Страница 47 из 50
— Это.
— Более я тебе ничего не должен?
— Нет.
— А у тебя должок есть. Что ты мне передать должен сейчас?
— На площадь мы с собой это не взяли. Мало ли, что…
— И где все это?
— Тут, в деревне. Мы как вошли, спрятали…
— Стоп! Нишкни! Где второй?
— Здесь я, — шагнул вперед Мохов. — А что?
— Прятали вместе?
— А то ж. Один прятал, второй на страже стоял.
— Так, так… А ну–ка гости дорогие, — он взял с телеги корзину и кинул её к нашим ногам. — Положите–ка сюда свою зброю.
— Это еще с чего вдруг? — удивился я. — Чай не дома.
— Ты, говорливый, теперь в моем дому находишься. И мои люди тут все видят и охулки не допустят.
— У меня такого приказа не было — оружие сдавать. До схрону придем — милости прошу, сам все и выложу. А тут — поопасаюсь.
— Ты еще до него дойди, до схрону–то. Двое вас тайник клали, так значит, один из вас мне и не нужен вовсе. И который из вас это будет — мне решать.
— Во тут у вас как? — почесал я лоб. Кепка при этом сдвинулась, аж на затылок, и чудом не упала. — А не слишком? Я ведь тоже не с забора сюда сиганул?
— Кем ты ТАМ был — мне все едино. ЗДЕСЬ — я хозяин. И за свои действия отвечать буду не перед тобой. И не сейчас. Мыкола!
Возница слегка потянул на себя пиджак, лежащий на коленях. Из–под полы пиджака выглянул автоматный ствол.
— Ну?
— Так может и сразу до тайника дойдем? Тут рядом?
— Один пойдет. Я хлопцев дам, с ними и пойдет. Второй — со мной. До схрону.
Не будет он рисковать. Не видать нам никакого схрона. Еще и не факт, что тот, кто за пакетом пойдет, живым вернется. Да и со вторым тоже вопрос…
— И кто ж из нас пойдет?
— Ты зубы–то мне не заговаривай! Кидай зброю!
Кидать? Тогда — точно кранты. Разведут и кончат поодиночке. Где же страховка? Не вижу. И ребят не видно, должны уже были подойти… Автоматчик смотрит внимательно, рука под пиджаком — готов стрелять. Ствол не дернешь — срежет.
— Ну, что ж… — развел я руками. — Коли у вас в дому так заведено…
И я потянулся за пистолетом.
— Левой рукой! И — медленно.
Левой — плохо, я не Даур, левой рукой так не выстрелю. Да, и нельзя в него стрелять — живым нужен. Что ж делать–то? Была — не была, выход все равно один…
Бах! И возница кубарем полетел на землю. Однако! Полголовы как нету. Это кто ж его так?
Телохранитель мгновенно прыгнул между нами, и его рука рванула из–за пояса парабеллум.
Чпок! Чпок!
Его крутануло на месте и снесло в сторону.
Чпок! Чпок!
Согнулся в поясе и засеменил куда–то в сторону кнутоносец. Из его руки упал на булыжник пистолет.
Чпок! Из его головы полетели кровавые брызги. Чпок! Чпок!
Мохов, не теряя времени, ото всей души зарядил в совло клиенту. Того аж подбросило в воздух, и он с размаху впечатался спиной в тележный борт. Я добавил ему в поддых и крикнув Мохову: «Вяжи!» рванул из–за пояса пистолет. Обернулся, выискивая глазами охрану клиента.
В метре от меня корчился на земле коренастый. Сучил ногами и выгибался дугой. Не боец… Остальные где? Слева затрещали выстрелы, и краем глаза я увидел Женьку. Он стрелял из пистолета куда–то в сторону. Здесь — норма, справа что?
Справа по площади металась Тигрица. В её руках были зажаты «жандармы» с насаженными на стволы глушителями. Вот, оказывается, кто стрелял! Как же она подошла так близко? И где же оружие держала, ведь с такой дурой на стволе его за пояс не пихнешь? Корзинка! Значит, там не только молоко… Вот на её пути оказался здоровенный мужик с автоматом в руках, вскинул его к плечу… и крутанулся на месте, роняя оружие… упал. Да, тут моя помощь пока не требуется.
Что там Витька?
Клиент лежал, скорчившись, на земле и Витька уже успел защелкнуть на его руках трофейные наручники. И продолжал сноровисто упаковывать его и дальше, вязал ноги. Правильно, а то знаем мы таких …
— К колодцу его тащим, — крикнул я Витьке. — В темпе! Пока другие не опомнились!
И подхватил клиента под руку. Вдвоем мы кинулись к колодцу.
