Страница 69 из 91
В грамоте 1556 г., адресованной в Новгород, предписывалось, что Алабыша Перепечина дали на поруку «да от приказу б есте его от ямского отставили» и другому сыну боярскому «приказали б есте ему ямской приказ ведати»[1485]. «Ямской приказ» в данном случае — поручение по ямскому ведомству в Новгороде.
О приказных людях и приказах говорит несколько раз «Домострой» Сильвестра, если не написанный, то во всяком случае скомпонованный и отредактированный в 50-е годы XVI в. Пребывание на «приказе» в 24 главе упоминается в одном ряду с управлением волостью и означает отнюдь не исполнение должности по центральному управлению, а службу где-то в дворцовом хозяйстве[1486]. Когда автор говорит о приказном человеке, то он рядом с ним называет дворецкого и ключника, т. е. других лиц дворцового аппарата[1487].
В царских «вопросах» 1550 г. упоминаются «кормленья, и всякие приказы, и за дьяки, и за подьячими, и за сытники, и за огневьщики, а за выимщики, и за городничими, а за иными приказными людьми»[1488]. «В приказе» были и дворецкие села у посельского[1489]. Из этих текстов видно, что «приказами» назывались всякие должности в центральных и местных ведомствах, а приказными людьми — их персонал. Ни о каких «приказах» в позднейшем смысле слова здесь непосредственно не говорится. В 50-х годах XVI в. термин «приказ» еще не применялся как название центрального ведомства какого-то одного определенного профиля.
Термин «приказ» и «приказные люди» несколько раз упоминаются в Судебнике 1550 г., что дало возможность И. И. Смирнову усмотреть «возросшее значение приказов и дьяков»[1490].
Разберем все случаи употребления этих терминов. В заголовке Судебника 1550 г. по сравнению с Судебником 1497 г. добавлено, что по этому законодательному кодексу нужно судить не только боярам и окольничим, но и «дворецким и казначеем и дьяком и всяким приказным людем, и по городом намесником, и по волостем волостелем, и тиуном и всяким судьям». Несомненно, перед нами яркое свидетельство (но сравнению с концом XV в.) возросшей роли дворца, казны и местных органов власти. Но термин «приказные люди» отнюдь нельзя прямо связывать с приказами как учреждениями: речь идет вообще о чиновной администрации центральных учреждений, а не обязательно о «приказной» в узком смысле этого слова.
В статье 7 Судебника 1550 г. говорится о том, как поступить, когда «х которому боярину или к дворецкому или х казначею или к дьяку придет жалобник его приказу». Именно эта статья дала основание полагать, что к 1550 г. «приказы уже определились»[1491] или что в Судебнике 1550 г. формулируется «принцип суда по приказам»[1492]. Ничего подобного, однако, в статье 7 нет: там речь идет о подсудности «жалобников» тем думным чинам и дьякам, которым они были подведомственны. Слово «приказ» в данном случае означало ведомство в самом широком смысле этого слова. В лучшем случае, следовательно, можно говорить о зарождении ведомственного суда, из которого разовьется позднее приказный суд, но и только.
В статье 72 Судебника 1550 г. говорится о дворецких, казначеях и дьяках, «у кого будут которые городы в приказе». Эта статья, несомненно, имеет в виду большой и областные дворцы и быть может кормленых дьяков, осуществлявших контроль над наместниками. Слова «в приказе» означают и здесь «подведомственны» и больше ничего. Территориальный характер «суда по приказам», на который обратил внимание И. И. Смирнов[1493], является уже пережитком кормлено-путной системы, постепенно заменявшейся приказно-ведомственной. Такое толкование статьи 72 находит полное подтверждение в актовом материале[1494]. В грамоте Ивана Грозного 1543 г. упоминается один «боярин введеной, у которого будет матери моей в[еликой] княгини дворец в приказе»[1495]. Речь идет не о приказе, а о дворце, подведомственном боярину.
Таким образом, Судебник Ивана IV не дает никаких данных для утверждения об оформлении приказной системы к 1550 г.
Вместе с тем, несомненно, в Судебнике 1550 г. многочисленны явные следы роста дьяческого аппарата Боярской думы, дворца и казны, от которых начинают отпочковываться первые «избы», т. е. будущие приказы.
Судебник 1550 г. главным образом интересуется вопросами организации судопроизводства в центральных ведомствах.
Статьею 7 правительство пыталось как-то ограничить судебную волокиту, предписывая боярину или кому-либо из дворцовых ведомств под угрозой «опалы» не отсылать жалобщиков «своего приказу», а давать им управу. В случае спорности дела оно могло быть передано только царю.
С другой стороны, ложные обвинения должностных лиц центрального аппарата да и вообще челобитные «не по делу» наказывались тюремным заключением (статьи 6, 7). Правительство этими мероприятиями стремилось воспрепятствовать потоку челобитных и охранить от них свою центральную администрацию, в том числе Боярскую думу.
Неправосудные действия и взимание «посулов» боярином, дворецким, казначеем, дьяком должны были караться весьма строго: виновный должен был возместить «исцов иск», заплатить судебные пошлины (в тройном размере против обычного). Сверх того, он должен был нести наказание («пеню»), размер которого определялся царем («что государь укажет»), вероятно, в связи с характером самого правонарушения (статья 3).
