"Цесариус" обреченный...

— Натан, — продолжал он, — как вы ни понимаете, что любые споры могут закончатся разрывом, гибелью нашего союза. Раскол уже наметился, но мы еще едины, противоречия не так очевидны, и если мы просто помолчим…

— Молчите если угодно! — возразил синоптик. — А я не стану, когда этого требует моя совесть. Я не знаю, кого "кампания" предпочтет сделать виноватым в том, что случилось. И вы не знаете. И если подумать, месье Константин единственный, кто пытался как-то спасти положение. Рискуя своим здоровьем, жизнью он спускался в трюм и…

— Предатель! Оборотень! — крикнул смотритель. — Ты же сам составлял обвинительный лист. "Пожар и скорое его распространение следствие халатности и есть подозрение: умышленного вредительства господина старшего картографа". И твоя подпись, если не забыл — первая… А теперь, когда причина гибели корабля взрыв а не пожар, решили переиграть. Теперь, Рум у тебя герой! И не только у тебя смотрю, притихли орлы. — Он приподнял голову и посмотрел на "старших", одни опустили глаза, другие отвернулись, третьи делали вид, что спят. — Переметнулись.

— Перестаньте. Вы проснулись, как и мы, но все еще почему-то боитесь открыть глаза.

— Чего я боюсь? Мне то как раз бояться нечего. Я единственный, кто не поставил подпись. Это я защищал его от вас… но и нахваливать не собираюсь. Он виноват не меньше остальных.

— Есть! — крикнул Лем. — Так-так теперь тихо… тихо… — Он по чуть-чуть стравливал леску, свободной рукой попробовал снять ее с пальца ноги, но не получилось: рыба пошла на глубину. Палец сразу вздулся, Лем схватил леску двумя руками, потянул на себя: Макс помоги!..

Но Макс итак уже был рядом. Смочив палец водой он зубами стянул с него петлю.

— Трави… трави…

"Старшие" зашевелились, приподнялись на локтях, привстали на колени с замиранием сердца наблюдая как быстро распутывается моток: леска въедаясь в деревянный борт со свистом уходила вниз.

— Лем борись с ней… катушка уже все…

— Устает… я чувствую. Еще немного. Нет… не успокаивается… Уйдет…

— Как думаешь, что там? Акула?

— Тунец. Большой тунец, — возбужденным голосом, сверкая глазами сказал Лем.

— Уйдет, — сказал кто-то из "старших".

— С рыбой надо бороться. А у этих сил нет. Ловец рыбы, это ведь тоже призвание.

— Возможно, дело не только в призвании. Я верю в то, что человек может адаптироваться, подстраиваться под среду. Просто, у каждого свои способности. Уверен, каждый из нас, оказавшись на месте этого матроса с поставленной задачей справился бы лучше. Положение, которое мы занимаем не случайно. Мы прошли через сито эволюции, и не только эволюции нравственной. Мы выносливей, сильнее этих людей. Общество наделило нас властью, а природа сильными генами. Правда не знаю, какова была последовательность, да и не думаю, что теперь это важно.

Но факт. Матросы все время кашляют, они еле двигаются по плоту, на каждого по очереди накатывает лихорадка. Картограф, — сказал шепотом, — вообще не приходит в себя. Он ведь тоже из этих. Торгаш. Втесался в высшее общество — теперь хлебает. Обратите внимание: никто ведь из "наших", кровью не кашляет, мы не такие худые, и кожа… Вы обратили внимание на цвет кожи?

— Да, кожа… Она желтая.

— Именно… И еще у них цинга начинается… Заметили?..

— У меня, если честно тоже десна кровоточат…

— Но! Но у них раньше… Раньше ведь так?!

— Думаю вы правы.

— Вы не думаете, вы это знаете.

Расступитесь, расступитесь, — просил Макс, затаскивая на плот большую серебристую рыбу. Он держал ее за жабры; тяжелая, скользкая так сильно трепыхалась, что разрезала жабрами ему руку: пришлось бросить рыбу под ноги. Лем принялся колотить по черной твердолобой голове дубинкой. Не ошибся — тунец, большой сильный: сопротивлялся долго, наконец затих.

