Страница 64 из 91
Текст приговора не сохранился. Известно лишь, что его дважды подтвердили во время похода на Казань; во Владимире[1404] (декабрь 1549 г.) и в Нижнем Новгороде (январь 1550 г.).
Запись о приговоре во Владимире До нас дошла в разрядных книгах. Согласно этой записи, на время казанского похода все местнические счеты между служилыми людьми отменялись («розни бы и мест меж их однолично никоторые не было… для земского дела все ходили без мест»). Все местнические счеты должны были быть разобраны по возвращении из похода («А кому будет каково дело о счете, и как оже даст бог с своего дела и с земского придет, и государь им счет тогды даст»)[1405]. По мнению М. Н. Тихомирова, во Владимире состоялось заседание Земского собора, на котором царь советовался с боярами и детьми боярскими по вопросам, связанным с началом похода против Казани[1406].
Владимирский приговор (декабрь 1549 г.) сохранился не только в записи разрядных книг, но и в одной дефектной копии, изданной П. Свиньиным[1407]. В этом списке имеются пометы дьяка Ивана Елизарова, печатника и дьяка Никиты Фуникова и дьяков Андрея Васильева и Угрима Львова, говорящие о том, что список восходит к официальному тексту. После слов «велел написати» идут слова: «дьяком своим Ивану Елизарову с товарищи велел руки свои приложити». В конце документа помещена фраза: «Дьяк Андрей Васильев уложил о наряде и применения ему доведется разряде».
Список Свиньина дает более точные сведения о приговоре 1549 г., чем запись разрядной книги. Приговор 1549 г. был принят как чрезвычайная мера. Однако он был явно недостаточным. Об этом свидетельствуют местнические споры воевод под Казанью, чем в известной мере объясняется неудача похода («ино всякой розместничается на всякой посылке и на всяком деле»)[1408]. Все это заставило Ивана IV, еще находясь под Казанью, поставить более широко вопрос о проведении военной реформы и других преобразований.
Правительственная программа сохранилась в одном любопытном проекте из сборника волоколамского игумена Ефимия Турков[1409], ученика видного церковного деятеля середины XVI в., участника Стоглавого собора новгородского архиепископа Феодосия. Впервые издал текст проекта И. Н. Жданов, приурочивший его к Стоглавому собору, ибо по своему стилю и содержанию он напоминал царские вопросы на Стоглаве, помещенные также в сборнике[1410].
Н. Кононов не согласен с датировкой И. Жданова. Он обратил внимание, что в проекте ставился вопрос о монастырских слободах, тогда как он был решен в сентябрьском приговоре 1550 г.; таким образом, проект, по его мнению, мог быть составлен только до сентября 1550 г.[1411] С. О. Шмидт относит составление проекта реформы к июню — июлю 1550 г., основываясь на отсутствии в нем упоминания об июльском приговоре 1550 г. относительно отмены местничества (решения о местничестве конца 1549 — начала 1550 г. там отмечаются). С. О. Шмидт связал проект с предполагаемыми им заседаниями Земского собора, который могли иметь место в июне — июле 1550 г.[1412]
Однако есть основания для более точной датировки памятника. Проект реформ во всяком случае составлен до издания Судебника Ивана IV в июне 1550 г., ибо в нем имеются ссылки на «уставные книги» Ивана III и Василия III и ни слова нет о Судебнике Ивана IV, хотя поднимаются вопросы, так или иначе нашедшие отражение в Этом законодательном своде (например, о боярском землевладении). Тот факт, что Судебник до Стоглавого собора, возможно, не был еще действующим кодексом, отнюдь не уменьшает убедительности этого аргумента, ведь как раз в «вопросах» царя и представлялся случай, ставя перед митрополитом и боярами некоторые положения Этого кодекса, сослаться на составленный в июне 1550 г. текст законодательного кодекса или хотя бы как-то его использовать. Однако никаких следов влияния Судебника «в вопросах» не обнаруживается.
