Другой

— Это очень хорошо, — сказала девушка.

— Мы с друзьями едем отдыхать на Онегу. Меня зовут Игорь, а это мой товарищ. — Махнул в мою сторону. — Когда он волнуется, то заикается, а в машине нас ждет Сергей — большой такой… там еще есть человек в бороде, подозреваю — латентный гей. Мы долго стояли в пробке, а до этого таскали сумки, а сейчас я в магазине, чтобы купить необходимые мне товары.

— Тебе очень повезло. — Похлопал по плечу белоруса. — Это, как раз та самая девушка, которая берет предметы с полок и раздает, за деньги, посетителям.

— Не может быть? И что, эта фея может дать любую штуку, на которую укажу?

— Все, кроме вон того светильника. — говорю.

— Что за невезенье, неужели и в этом магазине, мы не купим светильника?

— Светильник не продается, молодые люди, — улыбаясь сказала девушка.

— Чем же мне осветить дорогу нашей любви?

— Боюсь, что дорогу нашей любви уже не осветить.

— Я бежал как проклятый, ломал ноги, срезал углы и царапался шипами полевого репейника… Я спешил, я не брал сдачи в магазинах, ведь когда каждая секунда на счету… Чтобы ходить быстрее я носил обувь на два размера больше. И все равно?!. И все равно опоздал?! Но почему?!

Пока Игорь говорил, обе продавщицы весело переглядывались, под конец засмеялись в голос.

— Аня дайте мне один шанс, я заслужил, я так давно ищу…

— А!.. Вы, смотрите на бейджик?! Это не мой халат. Я подругу заменяю, я не Аня… ха-ха-ха…

— Хорошо, когда Аня вернется, скажите ей, что я приходил.

— Обязательно скажу, но она замужем.

— Да дело не только в Ане, — неужели, она про меня не рассказывала?

— А должна была?

— Мы учились в одной школе. Аня, меня, так любила!.. Бегала за мной, проходу не давала. Мальчишки дразнили ее "Анка-баранка". Она тогда, такая пышная была. Правда, не рассказывала?.. А я, души ее не разглядел — мальчишка, да и что я тогда понимал… Знаете, разве об этом думают одаренные мальчики в десять лет. А потом меня забрали на войну, и там меня предали, но я всех победил, вернулся героем, привез вагон медалей. С пяти утра, жду ее на вокзале, чтоб помогла разгрузить… Телеграмму же дал, а она…

— Ну… надо было думать раньше, теперь поздно, ищите другую.

— Легко сказать… Аня наложила на меня венец безбрачия. Проклятье может снять, только ее подруга. Как сказал старец:

"Тот, кто шкуру ее наденет — тот, безбрачья венец отменит". Кстати — полковой фельдшер, потом подтвердил. Теперь-то, я понимаю, наша встреча не случайна! Шкура — это ее халат, который Вы одели. Если чувство, которое поселилось в этом героическом сердце, как только, прожженные порохом глаза…

Хлопнула дверь, в магазин зашел молодой человек. Игорь не скрывая разочарования наблюдал, как тот бесцеремонно обошел прилавок, подошел к милой девушке, нежно обнял за талию, и поцеловал в щеку: — Ну ты скоро? — спросил ее.

— Подожди, она скоро придет, — ответила ему симпатичная девушка. — Не отвлекай, видишь, покупатели ждут…

— Оу… пардон, пардон. — Развел, виновато, руками.

Продавщица снова перевела сияющий взгляд на Игоря. Подмигнула:

— Ну что, будете что-нибудь покупать?

— Дайте, пожалуйста баночек двадцать вот этого "пивовротного зелья", — попросил белорус.

— Невского?

— Его.

— А мне, две волшебные пачки "парламента", — говорю, протягивая девушке купюру. — А-то, боюсь, одним пивом заклятья не снять.

— Ой, а у меня сдачи не будет.

— Как у тебя "на наличном фронте"? — спросил я у Игоря.

— Ха-ха… "на наличном" — нормуль. Девушка, посчитайте нам вместе.

— Ане привет! — бросил он через плечо, выходя из магазина.

— Обязательно передам!

— Какая — видел?! — обратился ко мне уже на улице. — Все при ней, само "совращенство".