— Надеюсь вы понимаете?! — сказал, совсем исхудавший за эти дни, Ксантипп. — На этот раз делить надо по всем правилам!

— Половину съест капитан Рум, остальное разделим поровну, — ответил Макс. Лем подтвердил кивком.

Послышался недовольный гомон:

— Так делить неправильно.

— В конце концов существуют правила деления.

— Мы готовы рассмотреть вас, как равноправных претендентов, но просить большего с вашей стороны не только некорректно, но и…

Макс уже вытащил нож и разрезал рыбе брюхо:

— Что Вы, мы не о чем не просим. И если вспомните, никогда этого не делали.

— Лем, — позвал Константин. Впервые за три дня он оторвал туловище от пола: сел, придерживаясь рукой за перила, подтянул под себя пятки. — Лем.

— Да капитан.

— Сколько нас?

— Семнадцать человек в штате, месье, и двое пассажиров, — быстро ответил Лем. — Капитан Женьо и господин смотритель не поставили подписи, они отказываются от должностей. Как вы себя чувствуете месье?

— Чем мотивируют?

— Они не считают "Воителя" кораблем. Они даже не ознакомились с новыми должностными инструкциями, выбросили.

— Понятно. Как Чирик?

— Лихорадка. Совсем слабый. Боюсь, что уже все.

— Поправится. И не из такого выкарабкивались.

Константин разминая пальцами кожу на лбу рассматривал тунца.

— Большой. Молодцы. А что у нас с водой?

— Воды почти нет. Четыре литра осталось. Это на день, может два…

— Воду, только членам команды. — Подумал. — Тунца тоже. Делите на семнадцать.

— Месье Рум, мы решили, что по случаю болезни…

— Поровну!.. строго сказал Константин.

— Пассажирам ничего?

— Ничего. Дайте им бланки. Пусть заполнят форму четыре: имена, кастовая принадлежность, отдельно о родственниках. Нам тут абы кто не нужен. Подробно: когда и с какой целью попали на борт "неукротимого воителя". Откажутся — согласно седьмого пункта будут переведены на положение заключенных. Выполняйте.

Лем попросил одного из "старших" слезть с небольшого черного ящика, что в беспорядке грудились возле мачты, открыл замок, достал с самого низа серую пыльную папку, подошел к капитану Женьо.

— Месье, согласно восьмой поправки пункта о присутствии совершеннолетних лиц на торговых судах, утвержденной международным антитеррористическим пактом от восьмого июля, пассажиры обязаны предоставлять о себе требуемую руководством судна информацию. Вам необходимо заполнить следующие бланки…

— Я террорист?

— Я этого не могу ни утверждать, ни отрицать.

— Ничего не буду заполнять!

— В таком случае согласно кодекса о наказаниях вы подпадаете под статью сорок семь: нарушение правил…

— Знаю не хуже вас!.. — зло бросил Женьо. — Это смешно! Просто смешно! Рум плевал на все кодексы вместе взятые. Скучно ему, поиграться решил…

— Младший адмирал Лем, — подал голос Константин. — Передайте пассажиру, пусть все претензии излагает на бумаге.

— Какие у вас остались должности? — раздраженно спросил Женьо.

— Месье Рум пассажир спрашивает, какие должности мы можем ему предложить.

— Хранитель главного корабельного секрета.

— Кто? — не понял Лем.

— Какой еще хранитель? — спросил Эд. Вытащил ноги из воды, повернулся к Константину всем телом, выронил из рук деревянную тигриную голову. Капитан цесариуса выглядел таким растерянным, что картографу стало его даже немного жаль.

"Брось Костя, брось. Этот человек составил обвинительный лист. Если раньше он только читал доносы, то теперь и пишет…"

— Передай пассажиру. Основная обязанность хранителя главного корабельного секрета: ежедневный трехразовый учет всех предметов на судне. Повторяю: всех — от зубной щетки, до мачты с парусами.

— Зачем? — спросил Лем.

Константин чуть подумав:

— Каждую ночь, в целях безопасности, я буду прятать "корабельный секрет" в один из находящихся на судне предметов. Поэтому перемещение каждого необходимо будет фиксировать.

— Что еще за секрет такой? Как выглядит? — недовольно спросил Эд.