Страница 18 из 62
Узнав о разгроме на Куси и о той поддержке, которую оказали Юрьевичам галичане, Василий II зимой 1433/34 г. решил покарать князя Юрия, которого он, очевидно, считал закулисным организатором поражения московских войск. Чтобы осуществить свою цель, великий князь выступил в поход на Галич[301].
Поход Василия II оценивали и по-другому. Так, в Пскове в нарушении договора обвиняли именно великого князя, который пошел на князя Юрия «через мирную руку и правду»[302].
Перед походом на Галич Василий II приказал ослепить И.Д. Всеволожского, очевидно заподозрив его в сношениях с галицкими князьями[303].
Узнав о движении вооруженных сил Василия II, Юрий Дмитриевич направился с Галича на Белоозеро. Московские летописи, сочувствующие Василию II, говорят о бегстве князя Юрия в те края («беже»), но осведомленный тверской летописец предпочитает сказать, что он «съехал» туда. Во всяком случае князь Юрий изрядно потрепал на Белоозере войска безынициативного князя Михаила Андреевича. Галич обороняли Василий Косой и Дмитрий Шемяка. Василию II удалось поджечь городские посады, но взять крепость он так и не смог. Юрьевичи там «отсиделись», а затем к ним на подмогу пришел их отец «с Межи»[304]. Правда, великий князь «люди в плен поведе и много зла сотворив земле той»[305]. После похода на Галич Василий II вернулся, очевидно через Переславль, в Москву.
Даже относительный успех галицкой акции Василия II был достигнут только благодаря укреплению им коалиции союзников. Между 25 апреля — 28 сентября 1433 г. он заключил докончание с князьями Иваном и Михаилом Андреевичами, обязующее князей быть «заодин» с великим князем и бороться с его недругами[306]. Примерно в то же время заключен был и договор с Великим Новгородом[307]. Эти шаги не замедлили сказаться и на ходе военной кампании. Так, рязанский князь Иван Федорович «посылал свою рать с… братычем, со князем с Васильем, и воевали, и грабили, и полон имали» (взят был «полон… галичской»)[308]. Иван Андреевич (возможно, с братом Михаилом) «воевал… Галич и Галичскые волости, также и Звенигородские волости», взяв при этом полон[309].
Действия же князя Юрия Дмитриевича и его детей не были достаточно эффективными. Но все же в ходе военных операций ими была взята («имана») вотчина князя Михаила Андреевича «Белоозеро и Белозерьскые волости», захвачено было несколько «Можаискых волостей и отъездных мест», а также полон[310]. Борьба Москвы с Галичем еще предстояла.
В 1434 г., собрав значительные силы, Юрий Дмитриевич с детьми двинулся в новый поход. Значительным подспорьем ему были подоспевшие вятчане[311]. С Василием II выступил можайский князь Иван Андреевич. Можайск прикрывал западные рубежи страны, и союз с Можайским князем мог уравновесить влияние Галича в районе, где галицким князьям принадлежали такие крупные города, как Звенигород и Руза. Можайск важен был обеим враждовавшим сторонам еще и потому, что участие Ивана Андреевича в той или иной коалиции князей придавало ей значение если не общерусской, то во всяком случае общекняжеской (рода Калиты). Это отлично понимал коварный, жестокий и честолюбивый правитель Можайска. Он был озабочен в первую очередь расширением территории своего небольшого княжества и усилением своего влияния на ход борьбы за великое княжение. Поэтому из распри Василия II с его противником Иван Андреевич стремился извлечь для себя максимум выгоды. Но для обеих сторон союзником он был ненадежным. Только тот, кто ему сулил (а еще лучше — давал) больше, мог рассчитывать на его временную поддержку.
Решающая битва Василия II с Юрием Дмитриевичем состоялась в «субботу Лазареву», т. е. 20 марта 1434 (6943) г., у св. Николая на горе в Ростовской земле[312]. Она окончилась полным разгромом московских войск («войска его побили много»)[313]. Василий II бежал в Новгород, где 1 апреля «прияша его новгородцы»[314]. Иван Можайский устремился с поля боя в Тверь (туда к своей дочери, супруге князя Бориса, бежала и его мать)[315].
Достигнув Новгорода, Василий Васильевич остановился на Городище, где обычно жили в Новгороде князья-служебники. На этот раз непрошеного гостя новгородцы встретили враждебно: его присутствие могло привести к конфликту с великим князем Юрием Дмитриевичем, чего они старались избегать. 5 апреля «вси людие… выехаша ратию на поле на Городище». До открытого столкновения дело не дошло, но вскоре (26 апреля) князю-беглецу пришлось покинуть Новгород[316].