На площади, между тем творилось что–то неописуемое. Народ бросился врассыпную, не забывая, однако, прихватывать на пути все, что можно. Что не можно — тоже. На моих глазах бегущий мужичок наклонился к коренастому, что–то поднял… Обрез? Нафиг он тебе, родной? В нас стрелять?! Ну, извини… «ТТ» у меня в руке дважды выразил свое несогласие. То–то же… Поплохело тебе, а неча брать чужие вещи… Вот уже и колодец рядом.
— Ребята! — гаркнул я во всю мочь. — Сюда!
Женька, продолжая стрелять, отступал к нам. Вот он левой рукой потащил из кармана «мухобойку», патроны кончились? Даур где? Вон бежит, по сторонам стволами шарит. Маринка? Не вижу…
— Ду–ду–ду–дут!
И на спине у Женьки расцвели красные цветы…
Его опрокинуло наземь.
А пулеметная очередь веером прошлась по площади.
Звенели разбиваемые бутылки, от столов и прилавков взлетали щепки. Пару, не успевших убежать продавцов снесло, вместе с их товаром. Навес над колодцем брызнул щепками, задребезжало висящее на цепи ведро, ему тоже досталось. Его снесло с борта и оно покатилось по земле. Хорошо, что хоть нас прикрывал высокий каменный борт. Почти полметра камня, тут пулеметом не взять.
Бах! Бах!
Это еще откуда?
Каланча!
Между щелями в стенах каланчи мелькнули вспышки и пулемет захлебнулся. Так там что — снайпер?
Под прикрытие колодца кубарем вкатилась Маринка, следом Даур. Оба чумазые, в пыли. Но целые. Маринка, опершись спиной о борт колодца сразу же начала вытрясать гильзы из барабанов.
— Плохо дело. Там в доме пулемет и еще неведомо сколько народу.
— Откуда знаешь? — Даур приподнявшись над колодцем, осторожно всматривался в дом.
— Видела, как они к дому бежали. Для револьвера далеко, не достать.
— Сейчас они перегруппируются и сюда рванут. До дома метров сорок, пройдут махом, да еще и пулемет…
— Хреново, — вставил свою реплику Витька. — Если еще и гранаты у них есть…
— Кстати, — обернулась к нему Маринка. — Как этот? Цел?
— Если морды разбитой не считать…
— Ноги у него связаны?
— Обижаешь.
— Отлично, оружие?
— Вот оно, — подбросил на ладони парабеллум Мохов.
— Цепь колодезную сюда подтащи. Ведро снимай и клиенту цепью ноги перетяни. Так чтобы в воду не макнулся ненароком.
— В смысле — в воду?
— Обвяжи его цепью и переваливай в колодец. Так, чтобы не утонул.
— Нафиг?
— Там его никакая пуля не достанет и гранаты тоже. Его же нам живым они отдать никак не могут. Не отобьют — так застрелят.
Сказано — сделано. В темпе мы обмотали клиента цепью. Теперь уж точно не сбежит. Как теперь его в колодец совать? Ведь придется приподнять его над краем. Не дадут.
— Готово?
— Да!
Маринка повернулась к каланче и несколько раз взмахнула рукой. Из дома сердито рыкнул пулемет и нам на головы посыпались щепки от навеса. Сменили уже пулеметчика?
Снайпер на каланче откликнулся немедленно, и пулемет перенес огонь туда, от каланчи тоже полетели щепки.
— Давай!
Мы с Моховым подхватили клиента и сунули его ногами вперед в колодец. Зазвенела, разматываясь, цепь и мы рухнули на землю. Вовремя! От навеса полетели щепки, а от колодца осколки камней. По нам стреляли не менее чем из полудюжины стволов.
Однако это мне совсем не нравилось. Так долго не высидеть, у нас не дот.
— Смотри! — Даур толкнул меня ногой. — Вон справа!
— От разрушенного дома, прячась за торговыми рядами и телегами, перебежками несся мужик с винтовкой.
Совсем хреново! Сейчас он зайдёт нам справа, там укрытий нет, и после этого вопрос выбивания нас из–за колодца будет решен очень быстро. И не в нашу пользу. Оттуда нас видно будет очень неплохо.
— Витя! Давай в два ствола по бегуну! Даур и Тигрица не добьют — далеко для них.
Мохов высунулся сбоку из–за колодца, я выглянул сверху, и в две руки мы отработали по бегущему мужику. Попасть — не попали, но он резко залег. А через пару секунд с каланчи хлопнул одиночный выстрел, и бегун, выронив винтовку, уткнулся головой в бревно. Его падение вызвало очередной шквал огня из развалин дома, после чего каланча стала напоминать дуршлаг.