Наконец, чрезвычайно интересна статья 98 Судебника, устанавливавшая, что законы должны были приниматься («вершатца») «з государева докладу и со всех бояр приговору». Двойственная природа Судебника в этой формуле отразилась как нельзя лучше: дела должны были сначала докладываться государю[1496] после чего принимался приговор при участии Боярской думы[1497].
Судебник и в этой заключительной статье отражает компромисс между растущим дворянством, сторонником укрепления царского самодержавия, и феодальной Знатью, цеплявшейся за права и прерогативы Боярской Думы.
Неудача попыток удовлетворить земельный голод дворянства путем пересмотра в Судебнике правового статута вотчинного землевладения заставила правительство искать новых средств для обеспечения землею численно возросшего поместного войска. Было еще два источника, к которым можно было обратиться: казенные земли и владения духовных феодалов.
Стремясь укрепить материальную базу дворян — военачальников, которые могли бы сменить представителей боярской аристократии, правительство обратило свои взоры к находившимся в центральных районах страны оброчным деревням, землям бывших числяков и ордынцев, которые уже давно перестали выполнять свое назначение. В октябре 1550 г. был составлен проект испомещения под Москвой так называемой избранной тысячи[1498]. Смысл этого проекта сводился к укреплению положения верхов дворянства, с тем чтобы использовать их для выполнения важнейших служебных поручений. До недавнего времени в литературе не ставился даже вопрос, осуществлен ли был проект или нет. Признавалось само собой разумеющимся, что Иван IV испоместил свыше 1000 дворян в Московском и соседних уездах (в окружении 67–70 км от столицы), наделив поместьями тех из служилых людей, которые не имели под Москвой никаких владений[1499].
1485
ДАИ, т. I, № ЮЗ, стр. 152, ср. № 107.
1486
«На суседьстве кто не добр или в селе на своих христиан или на приказе или на власти дани тяжкия, и всякие уроки незаконный накладывает» («Домострой по Коншинскому списку и подобным», М., 1908, стр. 24); ср. стр. 25 «на власти, или на приказе праведъныя уроки в подобно время емлет». Административно-хозяйственное происхождение слова «приказ» прослеживается и в других местах Домостроя, касающегося распорядка жизни: «и хлебне и в поварне, и в чьем приказе или у ключника или у повара» (там же, стр. 55); автор отмечает служебников домовного хозяина, «которой служка в котором приказе бережен» (там же, стр. 57).
1487
«Приказному человеку, дворецкому или ключнику» («Домострой по Коншинскому списку и подобным», стр. 38).
1488
«Памятники русского права», вып. IV, стр. 577.
1489
В грамоте 1554 г. говорилось о том, что крестьян ряда дворцовых сел судил посельский, «у которого поселского те села и деревни в приказе будут» (ААЭ, т. I, № 240, стр. 256.
1490
И. И. Смирнов, Очерки, стр. 320.
1491
А. Н. Филиппов, Учебник истории русского права, ч. 1, изд. 5-е, Юрьев, 1914, стр. 282.
1492
И. И. Смирнов, Очерки, стр. 321; см. справедливое возражение Б. А. Романова («Судебники XV–XVI веков», стр. 195–196).
1493
И. И. Смирнов, Очерки, стр. 322.
1494
Так, в одной грамоте 1551 г. установлен срок явки на суд «тех городов людем, которые городы у которых бояр и у дворецких в приказе будут» (АИ, т. I, № 157, стр. 282). Речь идет о подведомственности городов боярам и дворецким, а не о «приказах-учреждениях».
1495
С. А. Шумаков, Обзор, вып. IV, № 1329, стр. 481–482; ср. в июньской грамоте 1550 г.: «котораго будет дворецкого Рязанской дворец в приказе» (Амвросий, указ. соч., ч. 3, М., 1811, стр. 291); в грамоте 1560 г. упоминается «дворецкой, у кого будет Нижней Новгород в приказе» (А. К. Кабанов, указ. соч., № 15, стр. 18).
1496
См., например, доклад 26 ноября 1555 г. главы Разбойной избы князя И. А. Булгакова царю о татебных делах («Памятники русского права», вып. IV, стр. 360–361).
1497
И. И. Смирнов считает, что приговоры были или одного царя или царя с боярами или устными волеизъявлениями царя (И. И. Смирнов, Очерки, стр. 397). Вопрос этот, однако, нуждается в дополнительном изучении. Отсутствие в ряде случаев упоминаний о боярах в сохранившихся записях царских приговоров не может считаться достаточным основанием для отрицания участия Боярской думы в их составлении. См. также замечания в адрес И. И. Смирнова, сделанные Г. Б. Гальпериным (Г. Б. Гальперин, указ. соч., стр. 200).
1498
С. Ф. Платонов, а вслед за ним И. И. Смирнов и А. И. Копанев датируют «приговор» об испомещении тысячников, которым открывается Тысячная книга, 3 октября 1550 г. (И. И. Смирнов, Очерки, стр. 407, 409 и др.). Но это недоразумение: во всех дошедших рукописях памятника этой даты нет. В лучших текстах читается «октября», или «октября в… день». Только в публикации И. Д. Беляева 1854 г. стоит дата «октября в 3 день». Но это скорее всего такая же опечатка (или описка: вместо надстрочного «г(о)»), как и дата «октября 2» из буквы «в», встречающаяся в некоторых рукописях книги.
1499
См. С. Б. Веселовский, Первый опыт преобразования центральной власти при Иване Грозном, стр. 61 и след.; Тысячная книга, стр. 5–6.