Главой Новгорода в это время был фактически Евфимий II (Вяжицкий), избранный на архиепископский престол в ноябре 1429 г. (после смерти Евфимия I)[317]. Неустойчивое положение Северо-Восточной Руси способствовало тому, что Новгород тогда стал склоняться к литовской ориентации. С осени 1432 г. на кормлении там сидел князь Юрий Лугвеньевич (Семенович), а в 1434 г. Евфимий на поставление поехал в Смоленск к митрополиту Герасиму[318].
После победы на реке Могзе Юрий Дмитриевич не стал преследовать своего племянника, а пошел прямо на Москву, где в то время находилась Софья Витовтовна, а воеводой был Роман Иванович Хромой (из рода Ратшичей)[319].
Пытаясь сохранить коалицию князей, чтобы продолжить борьбу с Юрием Дмитриевичем, Василий II послал боярина Андрея Голтяева в Тверь к князю Ивану Андреевичу. Боярин должен был убедить Ивана Можайского, чтобы тот «не отступал» от Василия Васильевича, «а был бы с ним заодин». Осторожный и расчетливый можайский князь и на этот раз оказался верен себе. Он отвечал уклончиво, фактически отказывая («отказа с Ондреем») Василию II в помощи: «…господине государь, где ни буду, а везде есми твои человек, но чтобы ныне вотчины не потерял да матка бы не скиталася по чюжеи отчине, а всегда есми твои»[320].
Истинные намерения Ивана Андреевича прояснились вскоре, когда к нему прибыл от Юрия Дмитриевича посол Яков Жестов, передавший ему просьбу князя Юрия соединиться с ним. Не теряя ни минуты, Иван Андреевич поспешил из Твери к новому великому князю. Встретившись в Троицком монастыре («у Троицы»), князья двинулись прямо к Москве[321].
31 марта (на Светлой неделе в среду) после недельной осады Москва была взята. Город отворили Юрию Дмитриевичу по распоряжению Р.И. Хромого[322].
Войдя в столицу, князь Юрий приказал отправить великих княгинь Софью Витовтовну и Марью Ярославну, по одним сведениям, в Рузу,[323] а по другим — в Звенигород[324]. Одновременно он «поймал» казну великого князя[325].
7 апреля великий князь литовский Свидригайло, внимательно следивший за событиями в Северо-Восточной Руси, с радостью сообщил гроссмейстеру Ордена из Вязьмы, что он получил известие о победе князя Юрия: «…князь Юрий, великий князь Московский, и великий князь Василий, сын его брата, дрались с многочисленными силами и с ужасным упорством и ожесточением. Всевышний помог князю Юрию низложить врага своего, кн. Василия, и разбить его воинство; завладеть городами, селами и всею его землею; взять в плен не токмо старую великую княгиню и супругу Василия, но и всех поднявших против него оружие и, наконец, изгнать самого Василия из его владений; князь же Юрий, с давнего времени искренний и верный наш друг, обещал подать нам помощь и прислать к нам своего сына»[326].
301
«Князь великы, слышав измену дяди своего князя Юрья, что детем своим помочь посылал на великого князя заставу, и приде князь великы Галича воевати на зиме той» (ПСРЛ. Т. 23. С 148); «…слышев измену дяди своего князя Юрья, что и бою у детеи его были воеводы его со многими людьми» (ПСРЛ. Т. 26. С. 190). В первом случае говорится прямо о посылке помощи князем Юрием своим сыновьям, а в другом — просто о том, что с Юрьевичами были воеводы их отца.
302
ПЛ. Вып. 1. С. 42.
303
«Того же лета князя великого Иван Дмитриевичь поимал, и с детьми, да и очи ему вымали» (ПСРЛ. Т. 23. С. 148). Сообщение помещено перед записью о походе на Галич. В него вкралась ошибка. Следует читать: «…князь велики Ивана Дмитреевича…» В Тверской летописи (перед галицким походом) говорится: «Князь великий Василей Московский Ивана Дмитриевича поимал и велел его ослепити, а сам, собрав силу, пошел на Галич» (ПСРЛ. Т. 15. Стб. 490). В Медоварцевском летописце сообщается, что еще к 1432 г. «вражиим съветом и злых человек оклеветанием… поиман бысть болярин великого князя Иван Дмитриевич, оклеветан и зрака лишен» (Лурье. С. 10). С.Б. Веселовский, ссылаясь на упоминание о конфискации владений Всеволожского в докончании 25 апреля — 28 сентября 1433 г. (ДДГ. № 30. С. 76), относит ослепление боярина ко времени его приезда на Коломну в 1433 г. (см: Веселовский. С. 513). Однако во временном отношении эти два события могли и не быть связаны.