Проект не мог быть составлен ранее похода на Казань, т. е. ранее ноября 1549 — марта 1550 г. Но вероятнее всего, что царь отдал распоряжение о составлении проекта еще под Казанью. Проект, составленный в виде царских предложений, обращенных к церковному собору, князьям и боярам, начинается с упоминания об ограничении местничества, которое было проведено во время этого похода. По тексту получается, что во время написания проекта царь находился под Казанью: «И как приехали х Казани, и с кем кого ни пошлют на которое дело, что всякая розместничается… бывает дело не крепко; и отселе куды кого с кем посылаю без мест… всякому делу помешька бывает»[1413] (Курсив наш. — А. 3.).
Царь отправился под Казань из Нижнего Новгорода 23 января 1550 г., а вернулся в Москву в марте 1550 г. Таким образом, разбираемый проект был написан около февраля 1550 г.[1414] Если поводом для его составления было местничество воевод под Казанью, то причины Этого лежали глубже; они коренились в необходимости серьезных преобразований государственного аппарата, к которым было приступлено еще в феврале 1549 г.[1415]
Уже в преамбуле царских вопросов ставилась задача издания законов, которые должны были восстановить порядок, существовавший при Иване III и Василии III[1416]. Ссылка на «отца» и «деда», встречающаяся позднее в законодательстве середины XVI в.[1417], означала, что реформам старались придать вид мероприятий, направленных против тех злоупотреблений властью боярами, которыми были наполнены «несовершенные годы» самого Ивана IV. Тот же мотив мы встречаем и в речах Ивана IV на февральском соборе 1549 г. и в Стоглаве и в его письмах к Курбскому.
Но, конечно, это была лишь та идеологическая форма, в которую облекались новые правовые установления.
После постановки вопроса об отмене местничества в проекте излагался ряд соображений о необходимости навести порядок в вотчинном и поместном праве. По мнению автора проекта, необходимо было провести проверку земельных владений (вотчин, поместий) и кормлений с целью выяснения размеров владений и исполнения воинских обязанностей служилыми людьми. В результате Этого пересмотра можно было перераспределить имеющийся в распоряжении служилых людей земельный фонд, чтобы обеспечить малоземельных и безземельных феодалов. Дворянский смысл земельного проекта бесспорен. Несмотря на то, что хотели перераспределение провести «по достоиньству» (т. е. с учетом служебной и родовой иерархии), оно нарушало исконные вотчинные права феодальной аристократии.
В этом, очевидно, заключалась причина того, что проект осуществления не получил.
Для контроля над вотчинным землевладением предлагалось завести специальные книги, куда записывались бы все сделки на землю светских феодалов с целью контролировать, «за кем сколько прибудет и убудет» земли. «И по вотчине и служба знать», — прибавляет автор «вопросов».
Таким образом предполагалось ввести строгое соответствие служилых обязанностей и вотчинного землевладения. Частично эти предложения были осуществлены в Уложении о службе 1556 г. и в указе 11 января 1558 г.
Строгий контроль предлагалось ввести и над порядком верстания земли в поместье; тем, кто запустошит свою землю, грозила царская опала.
Согласно сложившемуся в середине XVI в. обычному праву поместная земля не должна была выходить из службы. Поэтому в «вопросах» говорилось, что молодая вдова служилого феодала должна была обязательно выйти вторично замуж за сына боярского, который и выполнял служилые обязанности с земли, переходившей к нему вместе с этой вдовой. Если боярыня была стара, ей следовало выдать замуж свою дочь. В случае отсутствия у нее дочери земля этой боярыни должна была перейти к ее племяннику или (при отсутствии такового) отписывалась государю, а сама вдова постригалась в монахини.
1404
«И в Володимере перед митрополитом з бояры тот же приговор был и в Нижнем Новегороде тако ж» («Памятники русского права», вып. IV, стр. 577).
1405
ДРК, стр. 137.