— Да, хорошая, — подтвердил я, закурил. Игорь подождал меня:

— А голос какой?!

— "Голосисьтая".

Игорь, не понял каламбура:

— В каком смысле? — спросил меня. — А я не заметил. — Переложил пак с пивом из одной руки в другую.

На стоянке, купаясь в свете неоновых ламп, освещающих фасад магазина, отдыхал новенький "Шевроле".

— Это его. — Сердито сказал белорус. — Вот на это она меня променяла…

Сочувствую: — Женщины не постоянны.

Игорь говорит: — Я все так отчетливо себе представлял: Первой родилась девочка. Я катал ее по парку в красной коляске, по выходным — мы ходили в гости к теще, а когда возвращались домой, она, зная как меня это заводит, одевала белый халат с чужим бейджиком, успокаивающе гладила мою руку и шептала: "ты у меня такой умный, ну не спорь ты с этой дурой…"

А я: "Ну она у тебя и кадр. Я даже представить не мог, что такие люди бывают…"

Она: " Милый, милый, как я с тобой счастлива, как подумаю, а если б ты тогда проехал мимо?.."

"Папаша у тебя тоже, тот еще конь педальный…" — говорю.

А она: "Ну, не сердись любимый, боже, как мне с тобой хорошо!.."

"Не пойдем больше… — говорю, — и не общайся с ними… Я запрещаю, слышишь?!"

— И она, такая счастливая: "Как скажешь, любимый".

Из машины, хлопнув дверями, вышли Сергей с Антоном. Подошли к нам, закурили.

— Глеб, чего так долго?

Не ответил, не хотелось перебивать Игоря.

— Когда родилась двойня, она сильно поправилась, — продолжал он. — Для меня это было шоком. Целюлит мы измеряли "целюлитрами". Ничего не помогало, тогда я поставил ультиматум…

— На Ваш ультиматум — нашим "мультиматом", — перебил рассказчика Сергей.

— Что-то похожее и произошло, — грустно продолал Игорь. Я смирился и почти не изменял. Наши дети, — эти ангелы, приняли мою сторону. Даже, когда приползал под утро домой, снимал ремень и заставлял делать уроки, — они — холодные и голодные, глотая напитанный луковым перегаром воздух — умоляли: "Не сдавайся папа, мы на твоей…"

— Какая романтическая история, — прервал повествование Сергей. — Ты разбудил в нас чувство "умирлотворения". Однако надо ехать. — Выхватил у белоруса пак с пивом. — А это зачем?

— "Урина-терапиво", — ответил Игорь, — полезная вещь. Заряжает энергией, делает "ненассытным".

Машина тронулась. Белорус печально помахал оставшемуся позади магазину, выдохнул печально, — "Шершевроле" — как говорят французы.

Я похлопал Игоря по плечу: — Не расстраивайся, всему свой час. Еще не время "почивать на лярвах"…

— Не говори так, — обиделся Игорь, — она не такая. Хотя — как она могла, после всего того, что между нами могло быть?

— Все они сначала не такие, — сказал Сергей, — а потом подсаживаются на "анаболические стервоиды", и…

— Ты же не был женат, откуда знаешь?

— Не был, но видел человека, тот дружил с одним летчиком, и летчик рассказывал о сумасшедшем гробовщике, который о таких вроде бы слышал.

5

Джип быстро набрал скорость. Ехали с небольшим превышением.

Редкие сотрудники ГАИ провожали недовольными взглядами. Недоставало нескольких километров в час, чтобы поднять полосатую палочку на пол метра.

Мы с Антоном выпили по четыре банки пива. Негласно, каждый из нас решил терпеть, как говорится: "до конца". Последние пол часа он молча глядел в окно, изредка доставал мобильник, деловито нажимал кнопочки, клал обратно и опять пялился в запотевшее стекло. В эту игру мы играли еще в студенчестве. Тогда, платил за всех тот, кто первым шел в туалет. Сейчас — на кону ничего, кроме чести.

Равнодушно смотреть как мучаются люди — это не про меня.

Попросил: — Игорь, останови, пожалуйста… там, на улице "Писяржевского"… Антону невтерпеж.

— Не пересидел стариков, — с укором отметил Игорь. — Опыта не хватило.