304
ПСРЛ. Т. 26. С. 190; Т. 15. Стб. 490 («много зла сотворил Галичю, а князь Юрый съехал на Белоозеро»); Т. 37. С. 85 («и повоева, и пожже, а город не взял, а Косой да Шемяка в городе отсиделися»). В Ермолинской летописи сказано неопределенно: «Галич повоевал и пожегл и в полон повел» (ПСРЛ. Т. 23. С. 148). В поздних московских летописях говортся о бегсгве князя Юрия и взятии Галича: Юрий «беже к Белуозеру, а князь великий город Галич взя и сожже» (ПСРЛ. Т. 26. С. 190). В псковских летописях тоже упоминается о взятии Галича: «повоева землю Галицькую и град Галич взят» (ПЛ. Вып. 1. С. 42).
305
ПСРЛ. Т. 26. С. 190 (по Московской летописи, Василий II «возвратися на Москву»); «церкви святыя пожже и монастыри, и много людии посече, и много крови пролил… и, учинив пакости много, прииде в Переаславль» (ПЛ. Вып. 1. С. 42).
306
ДДГ. № 31. С. 80–82.
307
ГВНП. № 19. С. 34–36.
308
ДДГ. № 33. С. 86.
309
ДДГ. № 32. С. 83.
310
ДДГ. № 32. С. 83.
311
ПСРЛ. Т. 15. Стб. 490 («вятчане с нимъ»).
312
ПСРЛ. Т. 26. С. 190; Т. 15. Стб. 490 (20 марта); Т. 24. С. 182 (на реке Могзе); ПЛ. Вып. 1. С. 42 (16 марта); Т. 18. С. 174 (5 апреля); Т. 23. С. 148 (за вятчанами послал князь Юрий еще зимой, а бой произошел в Лазареву субботу). Река Могза — приток Устьи, впадающей в Которосль.
313
ПСРЛ. Т. 23. С. 148.
314
ПЛ. Вып. 1. С. 42 (31 марта); НПЛ. С. 417.
315
ПСРЛ. Т. 26. С. 190.
316
НПЛ. С. 417 («выиха весь великыи Новъгород ратью на поле на Заречьскую сторону к Жилотугу»).
317
НПЛ. С. 415.
318
НПЛ. С. 417.
319
ПСРЛ. Т. 23. С. 148.
320
ПСРЛ. Т. 26. С. 190.
321
ПСРЛ. Т. 26. С. 190; ПЛ. Вып. 1. С. 42 (1 апреля); НПЛ. С. 417 (1 апреля).
322
ПСРЛ. Т. 23. С. 148. По Софийской I летописи, с князем Юрием была «сила велика и Вятьска рать», а затем «гражане же отвориша ему град Москву» (ПСРЛ. Т. 5. С. 266). В Софийской I летописи по списку Царского сказано, что «у города стоял неделю». По псковским сведениям, «московичи же град ему отвориша» (ПЛ. Вып. 1. С. 42). Московские летописи о поведении горожан умалчивают, лишь глухо говорят, что князь Юрий «город взят» (ПСРЛ. Т. 26. С. 190).
323
ПСРЛ. Т. 23. С. 148; Т. 27. С. 345. П.Д. Мец считала, что великая княгиня Софья сослана была в Рузу, и с ее пребыванием там связывала рузский монетный клад (см.: Мец. С. 54).
324
ПСРЛ. Т. 26. С. 190. По Софийской II летописи, которая соединяет обе версии, княгини оказываются сосланными в Рузу и Звенигород (ПСРЛ. Т. 6. С. 149); по Софийской I летописи — в Звенигород; по списку Царского — в Рузу (ПСРЛ. Т. 5. С. 266).
325
ПЛ. Вып. 1. С. 42.
326
Коцебу А. Свидригайло… С. 190–191. 26 апреля Свидригайло писал, что князь Юрий уже прислал к нему своего сына «с многочисленным войском» (Там же. С. 195–196).