1406
С. О. Шмидт, Продолжение Хронографа 1512 г., стр. 297–298; М. Н. Тихомиров, Сословно-представительные учреждения (земские соборы) в России XVI в., стр. 8–9.
1407
«Отечественные записки», 1826, ч. 28, стр. 427–428; переиздан Н. П. Лихачевым в его книге «Разрядные дьяки XVI в.», стр. 235–237, а также в «Памятниках русского права», вып. IV, стр. 598–599.
1408
«Памятники русского права», вып. IV, стр. 577.
1409
Государственная публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина, QXVII, № 50, л. 332 об. — 339.
1410
И. Н. Жданов, Сочинения, т. I, СПб., 1904, стр. 174. К И. Н. Жданову присоединился А. И. Маркевич (См. А. И. Маркевич, указ. соч., стр. 270). Точку зрения И. Н. Жданова на время составления вопросов в последнее время разделяет И. И. Смирнов (И. И. Смирнов, Очерки, стр. 486–488). Последнее издание проекта см. «Памятники русского права», вып. IV, стр. 576–580.
1411
Н. Кононов, Разбор некоторых вопросов, касающихся Стоглава («Богословский вестник», 1904, № 4, стр. 696–699). И. И. Смирнов считает, что сентябрьский приговор не разрешил вопроса о монастырских слободах и вопрос этот вновь обсуждался на Стоглавом соборе, а этот факт якобы сближает во времени «вопросы» с временем подготовки Стоглавого собора (И. И. Смирнов, Очерки, стр. 486). Но умолчание о сентябрьском приговоре 1550 г. при одновременной ссылке на «дедовы и батьковы» уставные книги может быть объяснено только тем, что «вопросы» составлялись еще до сентября 1550 г
1412
С. О. Шмидт, диссертация, стр. 73–75.
1413
По И. И. Смирнову, в «вопросах» говорится о пребывании царя под Казанью в прошедшем времени (И. И. Смирнов, Очерки, стр. 487). В тексте в прошедшем времени сообщается лишь о самом факте прибытия под Казань («приехали»), а не о посылках воевод из-под Казани («пошлют»). Да и фраза о посылке «без мест» имеет в виду то же местопребывание царя, что и предшествующий текст (иначе теряет смысл выражение «отселе»); первый случай говорит о местничестве воевод, а второй — о ссорах воевод тогда, когда приговор о местничестве формально соблюдался.
1414
ДРК, стр. 137; ПСРЛ, т. XIII, ч. 1, стр. 160. Примечательно, что соборные заседания с рассмотрением проектов государственных преобразований происходили в феврале и 1549 и 1551 гг. Интересна статья проекта о том, чтобы над ногайскими послами «наши никоторого лиха не чинили». В начале февраля 1549 г. в ответ на ногайское посольство, просившее помощи для борьбы с Турцией и Крымским ханством, отправлено было первое русское посольство после пятилетнего перерыва (Е.Н. Кушева, указ. соч., стр. 242–243). 12 апреля 1550 г. получили «отпуск» ногайские послы, зимовавшие в Москве (Продолжение ДРВ, ч. 8, стр. 218). Возможно, что статья о «нагаях» составлена в связи с пребыванием ногайского посольства в Москве.
1415
Проект этот удивительным образом перекликается с предложениями Ермолая-Еразма, высказанными в его сочинении «Благохотящим царям правительница и землемерие»; в проекте затронут и вопрос о мыте, корчмах, о переписи и о поместьях в связи с военной службой, т. е. все те вопросы, которые волновали Ермолая-Еразма. Очевидно, этот публицист писал тогда же, когда и составлялся проект реформ.
1416
«Как было… при деде, и при отце моем, при великом князе Василье Ивановиче, всякие законы, тако бы и ныне устроити» («Памятники русского права», вып. IV, стр. 576–577).
1417
См., например, ссылки на уложения Ивана III и Василия III по земельному вопросу в приговоре 11 мая 1551 г. (Там же, стр. 524).