиков, для которых исполнение должностей наместников и волостелей было эпизодом в их военно-служилой деятельности. Это позволило более энергично держать в повиновении эксплуатируемое большинство населения. В результате реформы основная масса дворян была освобождена от «кормленых» функций, что повысило боеспособность и увеличило личный состав русской армии. Новая система местного управления была лишена многих черт, характерных для дворцово-вотчинного аппарата феодальной раздробленности. Постепенно ликвидировались старые перегородки между отдельными землями удельных времен, уничтожалось непосредственное взимание поборов в пользу самих местных властей. Резко повышалась роль центральных правительственных учреждений, не только контролировавших деятельность местных властей, но и распределявших по своему усмотрению собранные ими налоги. Все это (хотя и не всегда последовательно) наносило новый удар по привилегиям феодальной аристократии, из среды которых ранее выходили наместники крупнейших городов.
1756
См. сравнение «приговора» с «Боярской книгой 1556 г.», сделанное А. В. Бородиным в указ. соч. Достоверность сведений Боярской книги проверяется сопоставлениями с другими источниками. Так, например, полавочное с Костромы должен был взимать Б. И. Шастинский («Боярская книга 1556 г.», л. 30, стр. 37). Этот факт засвидетельствован и в грамоте 6 марта 1555 г., адресованный Ив. Садыкову (Акты Юшкова, № 176, стр. 154).
1757
Ср. в «приговоре»: «Которые велможи и всякие воины многыми землями завладели», а в проекте: «У которых отцов было поместья на сто четвертей, ино за детми ныне втрое, а иной голоден» («Памятники русского права», вып. IV, стр. 577) и у Ивана Грозного: «на грады и на села наскочиша и тако горчяйшим мучением многоразличными виды имения ту живущих без милости пограбиша» («Послания Ивана Грозного», стр. 34).
1758
До нас дошли грамоты: 28 февраля 1551 г. Плесской волости (С. А. Шумаков, Губные и земские грамоты, стр.108–110); 25 февраля 1552 г. — Малой Пинежке и другим Двинским волостям (Л. И. Копанев, Уставная земская грамота… стр. 7—20); 21 марта 1552 г. — уставная Важская грамота (ААЭ, т. 1, № 234); 11 августа 1555 г. — Соли Переяславской (С. А. Шумаков, Губные и земские грамоты, стр. 110—ИЗ); 15 октября 1555 г. — уставная грамота Усецкой и Заецкой волостей (ААЭ, т. I, № 243); сентября 1556 г. — уставная Двинская грамота (там же, № 250). В Коми крае земские учреждения были введены в 1554/55 г. В Вычегодско-Вымской летописи под 7063 г. записано, что Иван IV повелел «на Перми Вычегоцкие волостелем не быти, а волостелиным доходы пооброчить деньгами. А в волостех учинити судеек, целовальников, сотеников, пятидесяцких и десятских по излюбгу и им управа чинити и волостные доходы взимати. Волостелины тиуном и доводчиком и приставом не быти, ж по тому их судят свои судейки излюбленные по уставной грамоте по царевой». («Историко-филологический сборник Коми филиала Академии наук СССР», вып. IV, Сыктывкар, 1958, стр. 265–266).
1759
В одном из списков Великоустюжской летописи сообщается: «1556. Учреждены по городам так называемые «земские избы»» (А. А. Титов, Летопись Великоустюжская, стр. 48). Так на местах восприняли завершение земской реформы.
1760
Книга составлена не ранее марта 1556 г., вероятнее всего летом, ибо упоминает о войсках под Астраханью («Боярская книга 1556 г.», л. 175). В ней говорится также о серпуховском смотре 1556 г., который был в мае 1556 г. (ПСРЛ, т. XIII, ч. 1, стр. 270).
1761
«Боярская книга 1556 г.», л. 7, 11, 13, 20, 54, 68, 83, 90 об. — 91, 106, 116, 138.
1762
«Боярская книга 1556 г.», л. 53, 117, 122, 132, 153. В марте 1554 г. на Соль Малую была выдана еще жалованная грамота с «пятном и по-мером» (Я. П. Лихачев, Грамоты рода Осоргиных, стр. 25–26).
1763
«Боярская книга 1556 г.», л. 37, 43, 62, 123, 155.
1764
«Боярская книга, л. 10.
1765
«Боярская книга 1556 г.», л. 53, 106.
1766
Акты Юшкова, № 181, стр. 163 и № 189, стр. 172. На этот факт впервые обратил внимание М. А. Дьяконов в статье «Городовые прикащики», стр. 58.
1767
В 1572 г. кормления были в Опочке, в 1576 г. — в Порхове, в 1578 г. — в Яме, в 1578 г. — в Невле, в 1588 г. — в Воро-ноче и Дубкове (Акты Юшкова, № 200, 206, 210, 212, 213, 214, 233 и др.).
1768
В 1587 г. — в Рославле (Акты Юшкова, № 229); в 1568 г. — в Ряжске, в 1581 г. — в Брянске, в 1586 г. — в Рыльске (там же, № 194, 218, 226, 227); в 1562 г. — в Арзамасских волостях, в 1589 г. — в Мещерских городках, Елатьме и Кадоме (там же, № 190, 239).
1769
ААЭ, т. I, № 289. На этУ запись обратил внимание С. О. Шмидт в статье «Царский архив середины XVI в. и архивы правительственных учреждений» («Труды Московского государственного историко-архивного института», т. VIII, М., 1957, стр. 268).
1770
ДРК, стр. 187, 192, 193, 217, 239.
1771
Акты Юшкова, № 212, 214, 216, 198, 199, 207.